Опоздавшие на поезд в Антарктиду - Наталья Труш

Как молотили Сережу, я узнал позже. А он не сломался. Даже имени своего не сказал. За это четыре дня его месили так, что он мертвым завидовал.

Зато местный боец хилым бойцом оказался – раскололся, как гнилой орех. Вывалил все, что знал, а поскольку знал он не так много – только наши имена, то готов был под любой ложью подписаться, что и сделал. Лишь бы не били. Так я с его слов стал убийцей: на меня списали два трупа, о которых я никакого понятия не имел.

Я узнал, что Серега попал в областную больницу, что содержится под стражей, прикован к кровати. Операцию по вытаскиванию его из больницы я разработал до мелочей, просчитал, что справлюсь с задачей за шесть с половиной минут. Справился за пять…

Из обыкновенной металлической банки, китайских электронных часов со светящимися цифрами и антенны от радиоприемника я изготовил взрывное устройство. Ну, это я так его назвал. На самом деле это был просто муляж, игрушка. И пульт для «бомбы» я взял от игрушки. Видела, наверное, такие: пластиковая черная коробочка с десятком цветных кнопочек?

Вот с таким «оружием» я и отправился ранним утром вытаскивать из больницы своего друга. Нанял частника с машиной, рассказал ему душещипательную историю про брата, который попал в автоаварию и которого мне надо забрать домой помыться-побриться. Заплатил водиле двадцать долларов. За эти деньги он готов был не только подождать меня у входа в больницу, но и вручную толкать свой жигуля до Киева. Да, я забыл сказать тебе, что дело происходило в Харькове. Может быть, в этом и нет ничего особенного, но для достоверной картины пусть будет и точная география.

И еще я поделился с водителем тем, что братишку моего врачи не отпустили бы домой – «плох братишка после аварии», поэтому я еду за ним в субботу и в такую рань. «И вообще, я всех обхитрю, – сказал я водиле. – У меня халат белый есть и шапочка. Придурюсь доктором и выкраду братишку на выходные! А в понедельник назад верну!»

Водила поверил. Как тут не поверишь?! Да и не стал бы он лишних вопросов задавать – денежки я ему платил совсем не за то, чтоб он у меня интервью брал!

Вот так, в белом халате и колпаке, да еще в очках, закрывавших пол-лица, с пакетом одежды для Сережи – его голым держали в палате, это я тоже знал наверняка, – я и поднялся на пятый этаж больницы. Никто меня не остановил – доктор и доктор, идет по своим докторским делам в этот ранний час.

В палате, кроме прикованного наручниками к кровати Сергея, дремали на стульях двое милиционеров. Увидели меня, встрепенулись. Но в первый момент мой маскарадный костюм сыграл свою роль: я был принят за врача. В тот же момент я выставил на тумбочку банку-«бомбу», вытащил антенну и показал перепуганным охранникам пульт:

– Мы сейчас уйдем, а вы десять минут будете сидеть спокойно и не дергаться. Если я увижу погоню за нашей машиной, я нажму вот на эту кнопочку, и ваша больница взлетит к чертовой матери.

Я разоружил их, освободил Сергея от наручников, помог ему одеться – шапочку на забинтованную голову, обувь и длинный плащ на голое тело.

Еще раз повторил, что будет, если кто-то дернется за нами, и покинул палату. Мы спустились на лифте на первый этаж. И тут дорогу нам преградил еще один милиционер, вооруженный автоматом. Он увидел человека в бинтах, который с трудом передвигался, и кинулся наперерез.

Я показал ему пульт, на котором мигала красная лампочка.

– Видишь? Одно неверное движение, и все тут взлетит на воздух! Оружие! – Он не сопротивлялся, отдал автомат. – А теперь двигай наверх, там твои приятели взрывное устройство охраняют. И не дергайся. Все серьезно!

Он послушно отправился к лифту, а мы с Сергеем сели в поджидавший нас жигуль. Водитель, наверное, догадался, что не все чисто с моим «попавшим в автоаварию братом», да и автомат трудно было скрыть под белым халатом, но я все предусмотрел.

Мы быстро добрались до условного места. Мужик высадил нас у какого-то дома, видел, как мы вошли в подъезд. Это был маленький спектакль. Я знал, что мужика этого найдут очень быстро, поэтому адрес был липовый. Через минуту мужик умчался, а мы вышли из подъезда, зашли за дом и сели в нашу машину, которая была предусмотрительно спрятана мной во дворе. Еще через минуту мы летели по проспекту туда, где надеялись спрятаться…

Потом я узнал продолжение этой истории. Спасибо ментам – они рассказали, как все было.

Охранник, лишившийся автомата, ворвался в палату с воплями:

– Мать вашу! Что здесь было?! Они уехали на машине!!!

– Тсс! – испуганно шикнули на него двое, кивнув на тумбочку, на которой стояло «взрывное устройство». Ощетинившееся тонкой антенной, оно зловеще отсчитывало секунды. Они выдержали некоторое время, сидя с белыми лицами вокруг страшной самоделки. А потом им стало еще страшнее: надо было докладывать начальству о происшествии.

Через двадцать минут здание больницы было оцеплено, началась эвакуация больных. Ты представь на одну минуту: здание областной больницы, девять этажей, куча разных отделений и больных, в том числе тяжелых больных. И всех надо было эвакуировать! Это было ЧП совсем не районного масштаба, о котором пришлось сообщить в главк. Уже через час из Киева в Харьков спецрейсом вылетело все руководство украинского МВД.

А в больнице тем временем работали саперы. Спустя некоторое время они вынесли вердикт: это не взрывное устройство, а консервная банка, в которой нет ничего, кроме абсолютно безопасных деталей от телевизора и электронных китайских часов.

В это невозможно было поверить! Преступник разоружил милиционеров, забрал два пистолета и автомат, угрожая… игрушкой! Самое смешное, они не знали, кого объявлять в розыск! Из Сергея они не выбили ни слова. Ни фамилий, ни адреса, по которому мы проживали. А тут еще, того гляди, всплывут детали задержания преступников! А они, если ты помнишь, никак не красят доблестных сотрудников правоохранительных органов, которые ездят на бандитские разборки…

Как я потом узнал, за этот косяк из органов было уволено четыре десятка ментов. Впрочем, жалеть кого-то из них вряд ли стоит. Они тогда мало отличались от братвы. Они были страшнее бандитов, потому что за ними была власть.

А ты говоришь «бандиты»…

Я когда-нибудь расскажу тебе мою историю до конца, и ты поймешь, что делить людей на черных и белых нельзя. И самое главное, порой бандиты честнее небандитов…»

Письмо было написано мелким убористым почерком, строчечка к строчечке, почти без просвета между ними. И ровно так, будто по линейке. У Ольги так никогда не получалось. Если она писала что-то на нелинованной бумаге, то у нее ровными получались лишь три первые строчки, а потом они начинали ползти вверх, и в итоге к концу листа бумаги, справа, получался пустой белый угол. И почерк к концу листа ломался. Начинала писать ровно, буквы, как из прописей, красивые, кругленькие, правильные. А в конце – не буквы, а крючки, страшненькие, корявые.

А у этого Ильи что вначале, что в конце – будто и не человек писал, а машина. И вот таким почерком, который называют бисерным, он исписал несколько листов. Ольга отложила их в сторону, задумалась.