Смерть и немного любви - Александра Маринина

Эля носила подаренное им кольцо, и Латышев считал, чтоникуда она от него не денется. Принципиальное согласие девушки было получено, апожениться они всегда успеют, можно прямо накануне отъезда. Самое главное,думал он, чтобы Эля не узнала про предстоящий отъезд. Иначе все можетсорваться. Во-первых, она обязательно начнет об этом рассказывать, и тут жеотыщутся желающие занять его, Марата, место. А во-вторых, эти же самыежелающие, добиваясь своего, вполне могут объяснить девчонке, что и сам Маратдобивается того же с той же целью – уехать вместе с богатым тестем. А еслисреди них найдется доброжелатель, который захочет покопаться поглубже, товылезет на свет божий связь Латышева с матерью Эли. Тогда и говорить большебудет не о чем.

Он помнил, как прибежал тогда к Тамиле, и она полностьюсогласилась с его аргументами. Но все-таки она была неверояно циничной особой.

– Давай называть вещи своими именами, дорогой, –сказала она, лениво потягиваясь под тонким одеялом. – Не о таком муже дляЭлечки я мечтаю. Для жизни в России ты – идеальный вариант. Молод, но старшеее, хорош собой, преуспеваешь. И меня вполне устраиваешь. Лучше тебя я здесьвряд ли что-нибудь найду для нее. Но Калифорния – это совсем другое, согласись.Для тамошней жизни ей нужен совсем другой муж, и я уверена, что смогу егоподобрать. Весь вопрос в том, чтобы благополучно увезти ее отсюда. Нужнопродержаться еще полтора года. За это время она не должна ни выйти замуж, низабеременеть. Ты меня понял? Поэтому я делаю ставку на тебя. Сделай ее своейженой – и до отъезда я буду спать спокойно. Потом мы возьмем тебя с собой, вШтатах ты дашь ей развод, и я займусь устройством ее жизни. Услуга за услугу –ты сохраняешь мне Элю, а мы вывозим тебя отсюда. Кстати, дорогой, а почему тыне можешь уехать сам? Денег не хватает? Ты же прилично зарабатываешь у нас.

Бог мой, она так и говорила: у нас. Не «в фирме», не «уИштвана», а «у нас». Поистине, Тамила Бартош никогда не следила за своей речью,позволяя собеседнику полностью обозревать весь спектр ее истинных представленийи намерений. И даже человека, который когда-нибудь станет мужем ее единственнойдочери, она называла не иначе как «что-нибудь». Что-нибудь неподходящее.Что-нибудь приличное.

Но вопрос о деньгах Марату не понравился. Их у негодействительно не было. То есть были, конечно, и вполне достаточно, чтобы купитьбилет в Штаты и жить какое-то время в приличной гостинице. Но и только. А ведьдля того, чтобы сразу купить хороший дом и открыть собственное дело, деньгинужны совсем другие. ТАКИХ у него не было. Они могли бы быть, если бы… Если быон не играл. Он ничего не мог с этим поделать. Он давал себе слово, он клялся,зарекался, мучил себя, но снова и снова шел играть. Но в фирме Бартоша об этомникто не должен был знать, иначе его выгнали бы в три секунды.

В тот раз они с Тамилой пришли к единому мнению: нужноскрыть от Элены близкую перспективу отъезда. Тамила пообещала тщательно следитьза тем, куда и с кем ходит ее дочь, и контролировать все ее знакомства. Да неуследила все-таки. Хотя кто мог ожидать таких непредсказуемых последствий отвполне невинного похода вместе с подружкой в институт на экзамен…

К сожалению, Тамила узнала о предстоящей свадьбе слишкомпоздно. Приступ бешенства прошел довольно быстро, уступив холодномутрезвомыслию. В этот раз уже она сама примчалась к Марату.

– Этот парень плохо на нее влияет, – заявилаона. – Он понимает, что никакими законными путями мы не можем им помешать.За оставшиеся две недели я не успею предпринять ничего, чтобы егоскомпрометировать и заставить Элю отвернуться от него. Она влюблена как кошка ислышать не хочет о том, чтобы подождать со свадьбой. Остается только надежда нато, что мне удастся их быстренько развести. Ты мне должен будешь помочь в этом.

Они уже тогда составили вместе целый план, в соответствии скоторым молодых супругов можно будет рассорить намертво, чтобы оформить разводдо середины декабря. Теперь, когда регистрация брака перенесена на месяц, можнопопытаться использовать это время с толком. Все-таки надеяться на развод глупо,а вдруг сорвется? Если молодой муж узнает про отъезд, его клещами от Эли неоторвешь, и никакие ссоры тут не пройдут, он на провокации поддаваться небудет, любое дерьмо сожрет, да еще и спасибо скажет. Самое главное – не даватьим быть наедине. Слава богу, Эля пока не беременна, так не надо искушатьсудьбу. Береженого бог бережет.

Латышев наблюдал за домом, сидя на скамеечке под развесистымдубом. Он видел Элю и ее жениха, которые на веранде пили кофе, и зналсовершенно точно, что они его не видят. Он много раз проверял: из дома этаскамеечка не видна, она надежно скрыта густой листвой, хотя и находится совсемблизко. Наконец он встал и неторопливо поднялся на крыльцо.

Ему не были рады. Ни Эля, ни Турбин даже не старались этоскрыть, и хотя Эля восприняла его появление как что-то совершенно естественное,просто немножко несвоевременное, как раннее возвращение родителей с работы,когда у тебя в комнате молодой человек, то Турбин видел в Марате соперника инервничал. Латышев явно демонстрировал, что он на этой даче свой, бывал здесьнеоднократно, знает, что где лежит, и даже имеет свой комплект ключей от дома,ворот и гаража.

Эля, одетая в длинную легкую юбку с шестью высокимиразрезами и шелковую майку-топ на тонких бретельках, оказалась с приездомМарата в довольно пикантной ситуации. Он видел, что и одежда ее, и позы,которые она принимала, были рассчитаны на то, чтобы показать больше, чемспрятать. Все это делалось, конечно же, для Турбина, но выходило, что и дляМарата. То и дело она ловила на себе насмешливый взгляд Латышева, скользящий топо ее обнажившейся в разрезе полной ноге, то по ложбинке между грудями, котораяоткрывалась каждый раз, когда девушка чуть наклонялась вперед. Эля ловила еговзгляды и смущалась, а Турбин – Марат видел это – наливался яростью.

– Эленька, подай, пожалуйста, сахар, – попросилМарат.

Когда она подала ему сахарницу, он взял ее так, чтобызадержать руку Эли в своей руке.

– А где кольцо? – спросил он, поставив сахарницуна стол и продолжая одной рукой удерживать ее за запястье, а другой – ласковопоглаживая ее ладонь.

Эля смешалась.

– Кольцо? – пролепетала она, в то же время укоризненноглядя на Латышева.

– Боже мой, деточка, неужели ты думаешь, что наш стобой роман является тайной хоть для кого-нибудь! – с усмешкой воскликнулЛатышев, даже не глядя на Турбина, словно его здесь и не было. – Так гдевсе-таки кольцо? Почему ты перестала его носить? Оно же тебе так нравилось.

Марат играл не по правилам, но ему не было противно. Онборолся за свою жизнь, сытую, обеспеченную, красивую. И ради этого он готов былунизить эту глупенькую девчушку, у которой не хватает ни интеллекта, нижизненного опыта, чтобы достойно выйти из сложившейся ситуации и поставитьМарата на место. Ольга бы на ее месте знала, что делать. Латышев буквальноуслышал спокойный голос своей подруги, произносящий: «Я носила твое кольцоровно столько, сколько ты мне нравился. А теперь я собираюсь замуж за другого,ты больше не являешься моим любовником, поэтому я больше не ношу кольцо,которое ты мне подарил. У тебя есть ко мне претензии?» Против этого возразитьбыло бы нечего. Но то – Ольга, а это – Элена. Элена так ответить не может.