Коглин - Деннис Лихэйн

пор занимался тяжелой атлетикой и каждый день делал по пятьсот отжиманий — во всяком случае, так он говорил. После выстрела Джо кусок его левого бедра остался в соседнем квартале, так что теперь отжимания были под большим вопросом.

Переходя улицу, Джо подстрелил парня в кожаной куртке. Тот палил по кондитерской из дробовика, потому Джо просто выпустил пулю ему в спину и пошел дальше. Его стоны он тоже слышал — тот вопил с тротуара в пятнадцати ярдах от Джо, умоляя позвать врача и священника. По голосу это, кажется, был Дейв Имбрулья. Да и со спины тоже было похоже на него. Лица Джо не видел.

Его сын перестал рыдать и только всхлипывал.

— Тише. — Джо погладил Томаса по голове. — Все в порядке. Я здесь. Я никуда не уйду.

— Ты…

— Что?

Томас отстранился от Джо и посмотрел вниз, на тело Фредди Диджакомо.

— Ты его застрелил, — прошептал он.

— Да.

— Почему?

— Причин много, но прежде всего, потому, что мне не понравилось, как он на тебя смотрел. — Джо заглянул в карие глаза сына, глаза его покойной жены. — Ты меня понимаешь?

Томас собирался кивнуть, но вместо того медленно покачал головой.

— Ты мой сын, — сказал Джо. — А это значит, никто не смеет тебя тронуть. Никогда.

Томас моргнул, и Джо понял, что он видит сейчас в своем отце то, чего не видел никогда, — холодную ярость Коглинов, которую Джо учился скрывать всю свою жизнь. Ярость отца, ярость братьев — врожденную черту всех мужчин в их семье.

— Нужно найти дядю Диона и увезти его отсюда. Ты сможешь идти сам?

— Да.

— Не видишь дядю?

Томас показал рукой.

Дион сидел в окне магазина с дамскими шляпами, витрина которого была уничтожена автоматным огнем, и смотрел в их сторону. Лицо у него было посеревшее, как пепел, рубашка в крови, дыхание тяжелое.

Джо опустил Томаса на землю, и они подошли, хрустя башмаками по битому стеклу.

— Куда попало?

— В грудь справа, — сказал Дион. — Похоже, навылет. Я почувствовал, как она вышла. Представляешь?

— И рука, — сказал Джо. — Черт возьми!

— Что такое?

— Рука, рука у тебя задета. — Джо сорвал с себя галстук. — Здесь же артерия, Ди!

В правой руке Диона из раны толчками хлестала кровь. Джо перетянул руку своим галстуком.

— Идти сможешь?

— Слушай, я задыхаюсь.

— Это я слышу. Но идти сможешь?

— Только если недалеко.

— Далеко и не требуется.

Джо подсунул руку под левое плечо Диона и поднял его с подоконника.

— Томас, открой заднюю дверцу. Ладно?

Томас подбежал к машине Диона. Но замер перед телом Фредди, как будто тот мог очнуться и броситься на него.

— Томас!

Томас открыл дверцу.

— Молодец. Запрыгивай вперед.

Джо опустил Диона на сиденье.

— Ложись.

Тот подчинился.

— Подтяни ноги.

Дион подтянул ноги на сиденье, и Джо захлопнул дверцу.

Обходя машину, чтобы сесть за руль, он увидел на другой стороне улицы Сола Романо. Сол поднялся на ноги. Точнее, на одну ногу. Другая висела в воздухе, он стоял, опираясь на то, что осталось от машины Джо, и тяжело дышал. На самом деле даже сипел. Джо навел на него револьвер.

— Ты убил брата Рико. — Сол сморщился.

— Совершенно верно. — Джо открыл дверцу с водительской стороны.

— Мы не знали, что в машине твой парнишка.

— А он там был, — сказал Джо.

— Это тебя не спасет. Рико отрежет тебе голову и сожжет.

— Прости за ногу, Сол.

Джо дернул плечом и, поскольку говорить больше было не о чем, сел в машину. Он сдал назад и так и поехал задом, уже слыша полицейские сирены, которые мчались к кондитерской с запада и севера.

— Куда мы едем? — спросил Томас.

— Тут недалеко, всего пара кварталов, — ответил Джо. — Нужно убраться с этой улицы. Как ты там, Ди?

— Как дохлая устрица. — Дион не сдержался и негромко застонал.

— Держись.

Джо завернул на Двадцать четвертую улицу, переключил передачу и поехал на юг.

— Удивительно, что ты приехал, — сказал Дион. — Ты ведь никогда не любил марать руки.

— При чем тут руки? — сказал Джо. — Беда с волосами. Ты только посмотри. А у меня как раз закончился бриолин.

— Подумайте, какой неженка. — Дион закрыл глаза, чуть улыбаясь.

Томас никогда в жизни не испытывал такого страха. У него пересохли язык и нёбо. Пыльный ком стоял в горле. А отец в состоянии шутить!

— Папа, — позвал он.

— Да?

— Ты плохой?

— Нет, сынок. — Джо заметил на рубашке Томаса следы рвоты. — Я просто не особенно хороший.

Он привез всех в негритянскую ветеринарную клинику в самой неказистой части Четвертой улицы Браун-тауна. В переулке за клиникой у ветеринара был гараж, легко терявшийся между ржавыми навесами и забором из колючей проволоки, которые пристроили соседи: скупщик автохлама и истребитель насекомых-паразитов. Джо велел Томасу оставаться с Дионом и, прежде чем сын успел ответить, выскочил из машины, пробежал по переулку и скрылся за белой, покоробившейся из-за жары дверью.

Томас оглянулся на заднее сиденье. Дядя Дион уже сидел, но глаза были наполовину закрыты, и дышал он коротко и отрывисто. Томас посмотрел на дверь, за которой скрылся отец, затем — в переулок, где вдоль забора бегали две бродячие собаки, рыча друг на друга, если одна из них оказывалась слишком близко к другой.

Томас развернулся на сиденье:

— Я очень боюсь.

— Только дурак не боялся бы, — сказал дядя Дион. — Опасность еще не прошла.

— Почему те люди хотели тебя убить?

Дион негромко засмеялся:

— В нашем деле, сынок, в отставку не уходят.

— «В нашем деле», — настороженно повторил Томас дрогнувшим голосом. — Вы с папой гангстеры?

Дион снова засмеялся:

— Были когда-то.

Джо появился из-за белой двери вместе с негром в белом халате. Они толкали перед собой каталку. Каталка была короткая, наверное по росту Томасу, однако Джо с негром вытащили Диона из машины и погрузили на нее. Ноги у него свисали, когда они покатили его по переулку и завезли внутрь.

Ветеринара звали доктор Карл Блейк, он работал врачом в клинике для цветных в Джексонвилле, пока не лишился лицензии и не переехал в Тампу, где стал работать на Монтуса Дикса. Он штопал парней Монтуса, следил, чтобы его шлюхи были здоровыми и чистыми, а Монтус платил ему опиумом, из-за которого доктор, собственно, и лишился лицензии.

Доктор Блейк часто причмокивал губами и двигался странной, скованной походкой, словно танцор, который боится