Сердце зверя - Татьяна Корсакова

– Вашего сына что-то напугало, Сергей Демидович, – сказал мастер Берг и налил себе еще шампанского. – На этом острове полно всякого… – Он не договорил, неопределенно махнул рукой и осушил доверху наполненный бокал.

– Эмма Витольдовна, прошу вас, разберитесь. – На архитектора Злотников глянул с неприязнью и так же неприязненно добавил: – Август Адамович, я ожидал, что в доме с такими толстыми стенами звукоизоляция будет получше.

– Для лучшей звукоизоляции вам следует поместить своего отпрыска в подвал. – Мастер Берг улыбался, и улыбка его была совершенно безумной. Дмитрий надеялся, что это от алкоголя, а не от душевной болезни. Про великую потерю мастера Берга ему успел рассказать Виктор. А про нежданно-негаданно объявившуюся племянницу его покойной жены он узнал от Никитичны. Вот только не чувствовалось, что этому человеку нужны родственники и утешение. Иначе та девица – как же ее? – Софья, кажется, находилась бы сейчас на острове рядом со скорбящим дядюшкой.

Пани Вершинская тем временем встала из-за клавесина, аккуратно сложила ноты, поправила и без того безупречной гладкости пучок и лишь после этого вышла из комнаты.

– Я слышал, вы, Дмитрий Евгеньевич, сегодня стали свидетелем крайне неприятного происшествия, – сказал Злотников, скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Происшествия? – тут же оживился алхимик и даже стал похож на человека, а не на статую.

– Волки. – Злотников пожал плечами. – Или, что вероятнее, один конкретный волк. Бродит по округе, нападает на скотину, а теперь вот и на людей. Это ведь вы нашли того несчастного?

На Дмитрия он смотрел очень внимательно, со страстной пытливостью.

– Я. – Вспоминать увиденное не хотелось.

– Надеюсь, господа, вы не из пугливых. – Злотников перевел взгляд с него на фон Рихтера. – И с оружием управляться умеете.

– Разумеется! – Фон Рихтер приосанился, расправил широкие плечи. – Без оружия в лесу нечего делать.

Вот только уверенным он не выглядел, и левый глаз профессора нервно подергивался. Раньше Дмитрий такого не замечал. Впрочем, фон Рихтера в последний раз он видел довольно давно. Профессор уехал из столицы внезапно, ни с кем не прощаясь, не объясняя причин своего отъезда. Поговаривали, что он принял приглашение какого-то богатого англичанина и больше года провел в Африке на Витватерсранде, где принимал участие в разработке тамошних золотых рудников. Были ли основания у этих слухов, Дмитрий не знал, но вот красно-коричневый, въевшийся в некогда бледную кожу профессора загар намекал на то, что получен он был явно не в здешних широтах. Так что как знать…

– А вы, Дмитрий Евгеньевич? – спросил Злотников.

– У меня есть ружье. – Вдаваться в подробности и рассказывать о том, чему некогда научил его отец, Дмитрий не стал. Признаться, волк сейчас интересовал его куда меньше напуганного мальчика. – Может быть, все-таки стоит выяснить, отчего кричал ваш сын?

– Эмма Витольдовна займется этим, – опередила мужа Мари. – Расскажите лучше в подробностях, что вы видели! – А ведь ей и в самом деле интересно, и жуткие подробности ее не испугают. – Сергей, – она обернулась к Злотникову, – это тот самый волк, что напал на водовозовских старателей?

– Были еще нападения? – спросил алхимик и, увлекая за собой Мари, подошел к ним. – Я слыхал только о сегодняшнем прискорбном случае.

– Были. – Злотников пожал плечами. – Четыре дня назад на старателей купца Водовозова напал зверь.

– Кто-нибудь его видел? – спросил фон Рихтер и нервно потер пробивающуюся на загорелых щеках щетину.

– Волка? Нет, господа, из пяти старателей не выжил ни один.

– Какой кошмар! – Мари с показным страхом прижалась к плечу мужа.

– Водовозову в последнее время не везет. – Злотников обнял Мари за талию, поверх ее головы посмотрел на Дмитрия. – Скажу прямо, он единственный мой конкурент, поэтому интересы у него сами понимаете какие. Он купил часть россыпей в пойме Чернокаменки еще до моего возвращения в Россию. Вполне вероятно, кто-то нашептал ему о моих планах, и он решил меня опередить. – С каждым сказанным словом Злотников мрачнел все сильнее, густые брови сошлись на переносице, взгляд сделался недобрым. – Он не учел лишь одного. Он здесь чужак, залетный выскочка, а я родился в этих краях. Окрестность Чернокаменска знаю как свои пять пальцев. У меня фора.

– Но волки… – Фон Рихтер перестал тереть щеку. – Волки – это определенная проблема.

– Понимаю. – Злотников кивнул. – И поскольку волки – это в самом деле проблема, я готов заплатить за риск. Господа, вы помните сумму, которую мы с вами оговаривали?

Они с профессором переглянулись. Дмитрий не знал, что пообещали фон Рихтеру, но его собственную работу Злотников оценил более чем щедро.

– Так вот, с учетом сложившихся обстоятельств я утрою эту сумму.

В наступившей тишине стало слышно, как шумно дышит фон Рихтер и как урчит в животе у мастера Берга.

– Я согласен! – почти не раздумывая, сказал профессор. – Так даже интереснее! Знаете ли, я скучаю по африканским приключениям.

Значит, не врали слухи. Фон Рихтер был в Африке.

– А вы? – Злотников посмотрел на Дмитрия.

– И я согласен. – Профессор прав, так даже интереснее. Он ведь желал не просто рутинной работы, а настоящих приключений. Желал? Получи!

Они едва успели ударить по рукам, как в гостиную решительным шагом вошла пани Вершинская.

– Вы были правы, Сергей Демидович, обыкновенные детские капризы.

– Мальчик так кричал из-за капризов? – Мастер Берг, который разговоры о волке-людоеде слушал вполуха, сейчас удивленно приподнял брови.

– Ему что-то примерещилось. – Эмма Витольдовна расправила складки на юбке. – Какая-то женщина. Я распорядилась, чтобы в его комнату принесли еще одну лампу.

– Нет, – возразил Злотников неожиданно резко, и пани Вершинская вздрогнула, а Мари едва заметно усмехнулась. – Велите вовсе убрать свет из его комнаты.

Маленький ребенок, которому что-то мерещится в доме, похожем на средневековый замок, и комната без света…

– Сергей Демидович, а не слишком ли вы строги со своим сыном? – Наверное, не стоило вмешиваться в семейные дела, но Дмитрий не удержался. – Он ведь еще ребенок.

– Он не просто ребенок, он мой сын, единственный наследник. И я не допущу, чтобы из него вырос хлюпик, пугающийся собственной тени. Уберите свет!

Эмма Витольдовна молча кивнула, снова вышла из гостиной, а вечер, который начался так интересно и многообещающе, вдруг перестал приносить Дмитрию удовольствие. Захотелось напиться…

* * *

Илька хотел есть и корил себя за то, что не сдержался за столом. Ложки и вилки он ронял нарочно, назло человеку, назвавшемуся его отцом, и Эмме, этой тощей тетке с не по-женски крепкими пальцами. Думал, так его быстрее отпустят в кухню, где толстая и молчаливая повариха отрежет ему ломоть пирога и нальет большую кружку парного молока. На кухне Илька чувствовал себя спокойно, почти так же, как дома. Его никто не одергивал и не ругал. Сказать по правде, его вообще не замечали, но Ильку это вполне устраивало. Вот только на сей раз не вышло, вместо кухни Раиса потащила его на второй этаж в комнату, втолкнула внутрь со злостью, так что Илька едва удержался на ногах. А потом дверь захлопнулась, щелкнул замок, и мальчик остался наедине с голодом и своими невеселыми мыслями.