Сердце зверя - Татьяна Корсакова

Книга помогла. Стоило лишь открыть первую страницу, как время для Софьи перестало существовать. С ней часто такое случалось, и это позволяло хоть ненадолго забыться, отвлечься от тяжелых, безрадостных мыслей, погрузившись в мир вымышленный, позабыть о мире настоящем.

От чтения Софью оторвал едва слышный звук. Она не сразу поняла, что это скрип открывающейся калитки. Часы с кукушкой, которые она своими собственными руками подвела в обед, показывали четверть первого ночи. Неподходящий час для визита…

Накинув поверх ночной сорочки шаль и поудобнее перехватив тяжелую скалку, единственное оружие, оказавшееся в пределах досягаемости, Софья погасила лампу. И вовремя, потому что во дворе кто-то был. Она отчетливо слышала шаги – тяжелые, очевидно, не женские. Да и с чего бы женщине прохаживаться глухой ночью вокруг чужого, долгое время пустовавшего дома? Женщине незачем, а вот грабителю запросто. А входную дверь она, кажется, не заперла. Собиралась, а потом отвлеклась на чай и конфеты, и сейчас тот, кто крадется в ночи, беспрепятственно войдет внутрь. Он уже на подходе…

На цыпочках, стараясь не издать ни звука, Софья подбежала к двери. Ей не хватило какой-то секунды, чтобы задвинуть засов. Петли повернулись совершенно беззвучно, впуская в дом чужака. Возможно, всего лишь грабителя, а быть может, и безжалостного убийцу, такого же, как тот, что убил Евдокию…

Софья научилась действовать решительно. Жизнь у нее была такой, что едва ли не с младенчества приходилось принимать быстрые и порой непростые решения. Нынешнее решение было быстрым, но простым. Как только в дверном проеме показалась тень, Софья замахнулась скалкой.

Удар получился сильный, но не слишком точный. Взломщик оказался значительно выше Софьи, и скалка обрушилась не на голову, а, кажется, на шею или и вовсе на плечо. Как бы то ни было, но цели своей она достигла, потому что тот, кто вошел в ее дом, охнул, а потом выругался совершенно нелитературно. Приглушенный голос его показался Софье смутно знакомым, хотя кого она знала в этом чертовом городе?! И почти сразу же стало очень больно сначала руке, сжимающей скалку, а потом и затылку, который с гулким уханьем впечатался в стену. И на горло что-то с силой надавило, не позволяя ни вдохнуть, ни шелохнуться.

– Да что же это такое! – послышался над ухом сиплый от злости голос, в лицо пахнуло еще не перегаром, но уже и не вином, и взломщик навалился на Софью всем своим немалым весом.

От тяжести чужого тела, от нехватки воздуха она уже было готова потерять сознание. Может, и потеряла бы, если бы в самый последний момент не узнала голос. Рудазов! Геолог из Санкт-Петербурга, черт бы его побрал!..

– Рудазов, уберите руки… – Хотелось крикнуть, но получилось лишь просипеть. – Вы меня задушите…

Наивно думать, что если дама попросит, то этот разбойник с большой дороги сразу же исполнит ее просьбу и душить перестанет, но когда сил уже не осталось, приходится уповать на одну лишь надежду.

– Софья?.. – Наверное, у нее получилось, потому что тяжесть вдруг исчезла, и хватка, сдавливавшая горло, ослабла. – Простите, не помню ваше отчество…

Но из объятий он ее не выпустил. Вдохнув наконец полной грудью, Софья поняла с особой отчетливостью, что незнакомый мужчина совсем не деликатно прижимает ее к стенке, а из одежды на ней только ночная сорочка.

– Петровна! – рявкнула она и в темноте, не особо рассчитывая на то, что не промахнется, отвесила Рудазову пощечину. – Руки, говорю, убери!

Не промахнулась, судя по оскорбленному стону и последовавшему за ним воплю:

– Да что вы себе позволяете?! Что вы вообще делаете в моем доме?!

– В вашем доме?..

Все ясно, в первый же день столичный хлыщ напился до такого состояния, что перепутал дома. А она, дура, не заперла дверь. Так что тоже хороша…

– Это мой дом, Дмитрий… – Она сделала паузу и добавила мстительно: – Простите, запамятовала, как вас там по батюшке.

– Евгеньевич. – В голосе его была растерянность, но не слышалось ни капли раскаяния.

– Так вот, Дмитрий Евгеньевич! – Высвободившись наконец из его не слишком ласковых объятий, Софья подняла с пола шаль, набросила ее на плечи и направилась в комнату. – Вам, наверное, будет интересно узнать, что вы только что вломились в чужое жилище.

На столе она нашарила спички, зажгла лампу и с укором посмотрела на вошедшего следом Рудазова. Вид у него был изрядно помятый, а к растерянности наконец-то прибавилось смущение. Довольно сильное, если судить по яркому румянцу, заливающему все его лицо от макушки до начавшей уже пробиваться щетины. А на нижней челюсти сочилась кровью свежая ссадина от скалки. Значит, не так уж и сильно Софья промахнулась.

– Господи. – Рудазов опустился на стул, сжал виски руками. – Софья Петровна, простите!

На Софью он старательно не смотрел. Конечно, чего смотреть на то, что уже и так ощупал! Ей вдруг стало одновременно стыдно и смешно от нелепости ситуации. Славно у нее началось знакомство с городом и соседями – с мордобоя!

– Я думал… – Рудазов смотрел себе под ноги, руки от лица не убирал, – я ошибся… Темно, понимаете?

Темно! Кто же спорит?

– Я возвращался с острова. Мы выпили там… Кажется, я немного перебрал. Я уйду…

С острова. Какое удачное стечение обстоятельств!

– Сидите здесь! – велела Софья. – Я сейчас вернусь.

Платье она натянула прямо поверх ночной сорочки, боялась, что Рудазов не станет ждать и сбежит. Кое-как пригладила растрепанные волосы, вернулась в комнату.

Не сбежал. Так и сидел с поникшей головой, изучал узоры на половике.

– Можете смотреть, – сказала Софья строго и водой из чайника смочила край кухонного полотенца. – У вас кровь, давайте вытру, – добавлять, что кровь от ее скалки, не стала. В конце концов, она пострадала не меньше, а то и больше него. – Да поднимите же вы голову!

Поднял, на Софью посмотрел взглядом испуганным и совершенно несчастным.

– Простите, – пробормотал он. – Я не думал, что на меня напала дама. Черт! Да я вообще ничего не думал в тот момент!

– Не ругайтесь. – Софья прижала угол полотенца к ране, и Рудазов дернулся. Ишь какой неженка!

– Представьте мое состояние. Захожу к себе домой, а тут меня кто-то… – Он глянул на нее теперь уже с интересом. – Кстати, чем это вы меня?

– Скалкой. – Софья внимательно осмотрела рану. Ничего страшного, всего лишь ссадина. – А теперь представьте мое состояние, господин Рудазов. Сплю я себе спокойно, а в мой дом кто-то вламывается.

– Дверь была открыта. – А он ведь уже окончательно оправился. Вон и стыдливый румянец куда-то подевался. – Вы всегда спите с открытой дверью, Софья… Петровна? – И паузу перед ее отчеством сделал намеренно.

– Не всегда. – Она отложила полотенце, выдавила из себя почти приветливую улыбку. Не стоит забывать, что он был на острове, а ей страсть как хочется снова на остров попасть. – Просто тяжелый день, если вы понимаете, о чем я.