Грустное танго Арлекина - Анна Ольховская

– В больницу к Кириллу. И там я буду ждать от тебя хороших новостей.

Первой, кого Яна встретила в больнице, была Лидия Васильевна.

Собственно, свою соседку девушка увидела даже не в больнице – старушка, ссутулившись, сидела на лавочке у центрального входа в корпус и остановившимся взглядом смотрела в никуда. И вид Лидии Васильевны заставил сердце Яны испуганно сжаться в комочек – теперь соседка полностью соответствовала слову «старушка». Она словно состарилась лет на двадцать за одну ночь, седые, обычно тщательно уложенные волосы торчали неопрятными космами, из-под кое-как натянутого платья выглядывал подол ночной рубашки, на ногах красовались домашние тапочки.

Яна медленно приблизилась к соседке и присела рядом:

– Лидия Васильевна, как Кирилл? Он… он держится?

Старушка вздрогнула, нахмурилась, словно пытаясь понять, что ей говорят, затем сфокусировала взгляд на девушке. Всмотрелась, узнала Яну, и ее лицо тут же словно размылось, поплыло. Лидия Васильевна судорожно вздохнула и буквально упала на грудь молодой соседке, сотрясаясь от рыданий:

– Яночка, ну как же так, а? Что ж это творится-то такое на белом свете? За что все это мальчику нашему, за что! Мы с Юлей, дочкой моей, думали, самое жуткое было после смерти Викочки, Кирюша страшный ходил, сутками не ел, черный стал! А как затеял этот патруль, ожил, даже улыбаться начал! Ну, мы и обрадовались, думали – пусть погуляет с друзьями, в парке теперь безопасно… Ой, дуры мы, дуры! Лучше уж сдали бы его в психушку!

– Ну перестаньте, что вы такое говорите! – Яна старалась говорить бодро и уверенно. – Вы все правильно сделали! Какая еще психушка, его там в овощ превратили бы!

– Не превратили, враки это все, врачи там хорошие, душевные! – запальчиво выкрикнула Лидия Васильевна, отстраняясь от Яны. – Зато цел сейчас был бы наш мальчик, не лежал в реанимации! И не гадали бы мы, выживет или нет…

– Он уже в реанимации? Операция закончилась? Как все прошло?

Яна специально засыпала Лидию Васильевну вопросами по существу, стараясь отвлечь.

И в целом получилось – старушка сначала неохотно, а потом все более оживленно заговорила:

– Да, прооперировали уже Кирюшеньку. Там Юлечка сейчас возле него дежурит. Ее пустили в реанимацию, она ведь тоже врач, пусть и стоматолог. Операция шла три часа, представляешь! Спасибо Игорю Семеновичу, лучшему хирургу здешнему, он сам оперировал, примчался из дома, дай ему Бог всего самого доброго! Вены у Кирюшеньки на руках порезаны были, когда он от убийцы защищался – так Игорь Семеныч все аккуратненько сшил! А на животе рана оказалась не такой страшной, как думали: нож как бы плашмя прошел, сверху под кожей. Мышцы разрезал, а внутри все цело!

– Ну, слава богу! – выдохнула Яна.

– Да-да, – горячо закивала Лидия Васильевна, – уберег Господь нашего мальчика, пожалел нас с Юленькой! И Кирюшу пожалел, решил – хватит с него страданий! Правда, крови уж очень много потерял внучек, пока лежал там, помощи ждал… – Старушка всхлипнула. – Это вот и беспокоит сейчас врачей больше всего.

– Так пусть перельют ему кровь!

– Перелили, сразу же, да вот все равно плохо ему, внучку моему любимому, Юля говорит, еле держится Кирюша…

– Продержится, не волнуйтесь! – Яна крепко сжала безвольную руку старушки. – Кирилл сильный, он справится!

– Спасибо тебе, Яночка. А не знаешь, поймали уже душегуба этого?

– Поймают, – твердо произнесла Яна. – Сегодня и поймают.

– Дай-то бог.

Яна просидела на лавочке с Лидией Васильевной еще около часа: оставить несчастную старушку страдать в одиночестве она не могла. Да и зачем – ее-то точно в реанимацию не пустят, так что увидеть Кирилла все равно не получится. А любые новости об изменениях в состоянии парнишки его мать, Юля, в первую очередь сообщит бабушке.

Но через час небо начало затягиваться тучами, стало ощутимо прохладнее, и Лидия Васильевна, сама того не замечая, начала дрожать. Губы старушки, и без того не отличавшиеся яркостью, совсем посинели. Но убедить ее пойти домой и там ждать новостей у Яны пока не получалось, Лидия Васильевна упрямо мотала головой и даже в край скамейки вцепилась дрожащими руками, показывая, что с места не сдвинется.

И когда начал накрапывать мелкий дождик, старушка продолжала упрямиться. Яне даже не по себе немного стало, когда она заглянула в глаза соседки – там разгорался странный, не очень здоровый огонек. Почему-то вдруг вспомнились слова Лидии Васильевны о доброте и душевности психиатров. Она-то откуда об этом знает?

Правда, тут же стало стыдно за эти мысли: у бедной бабули такое горе, тут реально можно умом на время тронуться!

– Ну пожалуйста, Лидия Васильевна, пойдемте отсюда! – Яна в очередной раз попыталась поднять соседку со скамейки и в очередной раз безуспешно: хрупкостью телосложения та не отличалась. – Дождь все сильнее, вы промокнете и простудитесь!

– И пусть! – упрямо поджала губы старушка. – Пусть! Зачем мне жить без Кирюши…

Упрямо поджатые губы размякли, задрожали, капли дождя смешались со слезами, и Яна в отчаянии плюхнулась на скамейку рядом, не зная, что делать дальше.

И в этот момент на крыльце больницы появилась высокая, статная, очень красивая женщина. Красивая даже с измученным, лишенным и грамма косметики лицом.

Яна никогда раньше не видела мать Кирилла, Юлию, но сразу поняла, что это она: мать и сын были удивительно похожи.

Юлия раскрыла зонтик и подбежала к скамейке:

– Мама, ну что ты творишь? – укоризненно закричала она, прикрыв Лидию Васильевну зонтом. – Зачем ты мокнешь здесь? Хотя бы в холл больницы зашла!

– Юлечка? – Старушка встревоженно нахмурилась. – А ты зачем здесь? Почему не возле Кирюши?

– Потому что тебя увидела, горе ты мое! Я-то думала, ты уже дома давно, а потом случайно в окно глянула и чуть с ума не сошла! Попросила у медсестры зонтик и сюда. Мама, иди домой!

– Вот и Яночка мне заладила, все иди да иди. И за руку тянет, представляешь? – обиженно всхлипнула Лидия Васильевна. – А куда я пойду? Я не могу. Я здесь должна быть.

– Так вы и есть Яна? – устало улыбнулась Юлия девушке. – Кирилл мне о вас рассказывал.

– Как он? Я ведь к нему пришла, но увидела Лидию Васильевну…

– Спасибо, что остались с мамой. А Кирилл у нас молодец! – Улыбка женщины стала радостной. – Состояние стабилизировалось, пульс наполненный, спит.

– Правда? – просияла Яна.

– Абсолютная!

– Хоть одна хорошая новость!

– Юлечка, я правильно поняла, – глаза Лидии Васильевны растерянно перебегали от дочери к Яне, – Кирюша будет жить? С ним все хорошо?

– Да, мамуля, все хорошо. – Юлия взглянула на часы и раздраженно произнесла: – Ну где же оно?