Грустное танго Арлекина - Анна Ольховская

– Кто, доченька?

– Такси. Я тебе такси вызвала. Яна, вы поможете? Проводите мою маму домой?

– Конечно!

– Спасибо вам. О, а вот и такси. Идем, мама.

И Юлия подхватила мать под руку, помогая подняться.

Дождь лил все сильнее, поэтому в машину Яна села промокшей до нитки. Да и у Лидии Васильевны тапочки превратились в хлюпающие тряпки.

Поэтому первое, что сделала Яна, когда доставила соседку домой, – наполнила старенькую обшарпанную ванну горячей водой и отправила Лидию Васильевну отогреваться.

Потом собралась заняться чаем, но под ногами страдальчески взвыла Бусинка – бедную собаченцию била крупная дрожь, глаза слезились.

Заметив, что Яна смотрит на нее, Бусинка, продолжая подвывать, кинулась к входной двери и запрыгала там мячиком. Словно пыталась повернуть ручку двери. А может, и на самом деле пыталась?

– Да тебя же не выводили со вчерашнего вечера! – ахнула Яна. – Как ты не лопнула еще? Вот ведь умничка – терпишь. Сейчас, моя хорошая, сейчас.

Девушка подошла к двери в ванную и легонько постучала:

– Лидия Васильевна, я выйду минут на десять, Бусинку выведу.

– Да-да, Яночка, конечно! Я и забыла совсем про нее, дура старая! Ты там накинь мой дождевичок, а то промокнешь!

Яна невольно улыбнулась: эта беда ей не грозила, потому как уже случилась.

Так что возиться со стареньким, еще болоньевым плащом соседки девушка не стала. Распахнула дверь перед собаченцией, и та пулей вылетела на лестничную клетку, только коготки зацокотали.

Да и выходить под дождь не пришлось: Бусинка не особо любила шлепать по лужам, так что далеко не убежала, пристроилась на ближайшем газоне. А Яна остановилась под козырьком подъезда, наблюдая за мгновенно намокшей собачонкой.

Во дворе из-за ливня не было ни души, словно город в одночасье вымер. Только шуршали струи воды по листве и поскрипывали стволы деревьев. А еще забытое кем-то на веревке белье мокро колыхалось, издавая странные, шлепающие звуки.

И Яна вдруг вспомнила, что рядом, за домом, нахмурился тот самый парк… И убийца все еще на свободе… И он знает, где она живет…

Волоски на руках мгновенно встали дыбом, словно наэлектризованные.

Наэлектризованные чужим, недобрым, тяжелым взглядом.

Во всяком случае, Яне так показалось.

И чем дольше девушка всматривалась в дождливую пустоту двора, тем страшнее ей становилось. Захотелось вот прямо сейчас, немедленно заорать от ужаса и убежать в свою квартиру. Запереться изнутри, придвинуть кресло к входной двери, забаррикадировавшись, позвонить Димке, чтобы приехал, чтобы снова увез к себе, в свою чудесную берлогу, и не отпускал, и защитил, и…

Но была еще Лидия Васильевна, была Бусинка. Она ведь обещала Юлии, той сейчас не разорваться между матерью и сыном.

– Бусина, нельзя ли побыстрее? – крикнула Яна зависшей на газоне собачке. – Ты что, шнурок проглотила?

«Очень смешно, – укоризненно взглянула псинка из-под мокрой челки. – Можно подумать, мне нравится торчать тут, когда с неба льется! Сама домой хочу, но тут такое дело…»

Дело отняло еще минуты три. Домой Бусинка ломанулась с не меньшим энтузиазмом, чем недавно на улицу. И Яна, если честно, тоже.

Но даже когда за ней захлопнулась дверь подъезда, ощущение тревоги не исчезло. И недоброго чужого взгляда, сверлящего спину – тоже. Наоборот, казалось, что вот-вот сейчас распахнется дверь подъезда и ворвется он.

Псих. Тролль. Убийца.

В общем, ключом в замочную скважину Яна попала не с первого раза. И непонятно было, кто на самом деле поскуливал – то ли Бусинка от нетерпения, то ли Яна от страха.

– Истеричка дурацкая! – проворчала девушка, справившись наконец с замком.

И вздрогнула.

Потому что внизу стукнула дверь подъезда. А потом кто-то побежал сюда, на второй этаж.

Яна захлопнула дверь, защелкнула все замки и замерла, глядя на дверной глазок. Он притягивал, гипнотизировал, заманивал.

Ну давай же, загляни, посмотри, кто там. Шаги ведь затихли.

Впрочем, точно сказать, где именно и когда затихли чужие шаги, Яна не могла. Радостная беготня Бусинки мешала.

А потом собака вспомнила, что она еще не отряхивалась как следует. Нет, ну было, конечно, там, на лестнице, но как следует отряхиваться приличной собаке? Правильно, возле человека. Чтобы побаловать его, поблагодарить за заботу освежающим душем.

Что Бусина, вернувшись в крохотную прихожую, с энтузиазмом и проделала.

И недоуменно взглянула на Яну. Что за дела? Почему молчим? А где счастливый визг, привычное «Бусина, зараза такая, прекрати!».

Но Яна даже не заметила собачьего коварства – одежда и так мокрая. Все внимание девушки было сконцентрировано на дверном глазке. Давно следовало заняться чаем, а еще лучше – сходить к себе, переодеться в сухое, но для этого надо открыть дверь.

А этого Яна сделать не могла. Потому что почти физически ощущала чужое присутствие там, за дверью.

Да в конце то концов, посмотри ты уже в этот дурацкий глазок, трусиха! Посмотри и успокойся! Потому что нет там никого, только твои страхи. Шаги? Да мало ли кто из соседей домой пришел. Почему бегом? Потому что дождь, мокро, противно, хочется поскорее переодеться.

Яна глубоко вздохнула, досчитала до десяти и отвела в сторону круглую шторку дверного глазка. И заглянула в него.

И ничего не увидела. Совсем ничего.

Потому что глазок или залепили чем-то, или банально закрыли рукой.

Яна прихлопнула рвущийся наружу визг ладошкой, отшатнулась от двери, схватила свою сумку, брошенную на банкетку, и на цыпочках, стараясь ступать бесшумно, убежала на кухню. Трясущимися руками выкопала с самого дна сумки – а где же еще ему быть! – свой мобильник и набрала ставший уже родным номер:

– Алло!

– А почему шепотом? – удивился Димка.

– Димка, вы его поймали? Маньяка?

– Да блин, соскочил! Мы его нору еще утром окончательно вычислили, группу захвата послали, но… Нет его там! Причем точно хата этого упыря, куча компов, фото жертв…

– Димочка, он здесь! Он точно здесь!

– Да ты чего шепчешь… Что?!

– Дим, приезжай скорее, я мне страшно…

– Яни, успокойся. – Голос Сахновского словно подобрался, сжался, сконцентрировался. – Ты где сейчас? В больнице?

– Дома. Вернее, у соседки, Лидии Васильевны.

– Что ты там делаешь?! – Тревога на мгновение пробила цемент профессионализма, но только на мгновение. Больше никаких расспросов, только действие. – Так, все потом. Закройтесь там с бабулькой, я высылаю наряд. Если что – кричите, зовите соседей. Я скоро буду. И ничего не бойся!