На краю могилы - Джанин Фрост

Красная ночная рубашка льнет к телу, словно на кожевыступила кровь. Кости держит меня за бедра, он выгнул спину, а из горлавырываются хриплые стоны наслаждения.

— Да, Котенок. Еще… Не останавливайся…

Я в экстазе закрываю глаза, пальцы комкают простыни, и ядвигаюсь все быстрее.

— Да…

Вдруг нас накрыло какой-то дымкой, ощущение чувственногоэкстаза моментально пропало, а простыни ожили. Они хлопковыми змеями обвилисьвокруг моих запястий и лодыжек. Я хотела сказать Кости, чтобы он прекратил, ноедва открыла рот; как из горла хлынула кровь.

— Все еще пытаешься казаться храброй, малышка? —произнес издевательский голос.

Меня охватил ужас. Я узнала этот голос.

Дымка рассеялась, и с моих губ сорвался пронзительный вопль.Кровать вместе с Кости исчезла, а я каким-то образом оказалась на полу у ноготца. Змеи-простыни превратились в ножи, которыми были приколоты к полу мои руки.В животе, ноге и запястьях билась непереносимая боль.

— Знаешь, что я сейчас сделаю, малышка? —продолжал Макс. — Я снова разорву тебе шею.

Он наклонился. Я пыталась изогнуться, но ножи крепкоудерживали запястья. Макс смеялся, и его клыки уже почти коснулись кожи, а моиотчаянные усилия ни к чему не привели. Я снова закричала, когда он началсмыкать челюсти на моей шее.

— Прекрати, прекрати, прекрати…

Макс что-то прижал к моим губам. Я кашляла, плевалась иглотала. Но спустя мгновение лицо Макса растаяло, и я увидела кого-то другого.

— Проснись, Котенок!

Передо мной возникло лицо Кости. Царапины и синяки на егокоже заживали у меня на глазах, и от них оставались только пятнышки крови. Кмоему рту было прижато его запястье, вокруг валялись разорванные простыни, и мыбыли не одни в спальне.

У края кровати стоял Заступ и держал меня за плечи. Кактолько я посмотрела на него, он разжал пальцы и со вздохом облегчениявыпрямился. В дверях толпились Дэйв, Родни и Тэйт, а за их спинами, стараясьхоть что-то рассмотреть, подпрыгивала Дениз. Потом Кости прижал меня к себе, ив поле зрения осталась только его грудь.

— Проклятье, наконец-то ты проснулась. — Оннемного отодвинулся и обхватил ладонями мое лицо. — Ты знаешь, гденаходишься?

В своей спальне. Полностью обнаженная, как и Кости. Заступвстал с кровати, и я отвернулась. Раздетыми оказались не только мы.

— Кости, что они все здесь делают? Заступ, прикройся!

Чертовы вампиры считают, что все хотят посмотреть на ихоснащение.

Кости все так же обнимал меня обеими руками. По крайнеймере, хоть моя грудь не выставлена на всеобщее обозрение.

— Проклятые животные, прочь с дороги!

Великий Боже, мать уже в холле и поднимается наверх. Еслиона все это увидит, ее хватит удар.

— Заступ, хватай полотенце и беги в ванную комнату, —прошипела я. — Хоть ты скройся из виду!

Он рассмеялся, но его смех прозвучал как-то устало.

— Криспин, с ней все в порядке. Я лучше пойду, чтобыона не тратила силы на ругань.

На теле Заступа тоже виднелись полосы подсохшей крови. Чтоза дьявольщина? Тэйт пристально уставился на меня, и я поежилась под еговзглядом. Ему не стоило смотреть на меня в таком виде.

Вдруг в комнату ворвался Джэн с телефоном в руке:

— Криспин, я сказал ему, что это сработало. Он просилпозвонить позже…

— Нет, это уж слишком! — взорвалась я. Даже необратила внимания на сосредоточенный вид Джэна, без намека на непристойнуюухмылку или подмигивание. — Мне приснился плохой сон. Это не поводобъявлять общую тревогу, так что все свободны.

В обращенном на меня взгляде Джэна мелькнула жалость.

— Больше заботится о праве на частную жизнь, чем обугрозах. Криспин, нам надо поговорить.

— Хорошо, позже.

Наконец комната опустела. Как только дверь спальнизакрылась, я расслабилась и начала дрожать. Господи, это был самый страшный извсех моих кошмаров. Если бы я не знала, могла бы поклясться, что шея еще болит.Но она и в самом деле болела. Как же такое могло произойти?

Кости посмотрел мне в глаза:

— Котенок, это был не сон, а заклятие, которое заперлотебя в твоем кошмаре. А шея болит… потому что заклятие возвратило тебя в тотдень, к Максу. Если бы ты не проснулась, оно бы убило тебя.

Я напряглась всем телом, стараясь совладать со своимичувствами:

— Откуда ты знаешь?

— Ты начала кричать во сне. В спальню ринулся Чарли —он выскочил из постели и поэтому был нагим. Он сразу подбежал к кровати, и мыпринялись тебя будить. Ты стала метаться и царапаться. Мы быстро поняли, чтодело не только в плохих снах. Я сосредоточился и заглянул в твои мысли, чтобыпрояснить ситуацию. Но что делать дальше? Джэн позвонил Менчересу и обо всемрассказал. Он один знал, что предпринять.

— Как долго все продолжалось? Мне казалось, счет идетна минуты.

— Мы бились с тобой около получаса, но минуты тянулись,как годы.

Полчаса!

— Ты сказал, Менчерес знал, что делать. А почему он?

— Потому что это сделала Патра, — с холоднойяростью ответил Кости. — Нам запрещено пользоваться магией, но Патратайком изучала приемы колдовства. Заклятие было замешено на ее крови, поэтомулишь ее кровь или кровь ее предка могла его разрушить. Менчерес слишком далеко,но он поделился со мной своей кровью и силой и решил, что моя кровь поможет. Ксчастью, он оказался прав.

Я вздрогнула. В следующий раз, отправляясь спать, я могу непроснуться. Меня убьют собственные воспоминания. Веселенькая перспектива!

— Значит, Патра в состоянии наложить заклятие в любоевремя и из любого места?

Губы Кости сошлись в одну тонкую линию.

— Если умрет, она уже ничего не сможет!

В тот же день после полудня я позвонила в пять разных службдоставки. Нет, люди в нашем доме не были столь прожорливы, но пришлосьруководствоваться практическими соображениями. В конце концов, надо былокормить еще и несколько вампиров. Курьеры не подозревали, что они сами — частьменю. Впрочем, все спокойно поехали дальше с хорошими чаевыми и уменьшеннымсодержанием железа в организме. Родни устроил себе особый вариант плотногоужина, который разделил с Дэйвом.

— Схватить одного из людей Патры, прежде чем мы начнемпланировать атаку или контрнаступление, — посоветовал Джэн послепродолжительной паузы в разговоре. — Или, если посчастливится найтиперебежчика.

— Из всех нас ты — самая подходящая кандидатура.