Тоби Лолнесс. Книга 2. Глаза Элизы - Тимоте де Фомбель

— А у пауков десять ног! — заявил Зеф.

— Пауки не насекомые, господин Кларак. Они арахниды.

— А муравьи?

— Шесть ног — значит, насекомые.

— А сороконожки? Только не говорите, профессор, что сороконожки не насекомые!

— Мне кажется, я выразился предельно ясно. У насекомых шесть ног, не больше и не меньше. Они не могут иметь сорок ног, тридцать девять или тридцать. Насекомые — единственные существа в мире, у которых шесть ног. Единственные! Это понятно? Больше мне сказать нечего. А вам?

Никто еще не давал столь исчерпывающего и наглядного определения насекомых. Как только не изощрялись самые ученые умы, выделяя их по способу питания, усикам, размерам, личинкам. Но только Сим пришел прямо к цели. Что, впрочем, было неудивительно: ему не терпелось лечь спать, чтобы скорее наступило завтра, когда он снова увидится с юным Облезлым.

— Прекрасная лекция, дорогой, — похвалила мужа Майя, когда они вернулись в барак.

— По-настоящему великим я стану, когда умещу лекцию в одно слово, — ответил жене профессор.

Над ними сапожник Лу Танн, лежа на верхней полке двухъярусной кровати, тихонько перечислял насекомых:

— Клопы, к примеру, у клопов шесть ножек. И у бабочек шесть. И у скарабеев…

Сим и Майя беззвучно рассмеялись. Восхищенный лекцией Сима, Лу Танн продолжал перечислять:

— У мух шесть. У божьих коровок. У сверчков…

В этот вечер бедный Ролден работал в подземном туннеле один и вылез из него чуть ли не за полночь. Класс давным-давно опустел. Лекция закончилась почти два часа назад, все разошлись, и домик заперли. Ролден принялся колотить в дверь. Открыли ему двое охранников Джо Мича, откровенно насмехаясь:

— Что, старикан, задрых на уроке? Тормозишь? Пей, давай, витамины!

Столетний старик с грустью посмотрел на двух бездарей. Им не могло прийти в голову, что советник Ролден четыре часа углублял подземный ход, готовя побег на свободу. Если кто здесь и тормозил, то уж точно не он.

Сим ждал обещанной встречи в шкафу, который был выделен ему в качестве кабинета и лаборатории. Дверь приоткрылась, и показалась голова Минуеки:

— Он здесь.

Сим вышел. От волнения ноги у него подгибались.

На свету он зажмурился. В воздухе летали опилки. Его товарищи с самой зари трудились в котловине.

Открыв глаза, Сим увидел перед собой… вовсе не смуглого малыша, а здоровенного солдата с кривой ухмылкой. Взгляд у солдата был злобным, он поигрывал гарпуном и напоминал скорпиона.

— Его зовут Шершень, — сообщила Минуека.

На шее у Шершня висел медальон со знаком Лолнессов. Он сорвал его с шеи Лунного Диска, как только пленники прибыли в котловину.

Выходит, все эти дни Сим вел переговоры с этим охранником? Сам того не зная, он снабдил его ценной информацией.

— Чего только не узнаешь с вами, профессор, — ухмыльнулся охранник.

— Неудивительно, такова моя профессия, — спокойно ответил Сим.

Шершень облизнул верхнюю губу и тронул пальцем кусочек дерева, висевший у него на шее.

— Как Облезлый мог найти эту штуку, если она принадлежала вашему сыну?

— Медальон потеряла моя жена. Она носила его с собой в котловину. Мальчик мог найти его там.

— Все уверены, что Тоби Лолнесс исчез на веки вечные.

— Да, — подтвердил Сим.

— А вот мне сдается, что это не так. Что если он бродит где-то поблизости?.. И я знаю кое-кого, кто очень обрадуется этой новости…

— Я тоже, — подтвердил Сим. — Я тоже его знаю, его зовут Сим Лолнесс, и он стал бы самым счастливым человеком на земле.

— Я-то думал о другом, — процедил охранник. — О некоем Джо Миче.

На самом деле Шершень пока не собирался ни с кем делиться своими подозрениями. Уж слишком много выгоды сулил ему успех. Если бы он поймал Тоби, врага номер один в знаменитом зеленом списке, и доказал связь семейства Лолнесс с Облезлыми, ему бы досталась двойная слава. И двойное вознаграждение!

В самом дальнем уголке корыстолюбивой души Шершня затаилась еще одна мечта: он хотел отыскать Камень Дерева.

— К сожалению, я уверен, что моего сына нет в живых, — сказал Сим. — Но поблагодарю вас от всего сердца, если вы убедите меня в обратном.

Сим повернулся и пошел к своему шкафу. Он понял, что совершил чудовищную ошибку!

— Будьте со мной осторожнее, профессор, — бросил ему вслед Шершень.

Сим Лолнесс пробормотал:

— Я вас не боюсь.

— Вы уверены? У нас с вами был общий знакомый, господин Лолнесс, и говорил он точно так же, как вы сейчас.

Сим остановился. Что имеет в виду этот человек?

— Я был охранником Нино Аламала.

Сим пристально посмотрел в глаза Шершня. И все понял…

Нино Аламала был ближайшим другом Сима. На Дереве еще жива была память об этом замечательном художнике, которого однажды обвинили в убийстве собственной жены. Роль адвоката на судебном процессе взял на себя Сим. Кончилось все ужасно. Эта история навсегда изменила жизнь Лолнессов.

Прекрасная Тесс Аламала разбилась, упав с каната. Она была канатной танцовщицей, и ее нашли на ветке с разбитой головой. Нино был безутешен. Расследование установило несчастный случай. Досужие обыватели, качая головой, повторяли, что Тесс сама виновата. Кто заставлял ее плясать на канате? Могла бы, как все нормальные люди, ходить себе спокойно по веткам.

Но очень скоро стали винить не только Тесс, но и Нино: он, мол, тоже занимался бесполезным делом, не смотрел за женой и позволял ей бегать по канатам. А у них ведь был ребенок! С их стороны подобное поведение было безответственным и даже преступным.

Обвинения звучали все громче, и в конце концов в дом Нино пришли с обыском. И что же там нашли? В углу стояла картина — портрет Тесс, шагающей по воздуху. На обратной стороне было название: «Я обрезал канат — и ты полетела».

В тот же вечер Нино Аламала был брошен в тюрьму.

Процесс начался спустя несколько месяцев. Профессор Лолнесс защищал друга. Он произнес блестящую речь. Сказал, что судят саму Поэзию, что жизнь без художников и танцовщиц потеряет смысл.

— Если я напишу своей жене, — сказал Сим, — «ты мой маленький огонек», это вовсе не означает, что я собираюсь сжечь ее в камине. Прекрасная Тесс Аламала погибла по вине трагической случайности, из любви к своему опасному искусству. Мы можем только плакать вместе с Нино.

На скамье подсудимых Нино вел себя чрезвычайно достойно, его скорбное лицо было прекрасно. Но всех насторожили руки художника, испачканные краской. Его обвинили в неуважении к суду. Нино извинился. А Сим пришел в ярость.