Потерявшиеся в мирах - Валентина Ульянова

— Нечего было ждать! Надо было тогда же принести их в жертву! Тогда тёмный хозяин дал бы нам настоящую власть!

Эш, дёрнувшись, обернулся к ней и, словно забыв, что все слышат его, запальчиво бросил:

— Ты же знаешь, такую великую жертву, два любящих сердца, надо было приберечь на случай самой крайней нужды! Я выжидал решительного момента! — и тут он, поняв, что изобличил себя, ошеломлённо умолк.

Вокруг воцарилась тишина крайнего ужаса. И в этой тишине раздался радостный голос Сергея:

— Вы не поняли! Они до сих пор живы! Отвечайте князю, — он повернулся к онемевшему Эшу, — где Зелерина и Олдан?!

— Я покажу, покажу! — колдун вдруг сделался маленьким, испуганным, отвратительно суетливым человечком, — они живы, пойдёмте!

— Стража! — слабым, но грозным голосом вмешался старый князь, глядя на Эша и Зиту взглядом, в котором читался смертный приговор. — Не спускайте с них глаз! Веди нас, злодей!

Эш пошёл впереди потрясённой процессии, но как отличался он теперь от того могущественного и гордого жреца, который столько раз возглавлял процессии в Гиблой пади!

Скоро все, кто был на помосте, скрылись за воротами замка, но народ и не думал расходиться с площади. Толпа бурлила, как котёл.

А над городом занималась заря.

Под замком обнаружился целый подземный город. Узкие проходы и мрачные низкие залы бесконечно сменяли друг друга, уводя трепещущего князя и его приближённых в самое сердце горы, на которой высился замок. Казалось, мало кто из этих людей хоть что-нибудь знал об этих подземельях. Наконец, посрамлённый чародей остановился в небольшой круглой зале, в которую выходило несколько огромных дубовых дверей с маленькими закрытыми окошками, и молча указал на две средние. Мелхидор сам бросился к одной из них и поспешно отодвинул железный засов.

— Зелерина! — прерывистым старчески-звонким голос крикнул он, нажимая плечом на дверь. — Ты здесь?!

Дверь со скрипом приоткрылась, и серебристый радостный девичий голос раздался из-за неё:

— Отец?!

Старый князь с неожиданной силой толкнул тяжёлую дверь и исчез за ней. Никто из сопровождавших его не посмел тронуться с места. Звуки тихого, возбуждённого разговора невнятной россыпью долетали из тюрьмы Зелерины, и скоро всем стало казаться, что ожидание их длится уже бесконечно долго… Наконец непослушная дверь отворилась настежь. Старец, плача, вышел из темницы, обнимая стройную девушку, окутанную покрывалом.

И в этот момент в подземелье раздались оглушительные удары. Кто-то с такой сокрушительной силой стучал в соседнюю дверь, что её дубовая громада сотрясалась.

— Освободите Олдана! — велел придворным князь.

Сразу несколько человек бросились исполнять приказ.

Как только отодвинули засовы, Олдан сам распахнул свою дверь. Он оказался именно таким, каким его представляли Сергей и Ася по рассказу Горкуна: высоким, широкоплечим, с гордо посаженной головой прирождённого вождя. Властная осанка, орлиный взгляд тёмных глаз, русая волнистая борода и длинные вьющиеся волосы, которые он, конечно, не стриг в застенке, делали его похожим на былинного героя.

Сергей восхищённо вздохнул и даже головой покачал: бывают же люди! И немедленно же пожалел, что невеста богатыря укутана так, что ничегошеньки не разглядишь. И она не бросилась к жениху, а лишь повернулась под своим покрывалом к нему, не размыкая объятий отца. Олдан же кинулся к ним, поклонился, и, склонившись с высоты своего роста к миниатюрной княжне, горячо, но тихо с нею заговорил.

— Всё хорошо, они не причинили мне зла! — громко ответила Зелерина.

«Как будто ничего особенного не произошло!» — потрясённо подумала Ася.

Князь, не скрывая счастливых слёз, смотрел на них.

— Пойдёмте прочь отсюда! — воскликнул он. — Всех приглашаю на пир! Сразу же, как только накроют столы! — и устремился вон из подземелья, уводя вновь обретённых своих детей.

Все снова пошли за ним. Ася оглянулась назад, беспокоясь, что все забыли о колдунах. И увидела, как растерянные стражники посовещались и всё-таки велели Эшу и Зите тоже идти следом за придворными. Ася подумала, что они решили верно: неизвестно, что может наколдовать чародей, если его оставить без присмотра.

Зала парадных трапез оказалась очень большой и совсем не мрачной. Побелённые стены её были расписаны яркими травяными орнаментами. Посередине тянулся длинный стол, вокруг которого уже суетились слуги. Дворяне разошлись небольшими группами по зале, оживлённо обсуждая невероятные события уходящей ночи. Княжеской семьи нигде не было видно. Тут Асины наблюдения прервало восклицание стоявшего рядом Сергея:

— Ты всё ещё думаешь, что они — инопланетяне?!

Глеб рассмеялся в ответ:

— Нет! Похоже, я навсегда излечился от этой болезни!

— И когда же началось выздоровление? — с интересом спросил Сергей.

Глеб на мгновенье задумался:

— Ну… пожалуй, когда я увидел вашего Дружка и понял, что они сами принесли его Эшу для жертвы. Это уже было слишком… а когда «тёмный хозяин» не снёс вашей молитвы и сгинул, — я уже на его счёт не сомневался нисколько. Этому не может быть двух объяснений. Да… мне о многом надо подумать…

Сергей что-то хотел ответить Глебу, но в этот момент раздались знакомые звуки фанфар, высокие двери в дальней стене длинного зала открылись настежь — и в них вошёл сияющий счастьем пышно и пёстро разодетый Мелхидор, ведя за руку златовласую Зелерину в изумрудно-зелёном платье. Князь Олдан в белом, расшитом золотым узором кафтане шёл следом за ними. Все трое прошли на небольшое возвышение и сели в резные кресла перед маленьким столиком. Все придворные низко склонились перед ними.

— Она красивая! — немедленно заметил Сергей. — И волосы правда как золотые!

— Светло-рыжие, — поедая княжну глазами, уточнил аспирант. — Интересно, а глаза — зелёные? Пойдём поближе! — и он потянул Сергея к другому концу стола.

Ася тоже не могла насмотреться на красавицу княжну. К счастью, долгое заключение, похоже, никак не сказалось на ней. Девочка радостно вздохнула: как хорошо, что всё кончилось хорошо!

— …Он исхитрился прорваться к князю, представь, и заявил, что он прятал княжну и князя от какой-то силы, желавшей им зла! — сказал мужской голос за Асиной спиной. Она насторожилась и прислушалась.

— А что же князь?! — спросил собеседник осведомленного придворного.

— Князь задумался, не отпуская руки Зелерины, потом что-то пробормотал о каком-то «дне милосердия», и обещал Эшуразу справедливый суд! Я решительно не понимаю, что происходит! — почти с испугом ответил тот.

— И поэтому его допустили на пир?! — возмутился второй голос.

— По-видимому… — с недоумением ответил первый. — Я и всегда-то его опасался, а теперь… Он же способен на всё!