Обещание ведьмы - Лене Каабербол

– Отпусти меня! – прошипела Бравита. Но я не понимала, говорит она это мне или Пие.

А затем вдруг раздался грохот, по звуку напоминавший землетрясение или раскаты грома. Мост зашатался. Ветер наполнился пылью и прахом, и мне пришлось прищурить глаза. Я едва могла нормально вдохнуть.

Вдохнуть? Как можно дышать, если твоё сердце больше не бьётся?

Додумать до конца эту мысль я не успела.

Мост подо мной исчез. Огромные камни подбрасывало вверх и швыряло вниз, они летали по воздуху, словно завядшие листья, подхваченные осенней бурей. Меня задело несколько раз, и тут я осознала, что перестала сжимать руку Бравиты, даже не заметив этого. Я всё поднималась и поднималась между парящими каменными глыбами, захваченная силой, которая напоминала ту, что прошла сквозь меня, когда тысячи животных помогли мне воздвигнуть Щитовую завесу. Я видела, как подо мной несутся вниз Бравита с Пией, но вместо двух фигур, слившихся воедино, виделась одна. Меня закружило дальше, и я не рассмотрела, что случилось, когда они коснулись земли, однако у меня возникло ощущение, что нечто разверзлось, словно прах поднялся вверх и поглотил их. Может, что-то или кто-то их встретил? Уверенности у меня не было. Буря вокруг так неистовствовала, что мне пришлось закрыть глаза, я и понятия не имела, куда меня уносит. Я знала лишь, что умру, если мне скоро не позволят вдохнуть, что моё тело вопит от недостатка воздуха, что сердце судорожно сжимается и возникает такая боль, что я почти жалею, что ещё не мертва.

Однако теперь я уже знала, что не умерла. Теперь – уже нет.

Я с грохотом приземлилась. Вокруг извивался и кружился туман диких троп, но не так яростно, как прежде.

– Ну давай же! – заорал Оскар, ударяя меня в грудь ещё раз. – Да… давай… же… дыши… ты!..

И наконец – наконец-то! – воздух проник в мои лёгкие и вышел наружу. Сердце подпрыгнуло, помедлило – и заработало. Я лежала с полуоткрытыми глазами и видела не очень много, но зато почувствовала сильный запах подгоревшего мяса, который ощутила сразу же после атаки Бравиты.

Прошло какое-то время. Мне кажется, я то вплывала, то выплывала из бессознательного состояния, оказываясь то в каком-то «нечто», то в каком-то «ничто».

Кто-то поднял меня и понёс. Подо мной гремели носилки. Кожу щипало, будто я несколько часов подряд стояла рядом с костром. И кто-то произнёс:

– Должно быть, ударило молнией. Посмотри на эти ожоги…

– Просто поддерживай работу сердца, – ответил другой. – Остальное постепенно заживёт.

Мне снилось, что я всё ещё в долине Тлена. Я неприкаянно бродила по земле, усыпанной прахом и пылью, и не могла найти мост – ни тот, что вёл обратно к жизни, ни тот, что уходил в царство смерти. Я пробыла здесь слишком, слишком долго. Дни. Недели. Годы. Вечность. Или всё же одно мгновение? Я никак не могла посчитать секунды или дни – ведь у меня не было ни пульса, ни сердцебиения, а на небе светили неподвижные холодные звёзды. Но затем я заметила, что издалека приближаются какие-то фигуры. Я не видела, кто это, но в моей тихой холодной груди вспыхнула искра надежды. Это мои друзья, входящие в колдовской круг, пришли, чтобы забрать меня! Или… нет. Не они. Их оказалось пятеро. А если бы это был мой круг, то пятой должна быть я. И что там парит у них над головами? Гриф? Вернее, грифы?

Нет. К счастью, нет. Две чёрные птицы, расправившие широкие крылья… походили на воронов.

Пятеро людей, составлявших колдовской круг, шли ко мне, но меня не видели. Тётя Иса, но не та тётя Иса, которую я знала… её пустой, отрешённый взгляд был прикован к воронам, летящим впереди и показывающим дорогу. Её высокая мускулистая фигура двигалась как-то странно и невесомо, будто астронавт идёт по поверхности Луны. Мастер Миллаконда, папа Кахлы, шёл такими же странными шагами, а его длинное пальто из верблюжьей шерсти колыхалось вокруг него, так что казалось, будто оно на самом деле его не касается, а просто движется в том же направлении. Фру Померанец смотрела поверх своих очков прямо перед собой, и вид у неё был не рассерженный, не приветливый, а просто решительный.

Шаная находилась ближе всех и могла бы меня увидеть. Она посмотрела в моём направлении и, казалось, что-то заметила, но всё равно сфокусировала взгляд совершенно не там – сначала позади меня, а потом слишком далеко слева.

– Шаная! – закричала я, но, хотя я слышала собственный голос, на неё он никакого впечатления не произвёл. Несмотря на отсутствие ветра, её чёрные волосы развевались во все стороны, а в заклёпках на её укороченных перчатках и длинных ногтях, накрашенных серебристым цветом, сверкал, отражаясь, бледный свет звёзд.

Последним шёл господин Малкин. Он меня напугал больше всех, хотя сначала я не поняла почему. А потом вдруг осознала: это потому, что звёздный свет струится прямо сквозь него. Он казался почти таким же прозрачным, как книжное привидение Гримеи, а его шляпа и элегантный твидовый костюм выглядели более реальными, чем он сам, – и от этого делалось довольно жутко.

«Он ближе всех к смерти», – невольно подумала я и стала нервно себя оглядывать. Моя одежда больше не была моей, а превратилась в белое свободное одеяние, которое меня ещё больше испугало, так как напомнило как раз что-то такое, в чём должны разгуливать привидения.

Они прошли прямо рядом со мной. А когда я попыталась пойти следом, ноги увязли в пыли словно в зыбучем песке.

– Тётя Иса! – закричала я. – Шаная! Фру Померанец! Подождите!

Никто из них меня не замечал. Пыль поднялась вверх кружащим торнадо, послышался один призывный крик ворона, и они исчезли. И люди, и птицы.

Они отыскали мост – но я не знала, тот ли, что вёл обратно к жизни, или тот, что помог им сделать последние шаги навстречу смерти.

Окончательно я очнулась спустя много дней. Я лежала в больничной палате, и одна рука была привязана кусочком бинта к решётке кровати. У меня по-прежнему болело всё тело, но боль как-то странно притупилась, словно между мной и ею образовалась прослойка. На мне было не одеяние привидения, а абсолютно обычная белая больничная пижама. Я услышала тихую мелодию. Кто-то сидел рядом, держа меня за руку и напевая дикую песню, так тихо, насколько это вообще возможно.

Я открыла глаза.

Рядом сидела тётя Иса и пела для меня. Она сама выглядела так, словно ей полагалось лежать на соседней кровати. Волосы стали более седыми, чем раньше, а взгляд – каким-то отсутствующим, будто часть её всё ещё не окончательно вернулась в реальное время.

– Тётя Иса… – сказала, вернее, хрипло прошептала я.

– Да, – отозвалась она. – Вернулась назад и теперь среди живых. Как и ты.

Я ощутила огромную радость. Если тётя здесь, значит, они направлялись не в царство смерти – она со своими друзьями. Её рука казалась тёплой и твёрдой, и я знала, что она меня не отпустит. Впервые за… о, я даже не знаю… прошло так много дней и ночей… впервые за очень долгое время я почувствовала себя в безопасности. Конечно, я безумно хотела увидеть маму с папой, и Оскара, и всех остальных друзей, входивших в мой колдовской круг, но прямо сейчас я чувствовала себя абсолютно замечательно оттого, что моя тётя-ведьма держит меня за руку, что теперь всё будет хорошо и что она останется со мной до тех пор, пока боль совсем не утихнет.