Билет: «Земля – Нордейл» - Вероника Мелан

– Вперед?

– А куда ж еще…

Старик был прав – окружение изменилось. Перед каменистой вершиной лес отступал, жался назад, как трусливый пес, выстроил между «здесь» и «дальше» четкую границу.

Мы шли вперед.

Пик заповедного кряжа Куюр-Улу оказался лысоватым, продуваемым и нелюдимым. Вид вокруг потрясающий, а под ногами отсутствие тропы. Лишь шаткие валуны и стылые камни; трава сделалась приземистой, низкорослой, цветы исчезли вовсе.

Чтобы не дрожать на неожиданно прохладном ветру, пришлось натянуть капюшон ветровки и под горло застегнуть ворот.

Дагу было хуже, у него не было кофты.

Чем выше, тем дискомфортней.

Взгляд извне, словно из облаков, сделался пристальней, настойчивей, усилилось ощущение сюрреализма. Почему-то начало казаться, что небо над головой – бескрайнее море, а мы шагаем вверх ногами по зазеркалью. Ощущение неприятное, хоть и тонкое, почти неосязаемое.

– А дед-то прав был… Что-то тут есть аномальное.

Браун чувствовал это тоже.

Мне же было неважно – уже близко, уже очень близко.

Достигнув пика, плоской шапки-пятака, мы оба застыли.

– Что-то я не вижу здесь никакой двери…

Браун рубил сплеча. Солдат, ему разрешено.

Двери я не видела тоже, однако, не сомневалась, что цифры на ткани вели нас именно сюда. И потому сразу же достала его, похожий на большой носовой платок кусок серебристого отреза.

– Что теперь? – бубнил мой спутник. – Будем каждый камень обыскивать?

Ему не хотелось слоняться здесь, заглядывать под каждый валун, бродить без цели и направления в этом ветреном зазеркалье еще несколько часов. Мне не хотелось тоже.

Я почти не удивилась, увидев на ткани белесую стрелку – знала, что тот, кто высветил загадочный код, не оставит и дальше. Сердце, однако, екнуло. Иногда к чудесам сложно привыкнуть.

– Смотри! – крикнула Дагу, и когда тот приблизился, начала поворачивать «платок». Стрелка от поворотов не двигалась, ее нос, будто приклеенный, смотрел куда-то правее от того места, где мы стояли.

– Что это? Это… он дал?

– Да. Идем.

Браун прижух. Может, до последнего не желал верить, что я спуталась с Комиссией, а может, как и я, не привык к сложным иномирским технологиям.

Стрелка работала.

Обвела нас сначала вдоль пятака, после заставила спуститься метров на пять с обратной стороны, уткнулась вдруг туда, куда соваться мне лично совсем не хотелось – в расщелину между двумя здоровенными булыжниками.

Тоннель. Каменный грот с таким узким проходом, что клаустрофобия наваливалась еще при солнечном свете.

– Э, не-е-е-е… – потянули за моей спиной.

Брауну тоже идея не нравилась.

– Отступать поздно.

Он знал об этом тоже, однако, если я понимала, что смогу протиснуться внутрь без особых усилий, широкоплечему Брауну – груде мышц – придется несладко.

– Инга, я не пройду.

– Пройдешь. Придется выдохнуть.

Позади молчание, тишина. Не хотела бы я сейчас быть на месте того, кому, возможно, сулило застрять между камнями. Противная стрелка указывала на вход еще несколько секунд, после начала таять, как когда-то четырехзначный код.

– Нет…

Он не ныл, он реально оценивал свои шансы.

– Решай, – отозвалась я с судорожным вздохом, – ты можешь не пробовать. Можешь обратно вниз. Может, подоспеют твои друзья.

Когда я, собрав всю волю в кулак, принялась протискиваться внутрь, сзади неразборчиво и довольно зло сматерились.

Он смог это сделать.

И усилие это стоило ему порванной рубахи и ободранной груди. Уже стоя в темноте и глядя на мерцающее в черноте марево, я слышала, как трещит ткань, как шипит от боли Браун. За одно то, что спустя мгновение он остановился рядом со мной, я была готова выписать Дагу медаль.

Не сдался, солдат.

А вот я почему-то впервые растеряла решимость. Совершенно невпопад, не желая выдавать истинных причин, промямлила:

– Может, на той стороне ловушка?

– Поздно об этом думать.

Здесь было темно. Совсем, хоть глаз выколи. Если бы проход меж валунами оказался глубоким и длинным, мы сбили бы в кровь все ноги, потому что ни фонарей, ни спичек, ни факелов. Нет, здесь не было летучих мышей – кажется, здесь не приживались и насекомые, – но меня впервые парализовал страх. Вот оно… Я пришла… Что будет дальше, что там? Хотелось увидеть безымянного человека, мужчину из машины, и я боялась этого до спазмированного горла.

– Инга?

– Я… тут.

– Хочешь назад?

Удивительно, но Браун спросил это тихо, с тем участием, когда понимаешь – он пойдет вместе с тобой даже назад. Не бросит.

– Не хочу. Просто… боюсь.

– Чего теперь-то бояться?

– Вдруг нас… схватят? Осудят за нелегальное пересечение миров?

– Не узнаем, если не попробуем, – отозвались через паузу.

И мою ладонь впервые обхватила теплая мужская. Настолько большая, что моя в ней утонула.

– Давай вместе. Да?

– Да…

Синхронный шаг в неизвестность, ожидание боли, ледяной ушат страха и зажмуренные глаза.

Уровень 14. Нордейл.

Рид.

Когда он ощутил ее в своем мире, его поле опять задребезжало так, что не удержать. Следы пересечения стирал на автомате, удалял данные сработки сигнальной системы – полностью отключить ее не смог, хоть и старался. Из последних сил удерживал себя в кресле, в чертовой комнате, к которой за последние сутки, кажется, привык. Чувствовал, что в этот самый момент не контролирует себя совершенно, морщился, когда наблюдал, как плывут стены.

Конечно, хотел ее встретить. Но не имел права.

Должен был, черт возьми, позаботиться о том, чтобы «мусор» не остался в системе, чтобы Инге со стороны Комиссии ничего не грозило. Кропотливо менял цифры, символы, значения и коды. Если ему однажды прилетит, то прилетит так…

Стоило последней занять место так, как было нужно Риду, сладкую мысль о том, чтобы прямо сейчас взять машину и махнуть на холм, перебил красный код.

– Черт…

Герхер-Вард хлопнул по ручке кресла так, что та промялась.

Вызов наверх. Уровень критичности максимальный – Варду только что перекрыли выход из Реактора. Накинули на шею аркан, предупредили о том, что неосторожных действий предпринимать не стоит. Организатор вызова: Дрейк Дамиен-Ферно.