Путь йога. 365 советов по развитию осознанности и сострадания в повседневной жизни - Рольф Гейтс

Практика абхьясы меняет нас. В моем случае это значит, что я пробужден и способен концентрировать внимание. Когда я появляюсь, вы полностью завладеваете моим вниманием. С абхьясой мы используем все наши способности, чтобы отвечать на вызовы и возможности, которыми наполнены наши дни. Кроме того, мы создаем импульс, который со временем становится привычкой. Мозг приспосабливается к тому, что нынешний момент – прежде всего. Через несколько лет мы начинаем пользоваться преимуществами сосредоточенного ума – благополучием, которое он приносит, и выдающимися качествами, получение которых он облегчает. Теперь я могу жить день за днем, не растрачивая силу концентрации моего внимания на рассеянность, и чем больше развивается эта способность, тем больше внимания я могу уделять тому, что действительно важно.

Практика вайрагьи, или отречения, задействует сердце. Тяга к ограниченным состояниям возникает потому, что наши сердца привязаны к ним, – мы хотим, чтобы этот человек любил нас, чтобы тот человек не умер, чтобы нам предложили лучшую работу, и всякий раз, когда мы себя ограничиваем таким образом, мы создаем личность, которая на самом деле личностью не является. Она похожа скорее на дочь, которая может стать лучше, или ученика, которому нужно быть более старательным. Абхьяса позволяет нам просто быть здесь, что бы ни происходило, а вайрагья учит нас переживать собственный опыт, не принуждая себя и не отказываясь ни от чего. Эта готовность переживать собственный опыт, безусловно, позволяет нам лучше узнать себя и других, а также понять, как научиться принимать правильные решения.

В ограниченном состоянии зависти мы видим, что мир оправдывает нашу зависть. В ограниченном состоянии гнева нам кажется, что мир оправдывает наш гнев. В ограниченном состоянии желания мы видим мир, оправдывающий наше желание. Любое ограниченное состояние, как цветное стекло, изменяет наше видение мира. Абхьяса сближает нас с нашим чувственным опытом и помогает понять, что делать осмысленный выбор очень трудно, когда варианты рассматриваются через призму ограниченного состояния. Сквозь призму обиды и психологии жертвы прощение кажется чьей-то глупой шуткой. Сквозь призму стыда мы кажемся себе недостойными еще одной попытки стать трезвыми, так почему бы не выпить? Мы просто не можем отпустить, не можем придерживаться чего-то, и, конечно же, мы никогда не простим. Присутствуя здесь в момент, когда мы создаем эти ложные представления, мы воочию видим, как создаем свои собственные страдания.

Нам нужен способ анализировать то, как мы видим. Нам нужно отдалиться от своих мыслей, чтобы видеть их яснее. В состоянии обычной осознанности мы похожи на людей, находящихся на склоне горы и пытающихся определить ее форму и высоту. Если мы не можем охватить взглядом гору, стоя у ее основания, то мы получаем такую возможность, если отойдем от нее на три километра. Это становится возможным с помощью вайрагьи, которая учит нас размышлять об уме, а не реагировать на него.

Когда люди узнают, что «вайрагья» означает «отсутствие реакции», они часто предполагают, что правильно практиковать йогу означает положить конец реакциям. Может, так оно и есть, но мой опыт говорит о другом. Вайрагья – это способность, благодаря которой наши телесные ощущения, мысли и чувства появляются и исчезают, и мы не застреваем в них, не создаем из них собственную личность. Абхьяса приводит нас к бытию здесь и сейчас, а вайрагья делает нас подобными небу, которое выражает погоду, но не определяется ею.

Труднее всего начать. Проходят месяцы медитации, и вот они мы, пребывающие здесь и сейчас, наблюдающие одну реакцию за другой, – человеческие автоматы для игры в пинбол, вспыхивающие и издающие странные звуки по малейшему поводу. Мы только развиваем в себе два новых ограниченных состояния. Первое – это попытки не реагировать на внешние и внутренние раздражители во время медитации, второе – обида на самих себя за то, что мы не можем перестать реагировать. В конце концов мы понимаем, что можно начать с того, чтобы перестать реагировать на реакции, и это уже будет неплохо.

Для меня одним из самых трудных ограниченных состояний стало чувство собственной неполноценности. Предпосылкой является то, что я использую йогу, чтобы стать кем-то другим, потому что тот, кем я есть, мне не нравится – в нем чего-то слишком много, чего-то слишком мало. И если я выполню вот это предписание йоги правильно, я стану лучшим человеком, лучшим мужем, лучшим отцом. Это состояние свидетельствует о том, что тот человек, которым я хочу быть, не присутствует здесь и сейчас. То желание или стремление, которое я испытываю в этом состоянии, делает невозможным любое сближение с настоящим моментом. После того как я постиг практику вайрагьи и перестал реагировать на реакции, я начал меньше принимать жизнь на свой счет. В частности, я перестал принимать на свой счет бытие собой – таким, какой я есть. Когда это случилось, ограниченное состояние собственной неполноценности понемногу начало становиться все менее уместным.

Я начал становиться небом, отражающим погоду. Если погода становится гневной, я отражаю ее мудростью и состраданием. Если в моем небе слишком много желания, я и его отражаю мудростью и состраданием. Небо отражает погоду, а не обращает внимание на нее – так должны поступать и мы. Человек, которым я хочу быть, находится здесь и сейчас, он подобен механизму, который я могу запустить. Мне нужно просто немного времени и места для поисков этого механизма, и практика вайрагьи обеспечивает мне это время и место.

В то время как абхьяса толкает каменное колесо сосредоточенности до тех пор, пока оно не начнет вращаться самостоятельно, вайрагья точно так же вращает колесо невозмутимости. По мере того как колесо начинает вращаться, у нас случаются моменты, когда мы рады испытывать некое чувство и не реагировать на него. Мы видим, что чувство – это чувство, и просто сидеть, испытывая его, то же самое, что испытывать какое-то другое чувство. Наша практика отключения реакции постепенно расширяется, охватывая все большую и большую гамму чувств. Мы можем сидеть и осознавать, как это – быть с кем-то, кого мы любим, позволяя этому быть. Точно так же мы можем сидеть и осознавать, насколько нам не хватает кого-то, позволяя быть и этому. Мы пробуем экспериментировать с чувствами, которых мы боялись, которые мы отрицали, которые тенью следовали за нами. И вот уже мы можем сидеть со своими глубочайшими страхами и печалями и позволять им просто быть. Когда это начинает происходить, мы обнаруживаем, что способны жить без страха. Что бы ни происходило в нашем внутреннем мире или в окружающей среде, мы можем встретить это со спокойной верой – не уверенностью, а именно верой. Мы достигаем такой невозмутимости, которая погружает нас в состояние спокойного постоянства, позволяет ясным взором смотреть на вещи и совершать правильные действия.