Михаил, Меч Господа. Книга 3. Рейд во спасение - Гай Юлий Орловский

Мотнул головой, еще раз попытался, сказал с досадой:

– Что-то понял, хоть и странно все это… А к чему ты это сказал?

Азазель сделал большие глаза.

– Что, обязательно нужно к чему-то? А просто светский пустопорожний, но приятный треп на веранде с бокалом хорошего вина в руке?

Михаил в недоумении огляделся.

– А где веранда?

Азазель вздохнул.

– Нет у тебя воображения, Мишка. Потому тебе нужны обязательно женщины! Не художник ты, не артист, как были, скажем, великий Нерон или Калигула… Хотя это хорошо. Представляю себе армию из художников. Или, прости за бранное слово, артистов… С другой стороны – солдат всегда солдат!.. Это почетно. Во время войны солдатам вообще позволено больше, чем полководцам… И вообще солдат – последнее звено эволюции животного мира!.. Где пройдет олень, там пройдешь или проползешь и ты, Мишка! Одно меня беспокоит…

– Что? – буркнул Михаил.

– В ранце каждого солдата лежит жезл маршала, – сказал Азазель, – но ты уже и так архистратиг и маршал!.. Так что у тебя там лежит? Мне даже подумать страшно…

– Остряк, – сказал Михаил недовольно, – болтун. Как я понял, ты побывал недавно в аду? Что-то важное вызнал?..

Азазель отмахнулся.

– Опять за рыбу гроши!.. Почему в аду? А если я просто прошвырнулся по бабам? Ничто скотское мне не чуждо… хотя люди стыдливо скотское заменяют словом «человеческое», как будто все остальное время теории единого поля разрабатывают или экспедицию на Марс готовят!

– Не бреши, – сказал Михаил. – Так готовимся к рейду в ад или нет?

– Нет, – отрезал Азазель твердо. – Одному мне вряд ли справиться, а коллег я не собираюсь подвергать неоправданному риску.

– Бианакит, – напомнил Михаил, – и Аграт хорошо себя показали в рейде под Сигором. Могли бы вчетвером… Тем более, как я понял, Аграт ад знает хорошо?..

– Как и здешний мир, – ответил Азазель, не сводя с него взгляда.

Михаил пробормотал:

– Да?.. А мне показалось, она вся оттуда.

Азазель посмотрел внимательно, вздохнул.

– Дотошный… Конечно, теперь до всего докопаешься?

– Да уж постараюсь, – ответил Михаил настороженно, хотя непонятно, на что Азазель намекает и к чему подталкивает. – Так что лучше выкладывай. Лучше ты сам, чем я, а то еще и додумаю.

Азазель вздохнул еще тяжелее, отодвинул пустую тарелку, жестом велев Сири сварить кофе покрепче, повернулся к Михаилу и прямо взглянул ему в глаза.

– Ты угадал, – произнес он. – Даже не угадал, а… просчитал верно и точно. Эта способность к тебе возвращается и на земле. Да, Аграт бывала в Содоме часто. Наша молодость, беспечная и разгульная, молодость существ, что наконец-то выскользнули из-под опеки родителей и могут оторваться по полной… Мы и отрывались, как и все люди в городе! Почти все. Порок заразителен, скатываться в него легко, выбираться трудно. Тех, кто удержался, называют подвижниками, а это значит, их мало, понимаешь?

Михаил произнес сквозь сжатые челюсти:

– Говори яснее.

– Дело в том, – ответил Азазель тихо, – что большинство демонов, как и большинство людей, могли только опускаться и опускаться. Лишь немногие сумели понять, что происходит… Они вырвались, Михаил!

– Ты хочешь сказать…

– Да, хочу, но не знаю, на какой козе к тебе подъехать!.. Аграт покинула Содом задолго до того, как Господь обрушил на него свой гнев. Она повзрослела или выросла, называй как хочешь, но дурачества стали ей неинтересны. Когда огненный ливень обрушился на долину Пяти городов, она в Египте изучала храмовые свитки, стараясь получше узнать историю и обычаи древних народов. Понимаешь, Михаил, всему свое время. Если человек развивается, он бесится в юности, но потом отходит от дури, взрослеет и ведет себя по-взрослому. Конечно, взрослеют не все, большинство все-таки остаются молодыми идиотами до старости.

Михаил в недоверии покачал головой.

– А что Аграт?

– Михаил… Сам Иисус, посланник Творца, сказал, что раскаявшаяся блудница ценнее сотни девственниц. Девственницы еще могут впасть в грех, могут вообще из него не выйти, этот скользкий путь ведет только вниз, но кто из него сумел выйти, это в самом деле… настоящая чистота и подлинная непорочность. Это значит, грех не смог их победить, хотя и очень сильно старался.

Две большие чашки, наполненные до краев горячим кофе, поплыли по воздуху к столу. Азазель перехватил их, одну поставил перед Михаилом.

Михаил взял чисто механически, осушил, бездумно глядя перед собой, а когда Азазель торопливо подал ему свою, молча взял и сразу отпил половину.

– Ничего не решай, – попросил Азазель. – Сейчас вот не решай. Господь не зря дает людям, демонам и ангелам эти семьдесят два часа. Но уже утром и я, и Синильда будем готовы принять твой суд, не прекословя.

Михаил вздрогнул, все части головоломки мгновенно соединились, он ощутил, что постоянно растущее подозрение оказалось не игрой больного воображения.

– Синильда? – проговорил он, уже чувствуя, что задает риторический вопрос, – а она при чем?

Азазель проговорил нехотя:

– Не говори, что только сейчас догадался… Или в самом деле? Ты же докапываться начал давно… Да, Синильда и Аграт – всего лишь два лица, как вот ты, когда пьешь кофе в мягком кресле и дерешься с врагом – два разных человека. Я думал, ты начал догадываться, когда увидел, как Гамалиэль превращается в Нихшиэля.

– Тогда еще смутно, – пробормотал Михаил, – даже не понимая, что меня тревожит… Значит, Синильда со мной была сперва в одном облике, потом в другом?

– У людей это не так зримо, – согласился Азазель, – потому ты не сразу все понял… Конечно, Синильда, будучи в образе Аграт, ржала, когда ты отказывался с нею спать и важно вещал о верности Синильде! Но ты молодец, доказал очень важную вещь.

Михаил от стыда не знал, в какую скорлупу спрятаться, отводил взгляд, проговорил со злостью:

– Что еще я натворил?

– Ты победил, – сказал Азазель серьезно. – Отстояв свою невинность от настойчивой Аграт, а она может быть хитрой и очень напористой, ты кое-что показал ей.

– Да иди ты…

– В самом деле, – сказал Азазель. – Смех смехом, но ты указал, какую женщину предпочитаешь. Не страстную стерву, а милую и ласковую женщину, чуткую и верную. Настоящие мужчины выбирают женщин не в постелях! А Аграт делала ставку на постель и свои вольные вольности.

Михаил сказал с усилием:

– Но Аграт все еще Аграт… она не стала Синильдой полностью.

– Михаил, – вскрикнул Азазель укоризненно. – Никто из нас не совершенен!.. Даже лучшие и чистейшие люди общества время от времени тайком посещают кто казино, кто бордели… Да, понимают, так нехорошо, стараются так не делать, но иногда что-то в организме переключается, и срываешься помимо воли… Кто-то ненадолго, кто-то вообще одноразово, а некоторые, увы, катятся вниз и катятся… Синильда не покатилась! Она чиста.