Так умирают короли - Владимир Гриньков

Молчание. Я развернулся и пошел к дому. Один только Кожемякин поспешил за мной.

– Наверху его нет, – буркнул я.

Кожемякин отправился на кухню. Я не стал его останавливать – пусть побродит. Его действительно некоторое время не было видно, но он объявился, когда я открыл дверь, ведущую из дома в гараж. Кожемякин, нетвердо ступая, вышел из соседней комнаты и объявил:

– Нету!

Я и сам знал, что «нету». В гараже было темно. Я не сразу нашел выключатель, а когда свет зажегся, то увидел роскошный «линкольн». На этой машине Самсонов приезжал на работу, но в последнее время не ездил – что-то там случилось с карбюратором.

Здесь Самсонова тоже не было. Я на всякий случай заглянул в салон – пусто, значит, уедем не попрощавшись. Я пошел к воротам из гаража, повернул ручку встроенной двери, но полностью открыть дверь не успел, потому что Кожемякин за моей спиной издал какой-то нечленораздельный звук. Я обернулся. У Кожемякина было крайне удивленное выражение лица. Еще бы!

В огромном багажнике «линкольна», который зачем-то открыл Кожемякин, лежал Самсонов. Глаза у него были открыты, но это никак не могло обмануть. Он был мертв.

Я, споткнувшись о высокий порог, вывалился из дверного проема. Светлана вопросительно посмотрела на меня.

– Сюда! – не своим голосом закричал я.

Из фургона выглянул Демин и поинтересовался:

– А что такое?

У меня, наверное, был вид безумца, потому что, хотя я им и не ответил, они, все трое, направились ко мне. Я пропустил их, давая возможность лично лицезреть страшную находку Кожемякина.

Они так и остановились на пороге, словно вмиг потеряли способность двигаться. Я видел, как они напряжены; по их спинам. Тем временем Кожемякин пробормотал с выражением растерянности и угрозы одновременно:

– Кто?

Ему никто не ответил, и тогда он возвысил голос:

– Кто?!

– Заткнись! – мрачно бросил ему Демин и подошел поближе в машине.

Он зачем-то взял за плечо мертвого Самсонова и попробовал его развернуть, будто хотел уложить поудобнее.

– Не надо, наверное, ничего трогать, – сказал Загорский.

Он непослушными пальцами пытался прикурить сигарету, но это ему никак не удавалось.

Демин оставил покойника и стоял, нервно покусывая ус.

– Это те, – вдруг сказал он. – Которые повсюду преследуют нас на «жигулях».

Светлана развернулась, оттолкнула меня и выбежала из гаража. Я даже не сразу понял, что она собирается предпринять, И только когда клацнул замок калитки, я догадался и бросился за ней следом.

«Жигули» никуда не делись. Светлана добежала до них и замолотила кулаками по металлической крыше.

– Вы его убили! – кричала она. – Это вы его убили!

Один из парней вышел из машины. И поступил очень опрометчиво, потому что еще мгновение – и Светлана вцепилась бы в него, но я обхватил ее руками и крепко прижал к себе.

– Что такое? – осведомился парень.

– Там – труп, – ответил я и кивнул себе за спину.

Тут и второй выбрался из машины, и они вдвоем побежали к самсоновскому дому.

– Убийцы! – кричала им вслед Светлана.

Ее сотрясала дрожь. Я с трудом довел ее до гаража.

Парни уже были здесь. Стояли над распахнутым багажником и смотрели на мертвого Самсонова такими глазами, будто не верили в реальность происходящего. Все наши жались к стеночке. Было видно, что сильно перепугались.

– Сволочи! – выкрикнула Светлана.

И тогда парни очнулись. Обернулись к нам, и я увидел в их руках пистолеты.

– На пол! – заорали они одновременно. – А то всех перестреляем! На пол!

Мы попадали, как перезревшие яблоки в сильный ветер.

– Никаких движений! – грохотало над нами. – Всем молчать! Руки за голову!

Мы подчинялись с поспешностью новобранцев.

– Всем лежать тихо! – объявил один из наших стражей. – Мы из милиции.

– По твоей роже не скажешь, – проявила непокорную дерзость Светлана.

Я думал, что ей сейчас достанется по ребрам, но парень нисколько не обиделся, полез в карман и поднес удостоверение к самому лицу Светланы. Она увидела фото человека в погонах, потом посмотрела в лицо владельцу удостоверения и вдруг заплакала. Горько, по-детски.

Парень распрямился и спрятал удостоверение.

– В этом доме есть телефон?

– Есть, – ответил я за всех. – В гостиной.

Потом нас вывели из гаража, в котором было тесновато, и уложили на асфальте возле клумбы. Асфальт был теплый, но жесткий. Я попытался ворочаться, но один из стражей прикрикнул на меня, и я успокоился. Переговариваться нам не позволяли, и единственное, что слышалось в полной тишине, – всхлипывания Светланы. Это были очень неприятные звуки. Они рвали сердце, но никто не посмел ее утихомирить.

Мы пролежали у цветочной клумбы очень долго. Уже стало смеркаться, когда прибыла следственная бригада. Три машины, множество людей. Не каждый день погибает такая знаменитость, как Самсонов.

– Где? – коротко спросил один из приехавших.

Его провели в гараж. Он отсутствовал достаточно долго и успел, похоже, здорово себя накрутить, потому что, когда вернулся, у него был голос, не сулящий ничего хорошего.

– Ну и козлы! – сказал он с раздражением и болью. – Такого человека убить!

Наверное, очень любил передачу «Вот так история!»

– Кто?! – коротко и зло спросил он.

Никто из нас, естественно, ему не ответил.

– Ладно, пусть, – все тем же нехорошим голосом сказал он. – Помалкивай пока.

Это уже относилось к затаившемуся среди нас убийце.

– Но когда я тебя вычислю – а я тебя вычислю обязательно – ты пожалеешь…

Он захлебнулся собственной речью, и мы так и не узнали, о чем же придется жалеть.

Нас обыскали с необыкновенным тщанием и наконец-то ввели в дом, разведя по разным комнатам, благо их в самсоновском жилище было много. Мне в собеседники достался лейтенант, практически мой одногодок. Он сел напротив меня, пристроив на колене пухлый блокнот, и некоторое время молча меня рассматривал, словно решал для самого себя – способен ли я на убийство, У него были пшеничного цвета волосы, нежно-голубые глаза и несколько припухлые губы. Если бы не его милицейская форма, я бы запросто принял его за недавно вернувшегося из армии сельского паренька, который через недельку-другую сядет на трактор.

– Фамилия? – сказал лейтенант.