Кортик фон Шираха - Рубен Валерьевич Маркарьян

почувствуется их волшебное воплощение в новом платье дочери, ботинках сыну и сытном ужине на семейном столе.

– Наверное, ты прав, – осторожно сказала Брунхильда. – Повышение – это хорошо. Для мужчины это важно. И для семьи тоже. Мы должны это отпраздновать.

Брунхильда поцеловала мужа в щеку и, кивнув Марте сделать то же самое, удалилась готовить ужин.

Ближе к вечеру появился Отто. С порога уткнулся лицом в плотную пелену праздничных ароматов утиного жира, корицы и печеных яблок. Едва успел снять усталые ботинки, потяжелевшие от строительной пыли, как выскочившая из комнаты Марта выстрелила в него новостью:

– Мы переезжаем в Вевельсбург. Папа получил повышение и стал эсэсовцем! Можешь попрощаться со своей эклерной принцессой.

Из кухни вышла Брунхильда, своим появлением остановив словесный поток дочери. Строго взглянула в ее сторону. Марта опустила голову, развернулась и ушла обратно к себе. Взгляд матери смягчился и обратился к сыну одновременно со словами:

– Здравствуй, сынок. Хорошо, что ты сегодня не поздно. Сейчас будет праздничный ужин. Переодевайся, отец уже дома.

– Что это за история с переездом? Куда?

Мать вздохнула.

– У твоей сестры не держится. Переодевайся, за столом все обсудим, – и Брунхильда погладила сына по щеке.

– Мама, пожалуйста. Мне сейчас надо знать. Мне надо… Мне надо уйти… В церковь. Я хотел пойти в церковь, – голос Отто дрогнул.

– Сначала ты сядешь за стол, мы все обсудим, а потом пойдешь, – твердо сказала Брунхильда.

– Но, мама, я… – Отто хотел еще что-то сказать.

– Отто, тебя ждет отец. Ты поешь, мы поговорим и ты сможешь идти, – сказала Брунхильда тоном, не терпящим возражений.

Отто молча прошел в свою комнату, быстро снял пыльную одежду, прихватил чистую и заперся в ванной. Через пять минут, причесанный и умытый, он уже сидел за столом. После традиционной молитвы и начала трапезы разговор начал отец.

– Итак, все уже в курсе, что мы переезжаем в Вевельсбург.

В течение нескольких минут Рихард пересказал то, что уже слышали Брунхильда и Марта, но в этот раз Шульц смаковал каждое слово, ему явно доставляло удовольствие рассказывать об этой новости. Он гордился собой.

– Что ты думаешь об этом? – спросил Рихард, обращаясь к сыну.

Что должен был Отто ответить? Что горд за отца, но меньше, чем тот сам? Что переезд в Вевельсбург означал разлуку с Оттилией, которая буквально вчера ответила ему взаимностью, согласившись сходить в кино в конце недели? Что это он, Отто, хотел в будущем пополнить ряды СС, пройдя путь от юнца «Гитлерюгенда» до офицера высшей рыцарской касты, глотая строительную пыль на стройках сейчас и вероятно кровь на полях будущих сражений, чтобы гордо сообщить об этом отцу и матери, а теперь получается, его отец станет обершарфюрером СС просто потому, что будет рассчитывать напряжение балок в книгохранилище? Да ладно бы это звание для отца что-то значило, кроме дополнительных трех сотен рейхсмарок. И само звание – всего лишь унтерофицерское, что-то вроде старшего ефрейтора Вермахта, но стоит ли это всё – переезда из столицы в какой-то захолустный городок, где Отто придется пойти в сельскую школу и сидеть за партой с какими-то крестьянскими детьми?

– Я бы хотел остаться в Берлине, – сказал Отто несмело.

Отец с матерью переглянулись. Рихард нахмурил брови и спросил:

– Ты не рад за отца, Отто?

– Рад, отец. Просто… Тут мои друзья по «Гитлерюгенду», так что…

Рихард внимательно посмотрел на сына. Чуть заметная улыбка заиграла у него на лице, будто он ожидал такого ответа и был к нему готов.

– Это единственная причина, сынок? – спросил он.

Отто пожал плечами.

– Отто, я спрашиваю тебя, потому что твое мнение нам с матерью небезразлично. В твоем возрасте любой переезд – это травма. Новые друзья, не всегда приличная публика, непонятные для тебя перспективы, опять же девушка твоя…

При упоминании об Оттилии лицо Отто залилось румянцем.

– Да, ладно, мы все знаем, что уж? – Отец похлопал сына по плечу. – Так вот, слушай. Я знаю, что разлука с девушкой для тебя будет большой неприятностью. Но, как мы все понимаем, ты еще юн, а потому речь не может идти о свадьбе, так что твоих планов мы не разрушим. Если ваши чувства сохранятся, то мы с матерью будем только рады. Считай это испытанием. Опять же, мы переезжаем не в Алжир, а в Вевельсбург. Несколько часов на поезде – и ты в Берлине. У меня к тебе вопрос: что тебе кажется более важным – твоя барышня из кондитерской или дело великого Рейха?

Отто посмотрел на отца, не понимая. К чему этот лозунг?

– Отец, ты же знаешь ответ, – голос мальчика звучал твердо.

– В том-то и дело, что знаю. И знаю, что твои друзья по «Гитлерюгенду» важны для тебя не как Ганс и Дитер, а как твои товарищи, идущие рядом с тобой по пути, начертанном нашим фюрером, верно?

Отто выпрямился и утвердительно кивнул головой.

– А потому, главное значение имеет то, что рядом с тобой будут твои товарищи, в одном строю вместе с тобой выполняющие трудовые и боевые задачи, где бы их не пришлось выполнять, так?

Отто снова кивнул головой утвердительно.

– Так вот, слушай! – Рихард таинственно понизил голос. – В замке Вевельсбург создана исследовательская структура во главе с археологом и куратором музея, расположенного в замке, Вильгельмом Йорданом, Бернхардтом Франком и Руди Бергманом. Молодой парень, Руди Бергман, еще в 1930 году стал членом «Гитлерюгенда», а с 1933-го уже числился в СС. Сейчас ему нет и двадцати пяти, а он – главный эксперт по расовым исследованиям в проекте Вевельсбург, его задача – изучение генеалогии и составление родословных высших эсэсовских офицеров. Так вот, я поговорил с ним. Он сказал, что с помощью коменданта выхлопотал отдельное подразделение «Гитлерюгенда» в самом Вевельсбурге. И ты, Отто, туда точно попадешь, сам понимаешь, почему. Бергман, недавно только носивший такую же форму, как твоя, обещал взять тебя под крыло. Ты понимаешь, какая перспектива открывается перед тобой?

Брунхильда с гордостью посмотрела на мужа, глаза ее заблестели. Такой сюрприз он притаил напоследок! Повышение в должности, в деньгах, а тут еще такое! Возможность для сына иметь отношение к высшим чинам СС в самом начале карьеры, об этом можно было только мечтать. Вот тебе и глушь под Ганновером, вот тебе и переезд в провинцию из столицы. Переведя взгляд на Отто, Брунхильда не сдержалась и проронила слезу.

Глава 19

– Мне положить руки на стол? – спросил Артем, обращаясь к Агаркову.

Глыба вновь поправил очки, смешно ткнув в переносицу, так что казалось, огромный палец должен был ее