Инопланетянка его мечты - Евгения Чепенко

– Лхаце, должно быть, уже захватил права и теперь пытается заручиться поддержкой Ювоно и его Объединения Свободных Дельцов. Без их производства Лхаса не выживет, – спокойно проговорил Вангьял. – Ты спасла жизнь Ювоно вместе с моей. Он мыслит своими категориями, не верит в семьи или традиции, не приносит жертв и молитв. Его боги – прибыль, наука и разум. Я предложил ему Сунда Келапа, где не нужно каждый раз приходить ко мне, где его партнерами больше не будут многочисленные родственники царствующей семьи и стоящие рядом, где ОСД сможет реализовать свою программу развития производства. Он согласился подыграть и защищать эти дни от расправ Лхаце всех, кто работал на меня.

– А здесь, в Чамдо, ты был из-за ячейки Пуньцога?

Вангьял по-мальчишески задорно улыбнулся. Я вздохнула и легла с ним рядом.

– А Поучитель знает, что ты знаешь?

– Мы с ним не говорили, но да. Я не скрывал.

Конечно! О чем это я? Тут только землянка Забава ничего не понимает и в упор не видит.

– Ты так смешно расстраиваешься, – развеселился Вангьял, – что мне сложно удержаться и не дразнить тебя. Ты отличный воин силы, просто не такая опытная.

– Так сейчас отчасти нарочно меня провоцируешь? – Я взглянула на его лицо.

Он только брови приподнял забавно.

– А как Лхаце может занять твое место сейчас? Ты – двоюродный брат цанпо.

Вангьял поморщился, потом вздохнул:

– Лхаце тоже. А дальше не злись, но я тот, кого хотела в любовники правящая жена, а это оскорбление мужу. Не хмурься, я поясню. Дзонг закрывает глаза на действия женщины, если она дала наследника, поскольку она – часть семьи иного государства. Но для цанпо ее желания – сомнения в его правах и силах. Я стал врагом обоим. – Он засмеялся. – А сейчас ты думаешь о том, как полезно сменить правящий режим.

Именно.

– Недолго осталось, – тихо закончил Вангьял, закрыл глаза, уложил голову на подушку и мечтательно улыбнулся. – А потом меня заберет моя прекрасная Могуэй бродить в свете тысячи лун.

Я вздохнула и тоже заулыбалась. Романтичный чудак.

– То есть резню устраивать ты не намерен? – Я сидела на заднем сиденье крытого автомобиля рядом с Вангьялом и напрямую выясняла у ястреба детали государственного переворота. Водитель то и дело сворачивал голову, стараясь рассмотреть высокую светлоглазую незнакомку в мужской одежде и платке.

– Женщина, я же со всех сторон сказал, что нет. – Голос Пуньцога хоть и прозвучал раздраженно, но доброжелательности не утратил. – Тебе твой хозяин не пояснил суть дел?

– Да, не пояснил, – я отмахнулась. – Вангьял сказал спросить у тебя.

Ястреб развернулся и смерил недовольным взглядом бывшего ученика, но тот лишь плечами пожал и продолжил с безмятежным выражением лица созерцать окружающий мир.

– Она тебя совсем разума лишила? – усмехнулся Пуньцог.

Вангьял заулыбался:

– Да.

– И ты не возражал.

– Не возражал. – Улыбка у него становилась все шире.

– Не отвлекайся, – одернула я Пуньцога. – Во главе государства не должен стоять один бессменный человек. Много, регулярно выбираемых, желательно народом. И в целом размеры земли предполагают определенную территориальную и экономическую независимость областей…

– Это она за широкий лунный цикл так говорить по-нашему научилась? – проигнорировал меня Поучитель.

– Да, – ответила я за Вангьяла. – Ты же понимаешь, что в основе наиболее эффективной стратегии экономического и социального развития лежит разделение власти и ответственности? И образование…

– Ясно понимаю, женщина! – начал выходить из себя Пуньцог. – Я давно мужчина!

– Но, – не обратила я внимания на его настроение, – это то, что лежит на поверхности. А в центр этой основы нужно поместить общенациональный принцип эстетики пространства жизни.

– А? – Раздражение ястреба как рукой сняло. – Ты о чем?

Внимание Вангьяла я тоже почувствовала. Да и водитель уши навострил сильнее прежнего.

– Люди идут воевать, убивать и жечь тогда, когда им терять нечего, когда их жизнь окружена грязью во всех смыслах, – просто пояснила я. – А мирно решать вопросы они будут тогда, когда они и их дети имеют открытый доступ к образованию, когда честная физическая и интеллектуальная работа приводит к улучшению условий существования, но, главное, когда сами условия существования даже самой бедной прослойки населения выглядят чисто, аккуратно и эстетично. Чистые улицы, чистые кварталы, чистые дворы, парки, игровые. Человек интуитивно стремится не выделяться в худшую сторону, никто не любит быть осуждаемым. Вот ты, – обратилась я резко к водителю. – Как твое имя?

Несчастный аж подпрыгнул, но ответил с готовностью:

– Агван.

– Агван, чего больше всего ты хотел бы для своей мамы?

– Смерти, – словно само собой разумеющееся ответил он, спровоцировав взрыв смеха со стороны воинов силы. – Она меня в рабство продала.

– Ладно, неудачный пример, – согласилась я. – Агван, чего ты хочешь для себя?

– Драться хочу и чтоб вся знать подохла.

Развеселил он моих спутников еще сильнее, но сдаваться так просто я была не намерена.

– Хорошо, а для детей своих?

Вот тут мой новый знакомый призадумался, а потом пробормотал:

– Хочу то, что ты описала. Образование и красивое жилье, спокойно чтоб им жилось, в достатке.

Я посмотрела на Вангьяла, он в ответ смерил меня ласковым взглядом, и тогда я продолжила:

– Агван, а хотел бы ты, чтобы кто-то разрушал такую жизнь твоих детей?

– Не хочу! – Он обернулся к Пуньцогу. – Такой мир мы будем строить?

Ястреб усмехнулся:

– Именно такой, мальчик мой, иначе какой смысл во всем этом.

– Жена беременная, – пояснил Агван.

– Значит, твой ребенок узнает иную реальность, и мы постараемся устроить это с минимальными потерями.

Я со вздохом откинулась на спинку сиденья.

– Все сказала? – прошептал мне на ухо Вангьял.

Я сощурилась и взглянула на него.

– Не осуждай меня, – усмехнулся он. – Я тот потерянный, что наслаждается видом и умом своей прекрасной женщины.

– На моем языке это называется «влюбленный», – едва слышно прошептала я.

– Влюбленный, – повторил Вангьял. – Значит, я тот влюбленный.

Машину раскачивало из стороны в сторону и подбрасывало на ухабах. Тряска была крайне неприятная, и я с тоской вспомнила свой комфортабельный тесла, бесшумно скользящий по трассам Геи. Вангьял засмеялся: