Инопланетянка его мечты - Евгения Чепенко

– Видел? Я смешной.

Мы миновали рабочие постройки и свернули к тропе, ведущей в обход скалы, где совсем недавно хорек демонстрировал «чудо» семейной медицины. Путь наш лежал к охраняемому поместью цанпо. План Пуньцога был простым и вполне подходящим для относительно бескровной смены режима в этой стране – уничтожить единственный существующий свод, документально закрепивший за семьей первого цанпо наследственное право на царствование. Свод, по словам Вангьяла, представлял собой набор рукописных текстов с печатью глав Запретного дзонга. Каждый вступающий в наследные права властитель записывал свое «тайное слово богам», церемониально с процессией относил его к подножию священной горы и отдавал в руки мудрейшему из воинов лично. Глава Запретного проверял написанное и ставил свою печать. На мой вопрос, был ли хоть раз отклонен документ, Вангьял только грустно улыбнулся. Оказалось, «слово богам» сочинял вовсе не сам будущий правитель, а армия нанятых дзонгом Сунда Келапа сказителей. Профанация, в общем, а может, и святотатство, не мне решать.

Я старалась не отставать от широко шагающих мужчин и при этом не выйти из образа. Из-за этого приходилось едва ли не бежать вприпрыжку. Если Агван был рабом, то неудивительно, что он желал смерти всем тем, за кем в этом мире было закреплено право распоряжаться чужой жизнью.

Я вспомнила, с какой жалостью слуги смотрели на меня и мою странную татуировку. Немного подняла голову и взглянула на затылок Вангьяла. Кажется, я кое-что пропустила мимо ушей, что игнорировать не стоило. Осуждая себя за свой неприглядный поступок, он мало не кривил душой, так еще и объективно прав был – не должен воин силы, что годами до моего появления готовил переворот в стране, ненавидел рабство, поддаваться соблазну пасть столь низко, встав в один ряд с теми, кого собирался свергать. Да, для меня его личные вензеля на шее ничего не значили, даже если бы стали постоянными. А с учетом моей привязанности к нему и культуры Геи в целом я бы наколола на его шее свои инициалы в ответ – вот и все. Очаровательные знаки взаимных чувств. Я осторожно улыбнулась, пока вокруг никого не было. На Гее именно так и поступлю и посмотрю на реакцию янтарных глаз… Впрочем, я отвлеклась. Размышления мои касались его эгоизма, который умудрился с помощью подсознательных страхов просочиться сквозь стойкую броню эмпата. Надо запомнить эту его черту характера и всегда ее учитывать. Она до конца его жизни будет всплывать в той или иной форме.

Мимо, сгорбившись, пробежал раб, и мысли мои вновь вильнули к сложным вензелям, которыми клеймили несчастных. Булан говорила, что у отслуживших свой срок инициалы просто перечеркивали и так выкидывали на улицу без здоровья и средств к существованию, словно мусор. И тут мне в голову пришла странная, но, на мой взгляд, весьма элегантная идея. Я изловчилась и аккуратно дернула Пуньцога за рукав, он от неожиданности вздрогнул и обернулся. Я оглянулась, убедилась, что свидетелей, кроме растерянного желтоглазого воина силы, нет, и пальцами попросила Поучителя поравняться со мной и склониться ниже. Пуньцог с готовностью исполнил мою просьбу. Я изложила ему на ухо шепотом свои соображения и вернулась к состоянию безликой «вещи». На лице Вангьяла мелькнула обида.

– Я знаю, почему ты от нее без ума, – усмехнулся тихо ястреб.

Бывший ученик ответил что-то наподобие «угу» и до самой парадной арки поместья не проронил ни слова. И это была как раз та самая черта его характера, которую он не мог в себе до конца контролировать и о которой я только что рассуждала. Вангьял ревновал, понимал, что ревнует, и потакал своей ревности. Он создал сотни школ по всей стране, куда военные патрули силком сгоняли учиться с улиц детей, провел через торговую палату закон о равном специальном образовании и половину своего состояния вложил в училища, где из всех желающих готовили необходимых экономике Лхасы мастеров. Он частично, насколько это было возможно, изменил земельное право, заручился поддержкой крупнейшего объединения торговцев и производителей, нашел и оградил от властных структур достойную, на его взгляд, ячейку повстанцев. Создал дома терпимости для нищенствующих и умалишенных, законодательно закрепил частную медицину. Сумел вовремя сориентироваться и отследить политическую катастрофу в соседней стране. Он фактически возглавлял устранение инопланетного заключенного. И после всего его любимая женщина о чем-то шептала на ухо не ему. На его месте я б тоже злилась.

У парадных ворот на нас оказались направлены два десятка ружей. Сердитый воин силы мгновенно встал передо мной, укрывая от опасности.

– Вангьял, – раздался голос неизвестного, чью внешность я, к моему сожалению, пока не получила возможности лицезреть, – ты предсказуем. Разве глава Секретного комитета не должен знать все, что происходит на его земле?

– Одна женщина уверила меня, что работа и собственнические инстинкты не должны идти рука об руку, – с усмешкой проговорил Вангьял. – Моя должность не делает меня хозяином вверенной мне земли.

– Не делала, – поправил его неизвестный. – Меньше слушай женщин. Отчего ты пришел? Разве не знаешь, что в сердце цанпо для тебя не осталось больше места? Твое гнусное предательство вынудило его обратиться к советникам…

– До сих пор решают мою судьбу? – перебил Вангьял. Я уловила едва заметную насмешку в его тоне.

– Судьбоносные решения требуют времени и молитв.

Скорее всего, собеседником был Лхаце. Кто еще бы мог говорить от имени цанпо с его двоюродным братом на равных и при этом руководить охраной поместья?

– Я ждал. Мы проводим тебя и твоего спутника в темницу. Даже воину силы не устоять в схватке с ружьем.

Я сделала крошечный шажок в сторону, чтобы иметь возможность хоть краем глаза увидеть происходящее до того, как Вангьял в очередной раз задвинет меня себе за спину. Во-первых, любопытно, во-вторых, ориентироваться в ситуации так проще.

Лхаце оказался высоким и довольно привлекательным молодым мужчиной с черными как смоль глазами и отталкивающей мимикой. Неприятного человека легко отличить по морщинкам, что навечно отпечатывали на лице свойственные его личности эмоции. Лхаце носил маску вечного презрения к окружающему миру.

– Женщин стоит слушать, не все они подобны твоей матери, – улыбнулся Вангьял.

Точно Лхаце.

Одного кивка моего воина силы было достаточно, чтобы дула ружей развернулись. Лхаце испуганно огляделся. Возможно, сказалось то неприятное впечатление, которое он произвел, но я бы предположила, что под прицелом новый глава Секретного комитета не был ни разу в жизни. Мне вдруг стало крайне любопытно, каким образом этот отталкивающий человек умудрялся возглавлять личную охрану правящего дома. Чистой воды везение, не иначе, даже с учетом протекции.

– Уважай тех, кто рядом с тобой, и тех, кто закрывает твою спину, – спокойно прокомментировал Вангьял. – А теперь пойдем к молящимся, брат мой. Нам всем нужно многое обсудить сегодня.

Повинуясь новому жесту воина силы, подчиненные Лхаце опустили оружие и словно растворились за каменной стеной поместья.