Приключения Тома Сойера (современная интерпретация) - Влада Олейник

я был бы самой благодарной душой в этом мире, если бы мог поверить, что тебе когда-либо приходила в голову такая хорошая мысль, как эта, но ты знаешь, что ты никогда этого не делал — и я знаю это, Том.

— Было, было! Даю вам честное слово, что было! Не сойти мне с этого места, было!

— О, Том, не лги — не делай этого. Это только делает все в сто раз хуже.

— Это не ложь, тетушка, это правда. Я хотел уберечь тебя от горя — это было все, что заставило меня прийти.

— Я бы отдала весь мир, чтобы поверить в это. Это скроет множество грехов, Том. Если бы это было так, я даже не жалела бы о том, что ты убежал из дому и натворил столько бед… Но нет, все неправда… Иначе ты непременно сказал бы мне, для чего ты пришел.

— Ну, видите ли, когда вы заговорили о похоронах, я просто преисполнился идеей о том, что мы придем и спрячемся в церкви, и я почему-то не мог все испортить. Так что я просто положил кору обратно в карман и промолчал.

— Какая кора?

— Кора, на которой я написал, чтобы сообщить вам, что мы занялись пиратством. Я так теперь жалею, что вы не проснулись, когда я вас поцеловал! Ужасно жалею — честное слово!

Суровые морщины на лице его тети разгладились, и в ее глазах появилась внезапная нежность.

— Ты поцеловал меня, Том?

— Да, я это сделал.

— Ты уверен, что сделал это, Том?

— Ну, да, я это сделал, тетушка, конечно, конечно.

— Почему же ты поцеловал меня, Том?

— Потому что я так любил тебя в ту минуту, а ты лежала там и стонала, и мне было так жаль.

Эти слова звучали как правда. Пожилая леди не смогла скрыть дрожь в своем голосе, когда сказала:

— Поцелуй меня еще раз, Том! И… ступай в школу, и… не приставай ко мне больше.

Как только он ушел, она подбежала к шкафу и достала остатки куртку, в которой Том занялся пиратством. Затем она остановилась, держа ее в руке, и сказала себе:

— Нет, я не смею. Бедный мальчик, я думаю, он солгал об этом — но это благословенная, благословенная ложь, от нее исходит такое утешение. Я надеюсь, что Господь — я знаю, что Господь простит его, потому что с его стороны было так добросердечно сказать это. Но я не хочу выяснять, что это

ложь. Я не буду смотреть.

Она убрала куртку и постояла рядом, размышляя минуту. Дважды она протягивала руку, чтобы снова взять ее, и дважды воздерживалась. Она снова отважилась, и на этот раз она укрепила себя мыслью:

— Это хорошая ложь, это хорошая ложь, я не позволю этому огорчить меня. — Поэтому она полезла в карман куртки. Мгновение спустя она читала отрывок из коры Тома сквозь текущие слезы и говорила: “Я могла бы простить мальчика сейчас, даже если бы он совершил миллион грехов!”

Глава 20

Было что-то в поведении тети Полли, когда она поцеловала Тома, что

развеяло его плохое настроение и снова сделало его беззаботным и счастливым. Он пошел в школу, и ему посчастливилось встретить Бэкки Тэтчер в начале Лугового переулка. Его настроение всегда определяло его манеры. Ни секунды не колеблясь, он подбежал к ней и сказал:

— Я вел себя очень подло сегодня, Бэкки, и мне так жаль. Я никогда, никогда больше так не поступлю, пока я жив — пожалуйста, помирись, хорошо?

Девушка остановилась и презрительно посмотрела ему в лицо:

— Я буду благодарна вам за то, что вы держите себя в руках, мистер Томас Сойер. Я больше никогда с вами не заговорю.

Она тряхнула головой и прошла дальше. Том был настолько ошеломлен, что у него даже не хватило присутствия духа сказать: “А мне плевать, мисс Умница!” А потом уже было поздно. Поэтому он ничего не сказал. Но, тем не менее, он был в прекрасном гневе. Он уныло поплелся по школьному двору, мечтая, чтобы она была мальчиком, и представляя, как бы здорово он ее вздул! В это время она как раз прошла мимо, и он оказал ей какую-то колкость. Разгневанная Бекки еле могла дождаться, когда же начнутся уроки, — так ей хотелось, чтобы Тома поскорее высекли за испорченный учебник. Если у нее и была какая-то затаенная мысль разоблачить Альфреда Темпла, то оскорбительная выходка Тома полностью развеяла ее.

Бедная девочка, она и сама не знала, как быстро приближается к беде. Учитель, мистер Доббинс, достигший среднего возраста с неудовлетворенными амбициями. Самым заветным его желанием было стать врачом, но бедность распорядилась так, что он не должен был быть ничем выше деревенского школьного учителя. Каждый день он брал со своего стола таинственную книгу и

погружался в нее в те моменты, когда на уроках не было чтения. Он держал эту книгу под замком. Не было школьника, который не горел бы желанием заглянуть в эту книгу, но случая не представлялось никогда. У каждого мальчика и девочки была своя теория о этой книги; но не было двух одинаковых теорий, и не было никакого способа добраться до фактов в этом деле. Теперь, когда Бэкки проходила мимо письменного стола, который стоял рядом с дверью, она заметила, что ключ был в замке! Это был драгоценный момент. Она огляделась;

обнаружила, что осталась одна, и в следующее мгновение книга была у нее в руках. Заглавие “Анатомия”, сочинение профессора такого-то, не несла никакой информации для нее; поэтому она начала переворачивать листы. Она сразу же наткнулась на красиво выгравированную и раскрашенную человеческую фигуру, совершенно обнаженную. В этот момент на страницу упала тень, и Том Сойер вошел в дверь и мельком увидел картинку. Бэкки схватила книгу, чтобы закрыть ее, и ей не повезло, что она порвала страницу с изображением до середины. Она сунула томик в стол, повернула ключ и разрыдалась от стыда и досады.

— Том Сойер, ты настолько подл, насколько это вообще возможно, подкрадываться к человеку и смотреть на то, на что он смотрит.

— Откуда я мог знать, что ты на что-то смотришь?

— Тебе должно быть стыдно за себя, Том Сойер; ты знаешь, что собираешься донести на меня, и о, что мне делать, что мне делать! Меня выпорют, а меня никогда не пороли в школе.

Потом она топнула своей маленькой ножкой и сказала:

— Будь таким злым, если хочешь! Я знаю, что-то должно произойти. Вы просто подождите, и увидите! Ненавистный,