Приключения Тома Сойера (современная интерпретация) - Влада Олейник

выздоравливать. Тому было противно, и он тоже испытывал чувство обиды. Он сразу же подал в отставку — и в ту ночь судье стало еще хуже, и он умер. Том решил, что никогда больше не будет доверять такому человеку, как это.

Похороны были замечательным событием. Кадеты дефилировали в стиле, рассчитанном на то, чтобы умертвить покойного члена от зависти. Однако Том снова был свободным мальчиком — это тоже чего-нибудь стоило! Теперь он мог пить и ругаться, но, к своему удивлению, обнаружил, что не хочет этого. Простой факт, что он мог, убрал желание и очарование этого.

Вскоре Том с удивлением обнаружил, что его желанный отпуск начинает немного тяготить его руки.

Он попытался вести дневник, но в течение трех дней ничего не происходило, и поэтому он отказался от него.

Первое из всех шоу чернокожих менестрелей прибыло в город и произвело сенсацию. Том и Джо Гарпер собрал группу исполнителей и был счастлив в течение двух дней.

Даже Великолепная четвертая была в некотором смысле неудачной, потому что шел сильный дождь, в результате процессии не было, и величайший человек в мире (как предполагал Том), мистер Бентон, действительный сенатор Соединенных Штатов, оказался ошеломляющим разочарованием, поскольку

его рост не достигал двадцати пяти футов и даже не приближался к этому.

Приехал цирк. После этого мальчики три дня играли в цирк в палатках, сделанных из тряпичного ковра — вход, три булавки для мальчиков, две для девочек, — а затем цирк был прекращен.

Пришли френолог и гипнотизер — и снова ушли, оставив деревню еще более унылой, чем когда-либо.

Было несколько вечеринок для мальчиков и девочек, но их было так мало и они были такими восхитительными, что только усиливали ноющую пустоту между ними.

Бэкки Тэтчер уехала в свой дом в Константинополе, чтобы погостить у родителей на каникулах, так что в жизни нигде не было светлой стороны.

Ужасная тайна убийства заключалась в хроническом страдании. Это был очень сильный удар по упорной и неутихающей боли.

Потом началась корь.

В течение двух долгих недель Том лежал, как узник, мертвый для мира и его событий. Он был очень болен, его ничего не интересовало. Когда он наконец встал на ноги и неуверенно двинулся в центр деревни, меланхолическая перемена была к худшему. Произошло ”пробуждение“, и все ”стали толковать о божественном", не только взрослые, но даже мальчики и девочки. Том ходил вокруг, надеясь вопреки всему увидеть хоть одного благословенное грешное лицо, но разочарование пересекало его повсюду. Он застал Джо Гарпера

за изучением Евангелии и печально отвернулся от удручающего зрелища. Он искал Бена Роджерса, и застал его навещающим бедняков с корзиной брошюр. Он разыскал Джима Холлиса, который обратил его внимание на драгоценное благословение его поздней кори в качестве предупреждения. Каждый мальчик, с которым он сталкивался, усугублял его депрессию; и когда в отчаянии он, наконец, бросился искать убежища в объятиях Гекльберри Финна и был принят цитатой из Священного Писания, его сердце разбилось, и он пополз домой и лег спать понимая, что он один из всего города потерян навсегда.

И в ту ночь разразилась ужасающая буря с проливным дождем, ужасными раскатами грома и ослепительными вспышками молний. Он накрылся с головой одеялом и в ужасе ожидал своей участи, ибо у него не было ни тени сомнения, что весь эта суматоха была из-за него. Он верил, что довел терпение высших сил до предела выносливости, и что это будет пощада. Возможно, ему показалось бы пустой тратой выдвинуть артиллерию против жука, но там казалось, нет ничего нелепого в том, чтобы вызвать такую дорогостоящую грозу, как эта, чтобы выбить почву из-под ног такого насекомого, как он сам.

Мало-помалу буря исчерпала себя и изчезла, так и не достигнув своей цели.

Первым побуждением мальчика было быть благодарным и исправиться. Вторым его решением было подождать, потому что штормов, возможно,

больше не будет.

На следующий день врачи вернулись; у Тома возвратилась болезнь. Три недели, которые он провел на спине на этот раз, показались ему целой вечностью. Когда он наконец оказался на улице, он едва ли был благодарен за то, что его пощадили, вспоминая, каким одиноким было его поместье, каким лишенным общения, и он был одинок. Он вяло брел по улице и нашел Джима Холлиса, исполнявшего обязанности судьи в суде по делам несовершеннолетних, который судил кошку за убийство в присутствии ее жертвы, птицы. Он нашел Джо Гарпера и Гекльберри Финна в переулке, которые ели украденную дыню. Бедные ребята! Они — как и Том — перенесли болезнь.

Глава 23

Наконец сонная атмосфера была нарушена — и энергично: в суде начался процесс по делу об убийстве. Это сразу же стало главной темой деревенских разговоров. Том не мог от этого отделаться. Каждое упоминание об убийстве заставляло содрогаться его сердце, ибо его неспокойная совесть и страхи почти убедили его в том, что эти замечания были высказаны в его присутствии как “прощупывания”; он не понимал, как его можно заподозрить в том, что он что-то знает об убийстве, но все же ему было неуютно посреди этих сплетен. Оно

все время держало его в холодной дрожи. Он отвел Гека в уединенное место, чтобы поговорить с ним. Было бы некоторым облегчением на некоторое время развязать ему язык; разделить его бремя страданий с другим страдальцем. Более того, он хотел убедиться, что Гек оставался сдержанным.

— Гек, ты когда — нибудь рассказывал кому-нибудь об этом?

— Насчет чего?

— Ты знаешь что.

— О, конечно, я этого не делал.

— Никогда ни слова?

— Никогда ни единого слова, так что помоги мне. Что заставляет тебя спрашивать?

— Ну, я боялся.

— Ну, Том Сойер, мы бы и двух дней не прожили, если бы об этом узнали. Ты это знаешь.

Том почувствовал себя более комфортно. После паузы:

— Гек, они не могли заставить тебя рассказать, не так ли?

— Заставить меня рассказать? Почему, если бы я хотел, чтобы этот дьявол-метис утопил меня, он мог бы заставить меня рассказать. Они ничем не отличаются друг от друга.

— Ну, тогда все в порядке. Я думаю, мы в безопасности, пока помалкиваем. Но давай все равно поклянемся еще раз. Так надежнее.

— Я согласен.

И они снова поклялись со страшной торжественностью.

— Что за разговоры вокруг, Гек? Я слышал столько разных историй.

— Что говорят? Ну, это просто Маффл Поттер, Маффл Поттер, Маффл Поттер все время. Это держит меня в поту, постоянном, так что я хочу кое-что спрятать.

— Точно так же со