Долина дракона - Ванда Алхимова

Ланси поднес горлышко фляги к пересохшим губам заключенного. Мальчишки глазели на то, как брага с хлюпаньем перетекает в глотку Куланна. Глазеть пришлось недолго, наемник осушил подарок не отрываясь. Мутные капли стекали с его усов, падая на мощную грудь.

– Вот теперь я понимаю, что пока живой, – рассмеялся Куланн. – Ну, рассказывайте, про что еще весь город говорит.

Ланси и Ангус, перебивая друг друга, вывалили на наемника ворох сплетен. Лютвин поругался с Брайеном. Наместник отправил гонца к Бресу. Предсказатели видели комету в небесах и сулят конец света. В Приморье принц Кулен разграбил могилы предков и на золотые зубы мертвецов нанял фоморов-людоедов, чтобы они сожрали армию Бреса.

Людоеды и кометы Куланна занимали мало, а вот известие о том, что Лютвин полаялся с наместником, его раздосадовало.

– Теперь я тут точно неделю проторчу, не меньше, – закусил ус Куланн. – На воде без хлеба. Лютвина ко мне не пустят. Парней тоже. А кроме них, притащить мне кормежку некому.

– Мы притащим, – Ангус гордо развернул плечи.

– Вам самим бы прокормиться, – фыркнул Куланн.

– Мы не все сами, – вмешался Ланси. – Нам Финад помог. Велел своим бабам собрать тебе еды. И договорился, чтобы нас в тюрьму пустили. Сказал, что отблагодарить спасителя – святой долг.

Куланн вспомнил могучую фигуру на костылях и снова улыбнулся. Финад, даром что преступник, оказался человеком чести.

– Спасибо, мелкота. Финаду от меня привет и благодарность передайте.

– Ты спас меня, – Ангус смущенно отвел глаза. Я бы разбился.

– А я бы плакал, он же мой друг.

Ланси приобнял Ангуса за плечи и снова показал неровные зубы. Куланн хмыкнул.

– Не хотите со мной поесть? – предложил он. – Тут на всех хватит.

У Ланси загорелись глаза, но Ангус, помявшись, покачал головой:

– Нет, это все тебе.

– Я даже есть сам не смогу.

Куланн пошевелил забитыми в колодки руками. Ланси и Ангус переглянулись – и принялись кормить наемника, словно малого ребенка. Ланси болтал без умолку, и это сглаживало неловкость. Ангус про себя поражался аппетиту великана – в Куланна легко влезло все, что они притащили. Когда от обеда ничего не осталось, Ангус дернул Ланси за полу рубашки.

– Нам пора, у меня тренировки. Но мы еще вернемся. Наемник по очереди пожал мальчишкам чумазые руки и проводил их взглядом.

* * *

На душе Лютвина царил мрак. И Лютвин, как обычно, заливал его вином. Отставив в сторону опустевший кувшин, наемник навалился грудью на стол и уставился на обглоданную бычью кость.

С Брайеном вышло совсем плохо. Наместник и тысячник разругались вдрызг. Лютвин просил отпустить Куланна, Брайен мстительно припомнил ему все непотребства солдат удачи и обещание самого Куланна – что он слова не скажет, если следующих провинившихся Брайен прикажет высечь плетьми. Поскольку провинился именно Куланн, то его Брайен и вознамерился предать публичной порке на площади. Лютвин заявил, что, если такое произойдет, он отобьет Куланна с боем. Брайен заорал: «Бунт?!» – и позвал гвардейцев. Лютвин и его парни спустили тех с лестницы и ушли, пригрозив настоящим бунтом.

Теперь тысячник сидел и страдал, пытаясь придумать, как лучше помириться с наместником и освободить товарища. Он уже знал, что Брайен велел усилить тюремную охрану и настрого запретил пропускать к заключенному посетителей. И прекрасно понимал: Куланн торчит за решеткой голодный, забитый в колодки, и гадает, куда запропастились его друзья.

Лютвин глотнул еще кисловатого густого вина и смачно рыгнул. За дверью послышался топот, и в комнату ворвался наемник в распахнутой куртке и без шапки.

– Там! – завопил он, указывая на дверь. – Ильди уходит!

– Чего еще? – недовольно засопел Лютвин. – Кого волнует эта шлюха?

– Ильди и Керн уводят свою тысячу из города!

Несколько мгновений Лютвин сидел с открытым ртом, а потом заревел, сорвал со стены меч в ножнах и вылетел во двор. Там царило смятение. Мятежная тысяча построилась и готовилась отправляться в путь. Вокруг носились и орали остальные вольные воины, кто без оружия, кто вообще полураздетый.

– Стоять!

Рык Лютвина, знаменитого своей глоткой, перекрыл общий гвалт, как на поле боя перекрывал гул сражения. Тысячник вольного воинства сбежал с крыльца, расталкивая подвернувшихся наемников, и ринулся чуть ли не под копыта конным воинам, возглавлявшим уходящих.

На буланой тонконогой кобыле сидела Ильди. Ее надраенные доспехи ярко блестели на солнце, забрало шлема открывало раскрасневшееся лицо. Глаза горели торжеством. Рядом на рыжем жеребце возвышался Керн – Лютвин опознал его по черной бороде лопатой.

– Что ты, мать твою, творишь? – рявкнул Лютвин, обращаясь к наемнице.

– Мы уходим! – звонко крикнула Ильди, поднимая к небу руку в латной рукавице. – Идем искать золота и славы!

– Золота и славы! – дружно подхватила тысяча древний клич вольного воинства.

– Это бунт!

Лютвин бросился было вперед, но заскрипели тетивы, и лучники нацелились ему в грудь. Тысячник остановился, облизывая губы. Глаза его побелели от ярости.

– Это наше законное право, – надменно изрекла Ильди. – Мы сдержали слово и взяли для Бреса Таумрат. Война стихла, мы вольны идти дальше. Нас ничто больше не держит – ни клятва, ни плата.

– Что вы ее слушаете? – багровея, закричал Лютвин угрюмо ощетинившейся клинками тысяче. – Вы принесли клятву! Клялись в огненном кругу стоять друг за друга! Бросьте оружие и расходитесь! Вольное братство остается в Таумрате!

– Вольное братство! – Ильди привстала на стременах, и ее пронзительный высокий голос перекрыл хриплый рев Лютвина. – Вольное братство! Вы продаете меч за золото! У вас нет короля и нет королевства! Вы не сидите за городскими стенами, вы сражаетесь за того, кто щедро платит! Воля и золото – вот за что мы служим! Здесь нет ни воли, ни золота! Тысячники Лютвин и Куланн продали нас Бресу за замки и почести! Они предали клятву вольного воинства! Мы уходим! Нас ждет война!

Голос Лютвина утонул в поднявшемся шуме. Тысяча воинов опустила копья, обнажила мечи и ровным строем двинулась за Ильди и Керном к Осенним воротам. Из переулков то и дело выбегали вооруженные наемники, тащившие мешки или сумы со своим скарбом, вылетали всадники на наспех оседланных лошадях – и присоединялись к дезертирам.

Лютвин яростно сплюнул и начал собирать тех, кто остался верен приказу. Пока они выстраивались, Ильди со своими отрядами достигла ворот. Там их встретили стражники Лугайда, мрачные, с обнаженными мечами. Стражников оказалось ощутимо меньше, чем наемников.

– Прочь с дороги! – крикнула Ильди, завертевшись на своей легконогой кобыле. – Откройте ворота! И кровь не прольется! Иначе мы вырежем вас, а потом откроем ворота сами!