100 дней между жизнью и смертью - Лилия Кох

– А где же Торстен? – разочарованно спросил Герман.

– Не знаем, мы не видели его сегодня…

– Ну вот, теперь команда не целая, и играть не получится! – расстроился Герман.

– Все получится! – вмешалась я. – Вас двое, ребят тоже двое, а я не хочу играть, к тому же мне еще нужно кое-что сделать.

С этими словами я отправилась в комнату. Делать ничего не хотелось, спать тоже, уже выспалась на всю ночь вперед. Решила наконец закончить начатые письма и просто посмотреть телик.

Прошло не больше часа с тех пор, как я запечатала письма, и уже собиралась включить телевизор, как раздался стук. Я знала, скоро вернется Герман, и не стала закрывать дверь на ключ. Или это Андреа быстро заскучала в мальчишеском обществе и прибежала скрасить мое одиночество. Поэтому, не вставая с кровати, крикнула: «Ну, заходи!..»

Кто-то осторожно толкнул дверь, и я увидела перед собой Торстена…

От неожиданности я потеряла дар речи, к тому же речь должна была быть немецкой, что еще больше усложняло ситуацию. Сообразив, что напугал и смутил меня, Торстен попытался спасти положение:

– Привет! Ты так быстро вчера исчезла, что я не успел даже поблагодарить за компанию и хорошую игру!

Растерянность прошла, и я включилась в свое нормальное состояние:

– Поблагодарить за легкую победу, обеспеченную такой неумехой, как я, да?!

Мы рассмеялись в один голос.

– А вы тут неплохо устроились, – сказал он, окинув взглядом нашу комнату.

– Да, нам нравится… – Я слегка расслабилась.

Мне трудно было понять, зачем он здесь. Передать свои эмоции по этому поводу очень сложно. Он нравился мне – но не как избранник, а просто как интересный, приятный мужчина моего возраста. И тем не менее беспокойство было настолько сильным, что мандраж, кажется, вырывался наружу и был заметен. Странное волнение выдавало с потрохами. Нет, мне действительно никто не нужен, и это правда! За каких-то пять минут его присутствия в голове пролетела стая пугающих мыслей. И о том, как я болела, и мои волосы такие короткие, что делает меня совсем не привлекательной, а про физические недостатки и шрамы, которые я приобрела за последние полгода, вообще лучше не говорить. И вообще никаких мужчин больше! О господи! Что же я несу-το, просто бред какой-то! Ну при чем тут все это? Человек просто на минутку зашел, больше его ничего не интересует. Стоп! Лиля, прекрати немедленно давать волю своим дурацким мыслям, хватит!

– Может, пойдем погуляем? Здесь очень красиво вечерами, и погода сегодня подходящая, тепло и безветренно! – Торстен нарушил затянувшееся молчание.

– Нет, я устала, да и уроки с Германом еще надо разобрать, и письма в конверты запечатать…

Черт, что же я делаю, уроки давно сделаны, и письма запечатаны, а я вру… Зачем? Ну почему это дурацкое «нет» вырвалось?

– Жаль, ну ладно, не буду тебе мешать… Спокойной ночи! – Он закрыл за собой дверь, а я, как дура, осталась стоять посреди комнаты.

Вскоре, к моей великой радости, я услышала, как из коридора раздался топот Германа, бегущего в комнату.

– Мы с Фабианом их обыграли! – ликовал он.

– Не кричи так громко, уже поздно. Если быстро умоешься, то вместе почитаем!

Мы устроились поудобней на кровати Германа и почти целый час читали по ролям «Онегина».

Затем Герман отправился в кровать и почти сразу засопел, а я потихоньку вернулась восвояси и, укутавшись потеплей в одеяло, довольно быстро уснула.

15:30

Два дня я пыталась понять, почему так ответила, и оправдаться в собственных глазах. Чем больше размышляла об этом, тем больше запутывалась и ощущала себя полной идиоткой или как минимум смешной и нелепой. Но все же сделала для себя одно открытие. Я поняла, что за последние месяцы невольно выстроила огромный барьер между собой и противоположным полом. И он так хорошо вписался в контекст моего нынешнего положения, что мужчины действительно перестали меня интересовать.

Более того, создается впечатление, что умения общаться, знакомиться с ними и реагировать на проявленный интерес безвозвратно утеряны. Самое удивительное, что ни грусти, ни печали по этому поводу нет. Мне это и не нужно. Поэтому ничуть не расстроил тот факт, что вечерами я больше не встречала Торстена за игрой в теннис. Ребята играли одни, а я за это время почти всем написала письма.

В остальном эти дни прошли так же, как и предыдущие. Я с нетерпением ожидала, когда начнется массаж. Еще немного фанго[3] на пояснице, а потом массаж!

Почти все время я проводила в мастерской и корпела над картиной, которую задумала. Андреа не хотела больше ничего делать, но, скучая, все же крутилась вокруг меня. Она очень привязалась ко мне, больше не вспоминает ни дом, ни родных. Бегает, довольная и счастливая, как будто ей здесь стало нравиться. Фрау Майер тоже обратила внимание на явные перемены в девочке. Она рассказала, что Андреа так рвалась домой, что ее мать получила официальное разрешение забрать дочь раньше срока. К выходным она должна приехать за ней.

– Лилия, вы настоящий художник и просто выдумщица! Картина получается красивой и необычной! – Фрау Штиль, «хозяйка каморки», как мы ее называем, – большой ценитель произведений своих учеников.

– Спасибо! Кажется, я слишком увлеклась, наверное, на сегодня хватит!

Я поставила незаконченную картину на ее привычное место, и мы отправились на процедуры. Андреа убежала к глазному врачу, а я зашла в кабинет физиотерапии.

– Фрау Кох, раздевайтесь, как обычно, и ложитесь, я сейчас!

Саманта, как и ребята, была практиканткой, поэтому ничего, кроме наложения фанго, ей пока не доверяют. Она веселая и очень шустрая девушка.

– Ну что, вы готовы? – громко спросила она.

– Всегда готова, как пионер! – в том же тоне отчеканила я.

– А кто такой «пионер»? – Саманта смотрела на меня с недоумением.

Я совсем не знала, как это объяснить на немецком. Потом на миг представила себе перевод «пионер для всех пример» на немецкий и поняла, что рисковать не стоит, дабы не прослыть странной личностью.

– Ну… пионер – это тот, кто всегда ко всему готов! – получилось вроде даже без ошибок.

– Ко всему? – Саманта смотрела на меня все так же непонимающе. – Не надо ко всему, вам только массаж будут делать!

«Ну все, – подумала я, – опять «черный список», или как минимум «серый». Немцы вообще все очень буквально воспринимают, мне приходилось не раз в этом убеждаться.

– Все нормально, Саманта! Я пошутила, я готова к массажу и фанго.