Пикник на обочине. Никто не уйдет - Дмитрий Силлов

Сомнения были, конечно, куда ж без них, но чутье подсказывало Шухарту: иди куда решил. Раздумывать и медлить, прикидывая варианты – это для обычных людей, не отмеченных Зоной. А опытный сталкер больше всего на свете «чуйке» своей доверяет, которая на зараженной земле его не раз от беды спасала. Потому что нечему больше там доверять. И глаза подведут, и опыт хваленый, на который лишь идиоты надеются, мол, вернулся я пару-тройку раз из рейда, и всё, море мне по колено и сам черт не брат. И везение тоже кончается, особенно когда человек шибко много о себе возомнит, решит, что если Зона несколько раз отпустила с хабаром, так, значит, он с ней запанибрата, и круче него только Болдер-пик, да и то не особо.

А вот «чуйка» всегда с собой. Интуиция по-научному, когда точно знаешь, что делать, а откуда пришло это знание – хрен его знает. Такая вот жизненная тавтология, не раз проверенная на практике. Не веришь тому, что точно знаешь, «чуйке» своей не доверяешь, сомневаешься, думаешь там, где надо действовать – стало быть, лучше не ходи в Зону, и в другие опасные мероприятия не впрягайся. Потому, что ты просто обычный человек. Не сталкер…

Все дальнейшее Рэд делал словно на автомате. Вызвал пассажирский лифт, шагнул в кабину и нажал на самую нижнюю кнопку. Пока ехал, вытащил магазин из пистолета, пересчитал патроны. Удобно, в отличие от того же «кольта» не надо их выщелкивать, чтобы понять, сколько осталось. Все сразу видно через боковой разрез магазина, все продумано заранее. Нет, все-таки идиоты те, кто собирается воевать с русскими. Потому что именно воевать эта нация умеет лучше, чем все другие народы земного шара. Китайцы, вон, работать умеют здорово, группой, слаженно, по муравьиному принципу, когда каждый человек как шестеренка в большой машине. Мы, американцы, например, деньги бумажные печатать мастера и продавать их за золото, хрен кто другой сумеет такое. А русские воюют так же, как китайцы работают. Просто методично и планомерно уничтожают в ноль тех, кто на них лезть пытается, и причина тому очевидная – талант такой у этих северных варваров, в генах у них это заряжено так же зримо, как патроны в магазинах русских пистолетов…

Лифт остановился. Рэд загнал магазин обратно, снял АПС с предохранителя и рванул по длинному подвальному коридору прямо вперед, даже не думая сворачивать в боковые ответвления. Просто ни к чему это, когда точно знаешь, куда и зачем бежишь со скоростью, непостижимой для обычного человека…

* * *

Он не ошибся.

В конце коридора маячили силуэты, неравномерно подсвеченные тусклыми потолочными лампами. Двое из них, судя по характерной форме касок, точно военные. Остальные…

Рэд скрипнул зубами и побежал, выжимая из организма все возможное. Длинный коридор, прямой, как кишка, позволял взять хороший разгон. Еще секунд двадцать от силы, и он нагонит группу…

– Остановите его!

Голос Нунана Шухарт узнал бы из тысячи. Как и клацанье затворов М16, которое он не раз слышал, вжавшись в холодную землю Зоны. Для военных приказ остановить кого-либо имеет лишь одно значение, а Дик не счел нужным пояснить, какие именно действия он имеет в виду. Ему было не до этого. Несмотря на свои габариты, Нунан оказался весьма проворным типом, которому не составило особого труда сгрести в охапку три безвольные фигуры и нырнуть вместе с ними в боковое ответвление коридора.

Военные же, синхронно развернувшись, приняли положение для стрельбы с колена. Раз-два, как на учениях. И три – поймав на мушку фигуру бегущего человека, плавно потянуть пальцем за спуск.

Но пули не пронзили податливую человеческую плоть, а лишь со свистом распороли воздух над головой Шухарта. За долю секунды до того, как автоматические винтовки выплюнули раскаленный свинец, сталкер упал на живот, выставив перед собой массивный пистолет. Сила инерции тащила его по полу, а он стрелял, искренне сожалея в душе, что ему приходится убивать людей ради того, чтобы люди не убили его. Это неправильно, это несправедливо, это страшно в конце концов. Но это – жизнь, которую у тебя непременно отнимут, если ты не сможешь однажды в критической ситуации выстрелить на опережение…

И у него получилось. Возможно, судьба благоволит к тем, кто рискует жизнью ради ближних своих. А может, просто Зона не любит, когда ее детей пытается убить кто-то, кроме нее. Так или иначе, одного из военных отбросило назад, словно сломанную куклу, а второй крутанулся волчком, и очередь из его М16 выбила характерное многоточие на боковой стене коридора.

Угрозы больше не было. Во всяком случае, Рэду очень хотелось верить в то, что ее нет, и что никто из подстреленных вояк не попытается из последних сил поднять винтовку и исправить свою досадную оплошность. Он просто вскочил на ноги и вновь рванул вперед, не отрывая взгляда от слабо шевелящихся силуэтов, валяющихся на полу. Отчаявшийся человек готов на многое, вот и сейчас Шухарт был уверен, что без проблем выстрелит в раненого, если тот попытается взять реванш.

Но военные ни о чем таком не думали. Первому было просто нечем думать. Пробегая мимо, Рэд успел заметить, что его лицо под каской разворочено в жуткую кашу. Военный лежал на спине и не шевелился, в отличие от второго, в противоосколочных очках на лице, правая рука которого болталась на лоскуте кожи. Экспансивные пули размолотили в кашу плечевой сустав, и вряд ли служивый смог бы в ближайшее время думать о стрельбе. Он просто полз куда-то, как это часто бывает с ранеными, еще не пришедшими в себя от шока… и за ним почему-то не тянулся широкий кровавый след, что было бы вполне естественным после такого ранения. Это Рэдрик отметил про себя, мельком, потому, что все его мысли были заняты совершенно иным…

Боковой коридор, в который свернул Нунан, представлял собой ответвление, в котором велись какие-то ремонтные работы. Сейчас в нем рабочих не было, зато наличествовали очевидные признаки их деятельности: стремянка возле стены, какие-то пластиковые ведра, большой стол в царапинах и пятнах краски. А еще в этом отнорке наличествовала торопливо удаляющаяся спина Нунана, занявшая собой почти все пространство от стены до стены.

– Стоять! – негромко скомандовал Рэд, поднимая пистолет. Здесь не нужно было громко орать, чтобы тебя услышали – в узких коридорах обычно хорошая естественная акустика. К тому же человек, которому целятся меж лопаток, очень хорошо, не головой, а, скорее, позвоночником ощущает пулю, которая пока что находится в стволе. И так же хорошо слышит голос того, от чьей воли зависит, останется кусочек свинца там же, где и сейчас, или же через мгновение станет частью мишени, состоящей из крови и плоти…

Дик остановился. Вздохнул. Медленно повернувшись, показал пустые ладони. И усмехнулся.

– Все-таки догнал, – сказал он. – А я знал, что догонишь. Я ж помню: не любишь ты, когда для тебя что-то устраивают. Сам хочешь для себя все устраивать. Гордый, значит. А о жителях города ты подумал? О том, что именно ты беду в Хармонт притащил, и сейчас со своими дружками ее приумножаешь многократно. Знаешь, что сейчас датчики аномальной активности в институтской главной лаборатории показывают? А ни хрена они не показывают. Полопались они все, отказали. Потому что не было такой активности, небось, с самого момента Посещения…