Спаситель и сын. Сезон 2 - Мари-Од Мюрай
Шрифт:
Интервал:
— Нет, я с ним не говорила. Но он без конца звонит ей по телефону. Для того, видите ли, чтобы обсудить проблемы их детей.
— А сам обсуждает другое?
— Нет, но…
— Но что?
— До этого он звонил ей изредка, по обязанности.
— До этого чего?
— До того, как бывшая нашла себе кого-то. Мужиков это жуть как заводит.
— Что заводит?
— Как что? Конкуренция. Соперник. Свежий импульс для старичка. Уверена, спит со мной, а думает о ней.
— Если я вас правильно понял, бывшая не интересуется вашим мужем, значит, муж вам не изменяет.
— Мысленно изменяет. Это еще оскорбительней.
Спаситель попытался урезонить Пенелопу, но она стояла на своем: муж ей изменяет. Чем больше он приводил доводов, что ей не из-за чего волноваться, тем больше она нервничала. Говорила, что умрет из-за этого, или прикончит мужа, или сбежит, забрав ребенка. Взрослая жизнь оказалась ей не по размеру, она тонула в ней, выглядела смешной и жалкой, как девчонка в футболке XXL.
— Может быть, провести сеанс семейной терапии? — предложил Спаситель.
— Чего-чего?
— Пригласить на консультацию вас и вашего мужа.
— С ума, что ли, сошел?! Я ни за что не скажу Же…
— Же?..
— Жереми, что хожу к психологу. Он против.
— Так-так-так.
Фрагментики мало-помалу сложились в пазл. Молодая женщина, судорожно скрывающая свое имя, мамочка маленького А, замужем за неким Же, которого она ни за что на свете не позовет на консультацию…
— Я понимаю, что вы не хотите моей встречи с вашим мужем, Пэмпренель.
— Почему вы меня… — Голос у нее прервался, и она замолчала.
— По существу, — продолжал Сент-Ив с полным спокойствием, — ваш муж и вы ревнуете к одному и тому же человеку. Ваш муж — собака на сене: сам не гам и другим не дам. А вы ревнуете, потому что хотели бы быть похожей на мадам Рошто.
На первую консультацию Пэмпренель нарядилась в костюм, надеясь стать похожей на Луизу.
— Вы, когда были маленькой, восхищались своей мамой?
— Мамой все восхищались, — вздохнула Пэмпренель, шмыгнув носом. — На нее на улице оборачивались.
В голосе у нее слышались восхищение и горечь. В тени своей матери-красавицы эта девочка так и не повзрослела.
— Ваша мама жива?
— Она умерла, когда мне было шестнадцать.
Пэмпренель заплакала. Спаситель протянул ей коробку с бумажными носовыми платками.
— Вы про меня расскажете? — спросила она тонким сиротским голоском.
— Вы моя пациентка. Я обязан все держать в тайне.
— Вы ее любите? — спросила она, кивнув на фотографию Луизы.
— Это моя личная жизнь.
— Ей повезло, — вздохнула она.
«Повезло? — подумал Сент-Ив. — Повезло, потому что вы отобрали у нее мужа? Повезло, потому что вы разрушили ее семейную жизнь?»
— Ну-у… — Но это было все, что он сказал вслух.
Провожая Пэмпренель, он посоветовал ей лечиться под своим именем и обратиться к психологу-женщине.
— Если хотите, я дам вам адрес, — сказал он и пошел было к письменному столу.
Но Пэмпренель, стоя на пороге, повернулась к Спасителю, положила ему руку на грудь и протянула губы. Она его обольщала.
— НЕТ, — сказал он тоном, каким говорят с упрямыми детьми.
Зазвонил телефон, и оба они невольно вздрогнули.
— Она, да? — ревниво спросила Пэмпренель.
— Главное — это вы, Пэмпренель. Станьте главной в своей собственной жизни.
Телефон продолжал звонить. Сент-Ив специально не брал трубку, не проявляя ни малейшего нетерпения.
— Шанс есть у каждого, и свой вы заслужили.
— Спасибо, — с чувством сказала она. Телефон перестал звонить, и ей показалось, что последнее слово осталось за ней.
Спаситель подождал, когда входная дверь хлопнет, и набрал номер Луизы.
— Это ты сейчас звонила?
— Прости, пожалуйста. Консультация еще не кончилась?
— Да, еще не совсем. Ты приедешь завтра с детьми?
— Если ты не против. И я хотела бы тебя кое с кем познакомить. С одним очень милым старичком, о котором уже рассказывала, месье Жовановиком.
Уж не дедушкой ли Фредерики, исчезнувшим на полях сражений? В любом случае проверить это Спаситель не сможет.
* * *
В субботу утром Юсеф решил проводить Дину и Райю до дверей доктора Спасителя. Нельзя отпускать жену одну ходить по улицам. Здесь нет отрядов ИГИЛа, зато есть мужчины.
— Мы пришли, — сказала Дина. — Хочешь познакомиться с доктором?
Юсеф нахмурился и отрицательно покачал головой. Он не понимал людей, живущих здесь, даже если они говорили с ним по-английски. Он взглянул на свою маленькую дочку. Вот ее он понимал. Ей было страшно, ей было грустно. Она никогда не улыбалась. А Дина? Иногда она казалась счастливой. Как можно быть счастливой, если убили твоего брата? Если мертвого Хилаля бросили на улице? Юсеф не мог понять Дины. Может быть, он ошибся и плохо выбрал себе жену? Она слишком молода… Но, кроме нее, у него ничего не осталось от прошлой жизни. Ее и троих детей.
— Здравствуйте, Дина! — приветствовал ее Спаситель. — Прекрасно выглядите, джинсы вам очень идут!
— It’s a gift[52], — ответила она, словно бы извиняясь.
Юсефу сразу не понравились эти слишком узкие брюки, но их подарила старенькая учительница, которая обучала их французскому языку, она принесла их в подарок его жене. Дина с золотистой кожей, с перекрашенными в медовый цвет волосами, подведенными глазами, в обтягивающих джинсах была чудесным воплощением союза Востока и Запада. Спаситель поманил к себе маленькую Райю, по-прежнему жавшуюся к матери.
— Посмотри, Райя, на маленьких хомячков.
Девочка застыла перед клеткой, немного напуганная шевелящейся кучкой крошечных младенцев. Спаситель переставил клетку на этажерку и разложил на столике бумагу и карандаши, пригласив Райю порисовать. И все же маме самой пришлось усадить дочку, а потом осторожно вернуться на место, повторяя, что она здесь, совсем рядом, сидит на кушетке. Спаситель наблюдал за молодой женщиной, ставшей опытной матерью, повзрослевшей в испытаниях.
— Как Райя? — спросил он ее.
В школе Райя по-прежнему молчала, сидела одна и красила черным раскраски. Она ничего не усваивала, учительница за нее беспокоилась. Мешая английский с французским, Спаситель объяснил Дине, что у ее дочери посттравматический синдром: днем она думает о тех ужасах, какие видела, а ночью они ей снятся. Существует особая терапия для таких случаев: перепрограммирование эмоций путем концентрации на движении глаз. Пациенту предлагают рассказывать то, что он помнит, а врач время от времени прерывает его и водит рукой у него перед глазами. Пациент должен следить за ней, не двигая головой. Его глазные яблоки двигаются ритмично, как у спящего человека. По причине, до сих пор остающейся неизвестной, эти движения воздействуют на мозг, причем на самую древнюю его часть — ромбовидную, — и помогают излечиванию травмы. Спаситель посоветовал мадам Хадад и ее дочке обратиться к психологам из Французской ассоциации жертв терроризма.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!