Нарты. Эпос осетинского народа - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

class="v">Промолвил войску Уангур суровый:

«Бессильны мы. Пред нами враг могучий.

Заплатим-ка дань крови нартам лучше,

И в безопасности от них мы будем.

Щит примиренья приготовьте, люди».

Зарезали быков, столы накрыли,

На кувд в знак мира нартов пригласили.

Сиротам всем и неутешным вдовам

Героев, павших в тех боях суровых,

В оплату крови, пролитой в сраженье,

Направили немало подношений.

КУВД БУРАФАРНЫГА

Когда Батрадз, сражавшийся геройски,

В селенье нартов возвращался с войском,

С отарами для дряхлых стариков

И для сирот, и для несчастных вдов,

С ним встретился у крепости старинной

Бурафарныга старший сын с дружиной.

И встречный воин дерзко закричал:

«Эй, вы, младенцы! Где же ваш причал?

Откуда вы? Коль ехать далеко,

То с губ своих сотрите молоко.

От ваших стад, хоть я вас не неволю,

Но вам придется уделить мне долю».

Батрадз могучий стал мрачнее тучи:

«Удар меча — задаток самый лучший.

А крови дань, что взяли мы для вдов,

Сирот своих и дряхлых стариков,

Мы первым встречным не вернем обратно»

Фарныга сын тут вызов бросил нарту.

Стрелу врага Батрадз перехватил

И, вынув меч, врага им поразил.

Потом свой меч проворно в землю вбил,

Дубовые носилки смастерил,

Врагам сказал спокойно: «Не взыщите,

Носилки злополучные возьмите.

Заботе вашей поручаю их».

Вскочили нарты на коней лихих

И полетели быстрою стрелой,

Лес оглашая песней боевой.

И скот был отдан вдовам, дряхлым старцам,

Чтоб не пришлось им более нуждаться.

Тогда Батрадз отправился к Сатане

И снял с себя доспехи поля брани.

Надел он шубу ветхую, арчиты,

Заснул в гумне на сене, как убитый.

Бурафарныг в то время пир устроил

И молодежь вниманьем удостоил,

А сам степенно поместился рядом

Со стариками и Сайнаг-алдаром.

Лишь только тост произнесли почетный,

Как стук потряс тяжелые ворота

И на пороге появился вестник.

Застыли пировавшие на месте.

Он от порога два шага отмерил,

Сжав плеть рукою левой — знак потери.

Во двор большой он ввел коня гнедого,

А вслед за ним и скакуна другого

Ввел под уздцы, с седлом, но без подпруг.

Опомнились пирующие вдруг.

Вот показались черные носилки.

Покрытый черной буркой, на подстилке

Лежал погибший от руки Батрадза.

Убитого узнали гости сразу.

И пир алдаров, что недолго длился,

Мгновенно горькой тризною сменился.

Погибшему западз соорудили,

И с плачем горьким труп похоронили.

А утром у гонца отец спросил:

«Скажи, кто сына моего убил?»

«Убийца из бораевского рода, —

Гонец ответил. — С виду благородный.

Глаза его, как сито, велики,

Железные кувалды — кулаки,

Имел не зубы, а клещи тот встречный,

Холмов булатных крепче были плечи.

Домой он ехал, песни распевая

И никого ничем не задевая.

Твой сын ему дорогу преградил

И дерзким словом первый оскорбил».

Тогда сказал хозяину Сайнаг:

«Нет, не погибнет от стрелы твой враг,

Убить его возможно только ядом

На южных склонах ползающих гадов».

Бурафарныг созвал своих людей,

И принялись они за ловлю змей.

И вот корзины доверху набиты

Тяжелым грузом, скользким, ядовитым.

Тогда гонцов хозяин разослал,

Чтоб каждый вестник всех оповещал.

«Снимаю траур и прошу в мой дом

Друзей и тех, кому я был врагом.

Все приходите на веселый пир,

Таких пиров еще не видел мир».

Тут нартов хлынули живые реки.

Здоровые, больные и калеки —

Все собрались на этот кувд великий.

Из дальних стран явились и малики.

Задумано все было хорошо.

Один Батрадз на пиршество не шел.

Бурафарныг, пылая жаждой мщенья,

Послов отправил в нартское селенье.

И чтобы вдруг не получить отказа,

Направил и невестку он к Батрадзу:

Нарт женщине не может отказать.

Батрадз пришел, чтоб с ними пировать,

Бурафарныг, застыв от черной злости.

С притворной лаской преподносит гостю

Искусно разрисованную чашу:

«Пей, нарт, до дна во имя дружбы нашей!»

Склонился нарт над чашею своей,

Усов концами он коснулся змей.

Исколотые острыми усами,

Они Батрадза испугались сами,

На дно нырнули и свернулись там.

А смелый нарт всю чашу осушил

И, кинувши лжецу, проговорил:

«Благодарю тебя за угощенье.

Твой сладкий ронг я выпил с наслажденьем.

Ну, а теперь, хозяин, будь смелей

И сам отведай ядовитых змей».

Бурафарныг был посрамлен пред всеми,

А нарт, смеясь, пошел в свое селенье.

С тех пор при срыве всяких дел нечестных

Ответ дают пословицей известной:

«Затея эта провалилась мигом,

Как провалился пир Бурафарныга».

КАК СОСЛАН ВОЗВРАТИЛСЯ К НАРТАМ

Вернувшись с кувда, от Бурафарныга,

Батрадз помчался к пастуху на выгон.

«Пришел к тебе как гость, издалека,

Овечьего отведать молока.

Я выпил ронг, отравленный злодеем,

Змеиный яд хочу запить скорее».

С гостеприимством был пастух знаком,

И напоил он гостя молоком.

И нартом был обычай соблюден —

С ровесником затеял игры он.

Играли, пели и, шутливо споря,

Пришли на берег голубого моря.

И там, где волны скалы берегут,

Загнали на ночь всех овец в закут.

И, приготовив из травы постели,

Ночному сну предаться захотели.

Едва сомкнули юноши глаза,

Как над землею пронеслась гроза,

И белой пеной закипело море.

Тогда из пены на морском просторе

Внезапно выплыл мальчик огнеокий,

За ним второй плыл на волне широкой.

Тот мальчик огнеокий был Сослан,

Второй, которого волна несла, —

Сын Хуандона, юный Урагом,

Резвившийся всю жизнь на дне морском.

Они на берег вышли и смеются,

Их голоса в ущелье раздаются:

«Эй, пастухи! Вставайте-ка скорее,