Замуж за давнего друга - Джулия Тиммон

– Не переживай. Во-первых, я смогу вылететь вечерним рейсом или даже завтра.

Дебора испуганно вскинула глаза.

– Во-вторых, – поспешил продолжить Герберт, – мы договорились, что для начала я съезжу в Хьюстон лишь в командировку, чтобы проверить, смогу ли спастись на новом месте от вашингтонских несчастий. Мне поручили кое-какую задачу, ее-то я и должен выполнить, а потом могу смело сказать: хочу домой. Шеф будет даже рад, что я передумал.

Дебора, погрустнев, опустила голову.

– Значит, нам в любом случае придется снова расстаться, – пробормотала она.

– Ненадолго, – попытался было утешить ее Герберт. – Хотя, признаюсь честно, работа в Хьюстоне может и затянуться. Скажем, на месяц-полтора…

Дебора сокрушенно вздохнула.

– А знаешь что? – спросил вдруг Герберт с воодушевлением. – Поедем вместе, а? Или приезжай ко мне чуть позже, только придумай, у кого из хьюстонских замечательных людей ты сможешь взять интервью, и подготовься к ним.

Дебора воспрянула духом.

– Неплохая мысль, – сказала она, оживляясь. – Даже очень и очень интересная. Месяц вдвоем в другом городе, и не без пользы для дела. Я согласна!

Они снова поцеловались. Потом долго сидели, прижавшись друг к другу и наслаждаясь знакомым с детства и дорогим сердцу шелестом листвы, дивными ароматами омытого дождем сада.

– А с Фрэнсисом ты как поступишь? – несколько натянуто спросил вдруг Герберт. – Если я правильно понял, ты подарила ему надежду?

– С ним я объяснилась, прежде чем ехать в аэропорт. – Дебора рассказала про удивительное благородство Фрэнсиса и про то, что поведала ему о любви к другу детства в самом начале знакомства. – Вот что я имела в виду, когда сказала тебе сегодня: он понял меня в том, в чем ты не смог бы, – заключила она с улыбкой.

Герберт задумался.

– А вдруг, если бы ты попыталась объясниться со мной, я тоже правильно бы все понял? – произнес вдруг он. – И уже тогда осознал бы, насколько дорожу тобой, как сильно ты мне нужна?

Дебора пожала плечами и покачала головой.

– Нет, мне не хватило бы смелости. И потом… Наверное, лучше, что ты дошел до всего сам.

– Главное, что мы теперь снова вместе, что сказали наконец друг другу все, что должны были, – пробормотал Герберт. – А к Фрэнсису я поначалу страшно тебя ревновал, – сознался он, немного помолчав. – Даже долго ломал голову над тем, не из-за ревности ли решил, что люблю тебя.

Дебора настороженно на него посмотрела.

– Может, правда, только из-за нее?

– Нет, – тут же заверил ее Герберт. – В противном случае я не признался бы себе в том, что держится Фрэнсис и обращается с тобой как нельзя лучше. А главное, не возжелал бы всей душой, чтобы ты обрела с ним истинное счастье, если не любишь меня.

– Фрэнсис – редкий человек, – тихо проговорила Дебора, пораженная откровенностью Герберта. – Я всем сердцем хотела бы продолжить с ним знакомство, даже желала бы, чтобы ты и он подружились. По-моему, вы с легкостью нашли бы общий язык.

– Возможно. – Герберт поколебался. – Только вот… слишком он богатый. С таким толстосумом, наверно, несколько неловко водить дружбу.

– Глупости! – с чувством возразила Дебора. – О чем, о чем, а о деньгах и богатствах думаешь меньше всего, когда с ним общаешься. Он ни на самую малость не задается и очень ценит, когда люди видят в нем не преуспевающего коммерсанта, а человека.

Герберт кивнул.

– Пожалуй, я был бы не прочь узнать его поближе. – Он развел руками. – Если он станет другом нашей семьи, буду только рад.

– Нашей семьи, – полушепотом повторила Дебора, и от легкого возбуждения у нее защекотало в носу. – Как непривычно слышать…

– Но как приятно! – воскликнул Герберт. – Согласна?

– Разумеется!

– Эй вы, болтуны! – донеслось до них со стороны соседнего дома. Оба повернули головы и увидели на крыльце улыбающуюся Эмили. Именно так она окликала их в детстве, зовя на обед или ужин в те дни, когда мать Герберта была загружена на работе и просила соседку присмотреть за единственным чадом. – Идите-ка, перекусите! Полдня торчат в саду, это в понедельник-то, когда надо не покладая рук работать.

Герберт лукаво взглянул на Дебору.

– Пошли, сообщим ей сногсшибательную новость, – тихо проговорил он. – Открою тебе маленький секрет: я тут на днях, совсем одуревший от горя, зашел к Эмили на чай и между делом поинтересовался, хотела бы она, чтобы я стал в один прекрасный день ее зятем.

Дебора удивленно шевельнула бровью и во весь рот улыбнулась.

– И что она ответила?

– Что несказанно обрадовалась бы.

– Вы идете или нет? – с напускной строгостью крикнула Эмили.

– Идем, идем, мамуль! – Дебора и Герберт, держась за руки, вскочили со скамьи и поспешили к дому Пауэллов.

На кухне как всегда пахло чем-то вкусным, свежеприготовленным. Влюбленные уселись на обычные места: он – на плетеный стул у окна, она – на высокий, сбоку.

Эмили внимательно оглядела их лица и, хоть не имела привычки совать нос в чужие дела, не удержалась и полюбопытствовала:

– Что это вы такие… счастливые и загадочные? Затеяли еще один праздник?

Дебора, вспомнив о вечеринке и о том, для чего она предназначалась, скорчила гримасу и энергично покрутила головой.

– Нет! То есть… В каком-то смысле, да.

– Во всех смыслах, – поправил ее Герберт. – Это будет лучший праздник в нашей жизни, самый светлый и многообещающий.

– Многообещающий? – Эмили перевела озадаченный взгляд на дочь, та закивала, во весь рот улыбаясь.

– Да-да, так оно и будет, – подтвердила она. – Ты и папа, а также родители Герберта приглашаются в первую очередь.

Тут Эмили, по-видимому, догадалась, о чем речь. Забыв о приготовленном угощении и о намерении быстрее утолить голод «детей», она медленно опустилась на третий стул и долго смотрела то на Герберта, то на Дебору. Ее веселые глаза все сильнее блестели, наверно, от подступивших слез.

– Неужели вы?..

– Да! – ликующе воскликнул Герберт. – Мы с Деборой решили пожениться! Чем быстрее, тем лучше. Только вот съездим в командировку, а там…

Эмили прижала к щекам ладони и беззвучно заплакала. Дебора вскочила и обняла ее.

– Ну ты что, мам? Мы ведь, так сказать, по обоюдному согласию…

– И взаимной любви, – добавил Герберт с серьезным видом.

Эмили закивала, торопливо вытерла слезы, глубоко вздохнула и улыбнулась.

– Я от радости. Признаться откровенно, это была моя давняя мечта, о ней не знал даже Шейн.

В эту самую минуту послышались тяжелые уверенные шаги, и в кухне появился отец Деборы.