Финно-угорские этнографические исследования в России - А.Е Загребин

В 1794 г. союз истории и этнографии в трудах академика Георги вновь дал о себе знать в виде подготовленного им первого полноцен­ного краеведческого очерка российской столицы и ее окрестностей, где ряд моментов касался этнического состава населения. Так что Георги можно уверенно считать одним из основателей городской этнографии в России и этнографии Санкт-Петербурга. Сам автор отмечал: «Финлянд­цы и Ижорцы суть древние обыватели сей страны, почему они и доселе жительствуют в деревнях в окрестностях города. Но поелику нрав их весьма разнствует от нрава городских обывателей, то между жителями города имеется только весьма малое число Финляндских семей. В лесу, на Васильевском острову находящемся, есть маленькая чухонская дере­вушка; слуг же и служанок чухонских имеется весьма много». За свои достижения в науке Георги был избран почетным членом Прусской Академии наук, Обществ испытателей природы в Вене и Берлине, Иене и Эрлангене. В 1783 г. он стал ординарным академиком по классу хи­мии, а в частной жизни приобрел славу фармацевта и одного из успешно практикующих в столице врачей. Популярности его имени добавило и то, что берлинский ботаник К. Вильденов назвал в 1804 г. привезенный из Южной Америки цветок в честь Георги георгином.

Творческая лаборатория: «Алхимический» склад ума И.Г. Георги распространялся на самые различные предметы, приобретавшие в его творческой лаборатории новые формы и содержание. Перу Георги не свойственно концентрировать внимание на внешних проявлениях на­родного быта, зато он стремится выражать все в максимально точных определениях и цифрах, взятых из официальных источников. Вместе с тем, круг его поисков довольно широк. Например, в издаваемых П.С. Палласом «Новых северных примечаниях к физическому и гео­графическому описанию земель и народов, истории естествознания и экономии» он публикует самые различные статьи, тематика которых варьирует от опытов самовозгорания конопли до предложений по раз­витию подсобных крестьянских промыслов. Являясь, как и многие отечественные ученые-просветители, членом Вольного Экономическо­го Общества, он опубликовал в его Трудах несколько очерков приклад­ной направленности, как-то: «Опыты над картофельным мылом», «Практические наставления к употреблению минеральной самородной щелочности», «Способ приготовить полезную краску из яичной скор­лупы» и др. Прочтение текстов Георги может составить о нем перво­начальное впечатление как об ученом, смотрящем на окружающую природу, включая и человеческую, исключительно с практической точ­ки зрения. Но это было не совсем так.

Первичная научная специализация, безусловно, наложила опреде­ленный отпечаток на исследовательские подходы Георги, привив ему, если можно так выразиться, «рецептурность» научного мышления, когда мера и следование канону обеспечивали искомый результат. Впрочем, разумная осторожность в обращении с исходными материалами и ремес­ленное стремление к сочетанию качества и количества готового продук­та не исключали творческого начала. Георги была присуща редкая спо­собность так синтезировать разнохарактерные источники и мнения, что ни у кого не возникала мысль об отсутствии у него собственного мнения об испытуемом предмете. Так, на протяжении многих лет непревзойден­ным по искусству изложения этнографическим компендиумом являлся труд Георги о народах России. Значимость этой работы состоит, кроме многих ее достоинств, в том, что автором была выработана некая схема (рецептура) группировки и текстуализации этнокультурного материала. Первоначально необходимо было определиться с названиями народов (внутренними и внешними), которые могли указать направление этноге­нетических поисков; затем следовало очертить этническую территорию, занимаемую народом в прошлом и в нынешнем его состоянии, что мог­ло дать ключ к пониманию таких параметров, как преобладание опреде­ленных хозяйственных занятий и даже народной антропометрии. Описа­ние традиционных обычаев и обрядов, в свою очередь, подводило иссле­дователя к таким тонким сферам, как народные нравы и поведенческие стереотипы, где субъективный фактор становился доминирующим. Со­отношение общего и особенного при анализе народной одежды, домо­строительства, пищи и транспортных средств могло указать на возможные межэтнические связи и имевшие место контакты. Завершить иерархию народных ценностей следовало характеристикой бытующих религиозных верований и суеверий, демонстрировавших определенную динамику этноса в вопросах духовности. Таким образом, химик Георги привнес в науку о народах важные в методологическом отношении приемы, одно­временно пройдя по очень тонкой линии, стараясь соблюсти интересы заказчика и не покривить душой против истины.

Звучащая во многих произведениях И.Г. Георги и его коллег стер­жневая мысль о важности использования полевых эмпирических данных при осуществлении дальнейших шагов по освоению ресурсов страны, среди прочих приоритетов, предполагала духовно-нравственное совер­шенствование, просвещение населяющих Россию людей разных вер и народов. В частности, эта идея нашла документальное отображение в Обращении от 7 марта 1777 г. директора Санкт-Петербургской Акаде­мии наук С.Г. Домашнева по поводу составления полного географичес­кого описания Российской империи, известном как «Plan dun ouvrage geographique et topographique sur Г Empire Russe». В том же году Ге­орги был включен в число сотрудников Топографического комитета, проводящего подготовительные работы к планам генерального межева­ния земель и разработавшего обширную программу, названную «Начер­тание общего топографического и физического описания Российской империи». Согласно программе, предполагалось осуществить: 1. Общее географическое описание России; 2. Общее историческое описание; 3. Общее статистическое описание; 4. Описание особенностей геогра­фии Российского государства; 5. Физическое описание страны. Кроме того, учеными была создана анкета, значительную часть вопросов ко­торой составляла этнографическая тематика, в особенности проблемы заселения, хозяйственного освоения, нравов и обычаев населения об­следуемой территории. По всей вероятности, этнографические инте­ресы Георги отражали характерный для той эпохи тип научной пара­дигмы, когда прогрессирующий универсализм позволял достигать вы­соких результатов в различных отраслях знания. Можно привести примеры инженерно-технических наблюдений историка и крупного чиновника В.Н. Татищева, естественнонаучные труды, исторические сочинения и поэтические опыты М.В. Ломоносова. В этом контексте работы Георги, посвященные описанию земель и народов Российской империи, видятся попыткой естественнонаучного ума объять этничес­кую составляющую государственного организма. Вместе с тем, их можно интерпретировать в качестве его личного вклада в формирова­ние патриотического сознания и национальной гордости россиян. Гордости не ограниченной рамками господствующей нации, готовой поглотить и ассимилировать остальных, превращая их в русских, а скорее нации в политическом смысле, когда: «...единообразность уч­реждения Государства весьма премудро дапомогает сему, и исполинс­кими шагами приближает Грубых народов наших к единой мечте все­общего России просвещения, соединения чудесного во едино тело и едину душу, и, так сказать, сплавления в Исполина, непоколебимого сотнями веков». Иначе зачем же было выполнять столь трудоемкую работу, демонстрируя своим читателям полиэтническую сущность Рос­сии и ее истории.

Финно-угры в «Описании всех в Российском государстве обита­ющих народов...»: Сделанные в ходе экспедиционных исследований накопления этнографической информации вкупе с развитием методоло­гического обеспечения науки должны были найти логическое продолже­ние в публикациях обобщающего характера. Соответственно, опыты первичной систематизации должны были перерасти в масштабные изда­тельские проекты, иллюстрирующие этническое многообразие империи.

Значение