Пандемии и общество: социальные и политические последствия главных пандемий в истории человечества от «юстиниановой» чумы до ковида - Дмитрий Левчик

Это случилось 22 июля 1831 года. Армейских пандемодиссидентов поддержали горожане Старой Руссы. 23 июля ударили в набат.

В ходе восстания был убит начальник местной полиции полицмейстер Манжос, артиллерийский генерал Менес, а также лекари, судебные приставы, аптекари, провизоры. На следующий день восставшие заставили духовенство совершить на площади города крёстный ход, высекли и избили дубинками оставшихся в живых после ночи лекарей, приставов и офицеров среднего звена (майоров, полковников). Там же, на площади шло открытое заседание избранного восставшими суда. К вечеру восстание радикализировалось. Начали избивать «всех господ». «Есть царский указ всех господ бить!» 15 офицеров и представителей городской элиты по приговору народного суда были приговорены к смерти и часть из них обезглавлены.

25 июля в город были введены войска. Но произошло непредвиденное — войска перешли на сторону народа. 26 июля взбунтовались военное поселение в селе Великом в 29 верстах от Старой Руссы. 28 и 29 июля началось восстание в первой гренадерской дивизии в районе Волхова. 30 июля взбунтовались ещё два полка.

Были перебиты все офицеры-дворяне, кроме тех, кто выслужился из рядовых. По некоторым оценкам более 120 офицеров нашли смерть от рук восставших. Генералы Леонтьев и Алексей Эмме, пытавшиеся увещевать инсургентов были убиты вместе со штабными офицерами. Восставшие захватили пушки. Против них был брошен егерский батальон. Произошла перестрелка. 26 июля правительственные каратели были усилены и им удалось взять под контроль большую часть города.

Городская герилья длилась до 2 августа. Часть войск не то чтобы перешла на сторону восставших, но объявила своеобразный нейтралитет. Очевидец событий полковник А. Ушаков так рассказывает об этом в своих мемуарах: «Унтер — офицер воротился и сказал, что поселяне прорвались через мост и бьют наповал всех господ и что генералы Леонтьев и Эмме уже убиты. На вопрос наш что же делают там батальоны 7 егерский и 4 карабинерный он отвечал: «Да ничего. Стоят и смотрят, как господ бьют».

С 3 по 7 августа царём Николаем I были посланы дополнительные части для борьбы с повстанцами.

В целом, начальству это не помогло. Восставшие контролировали значительную территорию. А ночью — почти весь город был в их руках. Помогла властям ложь и переговоры. 9 августа в город прибыл комендант Императорской главной квартиры, герой Бородина генерал-майор В. Микулин. Он сказал, что царь готов встретиться с руководством восставших и выслушать их требования. Солдаты-крестьяне ему поверили. И две тысячи восставших организованно двинулись на «встречу с царем». Однако около Ораниенбаума их окружили каратели, арестовали и заковали в кандалы. Оставшиеся в Старой Руссе восставшие были предательски атакованы, окружены, разоружены.

Всего арестовано было около шести тысяч человек.

Следственная комиссия приговорила три тысячи пандемодиссидентов к наказанию шпицрутенами.

Двести человек было забито до смерти.

Уже по приведённым примерам мы видим, что «холерные бунты» поднимали вовсе не тёмные русские лапотники, не изуверы-фанатики. Суммируя требования пандемодиссидентов и переформулируя их современным языком, нельзя не отметить, что это были удивительно передовые требования, даже современные требования, требования соблюдения личных прав, политических прав, а также прав пациента:

1. Уголовная ответственность врача за неверное лечение в ходе пандемии.

2. Уголовная ответственность представителей власти за неверные управленческие действия во время пандемии.

3. Независимое судебное расследование выборочно случаев смерти во время пандемии.

4. Право на контроль общества за действиями властей в период пандемии вплоть до отмены общественными органами основных распоряжений властей.

5. Право на контроль общества за работой лечебных учреждений в период пандемии.

6. Соблюдение личных прав человека в ходе оказания ему медицинской помощи.

7. Право на отказ от госпитализации.

8. Право на выбор лечащего врача.

9. Обязанность государства сообщать полную и достоверную информацию о ходе пандемии и врачебных мерах, принимаемых для её ликвидации.

Это не требования «лапотников»! Друзья-историки! Когда прекратите называть «тёмными мужиками» представителей одного из самых передовых социальных движений XIX века? Может быть, их надо назвать даже не пандемодиссидентами, а пандемодемократами?

И это были удивительно мужественные люди. Они готовы были идти на виселицу и под шпицрутены за реализацию этих прав. При этом я не оправдываю эксцессы и убийства врачей, которые происходили во время бунтов. Но революционное насилие и самооборону я вынужден оправдать!

Пандемодиссидентские выступления не ограничивались российской глубинкой. 23 июня 1831 года в столице империи, Санкт-Петербурге, состоялся пятитысячный протестный митинг против действий правительства и царя, против локдаунов и репрессивных эпидемиоглогических мер. Проявив личное мужество царь Николай Первый прибыл на митинг и смог в ходе своего выступления принудить участников разойтись. Сохранявшие царистские иллюзии пандемодиссиденты, дали себя уговорить и разошлись по домам.

Несостоявшаяся русско-французская война за Египет или как дипломат-холера Турцию спасла

В конце двадцатых-начале тридцатых годов XIX века, когда по Питеру гуляли Онегин и Пушкин, далеко от «вредного севера» (помните «но вреден север для меня»?), в южных морях у Османской империи было всё плохо. Власть султана таяла как рахат-лукум под солнцем Анталии. В 1821 году началось восстание в Греции. Турки бы его подавили, да вмешались европейские страны. Лорд Байрон, великий поэт, лично приехал бороться за свободу Греции. И погиб там геройски. После этого все экзальтированные дамы лондонского света и полусвета не простили бы лорду Кэннингу, премьер-министру его величества Георга Четвёртого, невмешательство в турецкие дела! Только война! Только свобода и равенство для греков! С дамами был солидарен и король, считавший необходимым усилить влияние Великобритании в Восточном Средиземноморье. И король банкиров, а с 1830 года — король Франции Луи-Филипп был того же мнения. Он готовился захватить Северную Африку, точнее — Алжир, Тунис и почти отложившийся от Турции Египет, а сильная Турция ему была некстати. Причины появления во французских головах мыслей о захвате перечисленных земель надо искать в России. Холера и локдаун 1830-31 годов в России негативно сказались на торговле. Экспорт во Францию сократился более чем в 4 раза. А это был хлопок, сырьё для французской ткацкой промышленности. Сырья из Египта тогда Франция почти не получала (там война и тоже холера). Из Турции тоже не получала (Турция воюет с Египтом, да и протекторат России с 1833 не содействует вывозу хлопка во Францию). И рынок сбыта в США для Франции закрыт из-за карантинных мер в порту Нью-Йорка в 1832. Следовательно, во Франции сокращаются доходы предпринимателей в сфере производства тканей, соответственно сокращаются зарплаты ткачей. Начинаются знаменитые восстания лионских ткачей 1831 и 1834 годов. Они, как известно, существенно повлияли на зарождение французского коммунизма и анархизма. Естественно в этих условиях во французских правящих кругах появляется идиотская идея о колонизации Северной Африки и усиления влияния Парижа в Египте.

В сущности, война европейцев против Турции уже