Наблюдатель - Роберт Ланца

зато, не случись всего этого, ты не приехала бы сюда, и я рада, что ты здесь.

Каро, не привыкшая к таким щедрым излияниям симпатии, совсем растерялась, но, к счастью, появление официанта с блюдами избавило ее от необходимости отвечать.

Во время еды деликатные вопросы больше не затрагивались. Местные деликатесы – черепаховое жаркое и пирог из кассавы – оказались восхитительными. Каро с удивлением обнаружила, что они проболтали между собой почти два часа.

– Получилось не хуже, чем в первый раз, – немного застенчиво сказала она. – Надеюсь, мы сможем еще раз сюда выбраться.

– Не сомневайся, сможем. И не раз, – уверила ее Молли, а Барбара улыбнулась и кивнула.

Когда они вернулись на базу, оказалось, что Эйдена продолжает периодически тошнить, у него сохраняются жар и озноб, и Ласкин перевел его в больничный корпус.

– Это всего лишь предосторожность, – сказал он Каро. – Диарея и тошнота довольно сильные, но угрозы для жизни не представляют. – Эйдену поставили капельницу с жидкостью и препаратами, и Ласкин не волновался за него. – Я отправил биоматериал на анализы, но не думаю, что это норовирус: ведь никто больше не заболел. А вот Джеймс в ярости: я сказал, что на кухне у него что-то испортилось.

Каро уже была в состоянии представить себе, в какие формы может вылиться ярость Джеймса. Она вернулась к себе, переоделась, вошла в интернет и принялась изучать информацию о своем новом ассистенте.

Тревор Мартин Абруццо, тридцати восьми лет, вырос и учился в школе в депрессивном городке Уилкс-Барре в Пенсильвании. С отличием закончил Пенсильванский университет, потом Гарвардскую медицинскую школу, стажировался в чуть ли не легендарном Центре Гарольда Гейнера при Массачусетской больнице общего профиля. Потом примкнул к «Врачам без границ» и работал в Демократической Республике Конго, где оперировал в невообразимых условиях. Этот этап его карьеры завершился после того, как он в Киншасе прооперировал девятнадцатилетнюю дочь известного отнюдь не с лучшей стороны африканского диктатора. Девушка умерла, Абруццо же чудом спасся, покинув континент. Несколько лет он проработал во Всемирной организации здравоохранения, от которой много раз ездил в командировки в горячие точки и регионы, пострадавшие от стихийных бедствий. Владел несколькими языками: французским, английским, немецким и лингала.

Каро отыскала и описание неудачной операции дочери диктатора, у которой была агрессивная мультиформная глиобластома правой височной доли. Во время операции, продолжавшейся одиннадцать часов, Абруццо продемонстрировал изумительную технику, но на этой стадии болезни девушку не смог бы спасти и сам Иисус Христос (хотя, конечно, ни диктатор, ни его палачи не посчитались бы с таким мнением).

Однако его мастерство должны были бы оценить многие американские больницы, охотно берущие на работу талантливых нейрохирургов. Так почему же Абруццо поехал не в Майо, или в больницу Джона Хопкинса, или в Нью-Йоркскую пресвитерианскую больницу, а отправился на Кайман-Брак?

Каро искала что-то иное, более личное и, еще немного погуглив, нашла его анонимный блог, озаглавленный «Репортажи с медицинского фронта». Но и это оказалось не тем, что она ожидала.

Об операциях он сделал там лишь одну короткую запись (именно по ней поисковая система нашла блог), в которой рассказал о трепанации черепа в сухих медицинских терминах, по-видимому, рассчитывая таким образом отпугнуть всех, кроме других врачей. О личности пациента не сообщалось ничего, кроме одного местоимения в последней фразе: «По крайней мере, я мог безопасно видеть ее дома».

И что все это значило?

Вообще, записей в блоге оказалось немного, и все они, за одним исключением, были столь же краткими и сухими. Неудивительно, что к нему вело так мало ссылок. Прочитав с полдюжины записей, Каро вернулась к резюме Абруццо. В Пенсильванском университете Абруццо получил первичное медицинское образование, показав неважные результаты в физике. Зато там он основал питейный клуб «Дистанционная жуть»; этот поступок вроде бы совсем не сочетался с бесцветной манерой его научных описаний и рассуждений в блоге. Полиция кампуса арестовывала членов клуба за мелкое хулиганство; в том числе и самого Абруццо. Дважды.

Внешность его была непримечательной. Коротко стриженные темные волосы с проседью. Глубоко посаженные карие глаза за очками в массивной оправе, твердый подбородок, кожа с заметным коричневым оттенком, который может быть результатом или глубоко въевшегося загара, или смешения разных этносов. Вполне симпатичный, но ничем не выделился бы в любой толпе. А если сравнить его с Джулианом – вообще сова и павлин.

Так что же подвигло его к участию в этом странном и малопонятном эксперименте на карибском островке? Да еще в роли ассистента? Он превосходит ее по опыту, достижениям, возрасту – во всех отношениях. Может быть, предполагается, что на роль ассистента перейдет она? Так на это она не подписывалась. И если бы предполагалось ее понижение, разве Джулиан не должен был бы предупредить ее об этом?

Но она ведь уже выяснила, что не понимает Джулиана. «В этом парне есть тайные бездны», – сказала бы Эллен, у которой никогда не было никаких тайн.

Чувствуя себя совершенно сбитой с толку, Каро закрыла ноутбук и перешла к папкам Джорджа, надеясь, что сможет выудить оттуда что-то полезное, не слишком углубляясь в формулы.

19

В полпятого утра Каро разбудил оглушительный грохот. В первый момент она решила, что это ей снится, но потом поняла, что нет. Соскочив с кровати и распахнув дверь, она увидела, что прямо за оградой имения опускается медицинский вертолет.

За кем? Лоррейн? Осложнения после операции? Но ведь прошла почти неделя… Уоткинс?

Набросив халат поверх пижамы, Каро бегом кинулась по дорожке и через внутренние ворота Второго крыла. Двое санитаров везли пустую каталку через двор к Третьему крылу, мимо Джулиана и Джеймса, стоявших в ослепительном свете прожекторов, которые за то время, пока Каро находилась здесь, еще ни разу не включали. Джеймс был в пижаме и дрожал от холода, а Джулиан полностью одет. Каро схватила Джулиана за руку:

– Кто? Уоткинс? Лоррейн?

– Нет, Эйден. Лайл вызвал вертолет, чтобы доставить его на Большой Кайман.

Она почувствовала, что переходит в профессиональное состояние.

– Какие симптомы?

– Кровь в кале, пониженное давление. Больше ничего не знаю. И Лайл не знает, что это может быть. Результатов анализов еще нет.

– Он не мог отравиться ничем с нашей кухни, – заявил Джеймс. – Прошлой ночью я проверил все, то есть действительно всё. Ни пятнышка плесени…

– Что еще сказал доктор Ласкин?

– Никаких испорченных продуктов…

– Только одно: что отправляет Эйдена на Большой Кайман, опасаясь, как бы ему не стало хуже.

– И случайного загрязнения тоже не могло случиться, потому что мои люди ни за что не станут резать мясо и фрукты одним ножом…

В первые минуты Каро не чувствовала ночной прохлады; теперь ее пробрало морским бризом, и она плотнее запахнулась в халат.

– И все, что подается сырым, тщательно моется и чистится от пестицидов и