Сила - Дженнифер Арментроут

Поджав губы, я уставился в стену.

— Мы этого не забудем, — продолжил он и, сделав паузу, добавил: — Даже если пройдут дни, месяцы и, возможно, годы, когда я хотел бы об этом забыть.

Я фыркнул, усмехнулся и снова посмотрел на него.

— Ты мне очень не нравишься, Эйден.

Его губы дрогнули.

— Это хорошо. Потому что и ты мне все так же не нравишься.

— Отлично. — Я медленно отступил. — Что-нибудь еще, святой?

— Да. Одна вещь. — Глаза Эйдена слегка потемнели. — У тебя еще есть связь с Алекс?

— Почему бы тебе не спросить у нее?

— Я спрашиваю у тебя.

Я глубоко вздохнул. Какой смысл лгать?

— Да, есть.

ДЖОЗИ

— Как-то странно, — сказал Колин, обводя взглядом почти пустую столовую. — Как будто мы на корабле-призраке. Ну, или в столовой-призраке.

Держа тарелку с беконом и бутылку яблочного сока, я была вынуждена согласиться, что это странно. Обычно воскресным утром в столовой сидело гораздо больше студентов. Сейчас же я могла пересчитать их по пальцам — и все присутствующие были чистокровными. Они настороженно наблюдали, как мы садимся за круглый столик возле окна, открывающего вид на статуи одиннадцати оставшихся олимпийских богов. Откручивая крышку бутылки, я чувствовала на себе взгляды.

Странным было и то, что Люк с Диконом обычно ждали нас в вестибюле, а если кто-то опаздывал, они шли сразу в столовую. Люк был ранней пташкой и поэтому стаскивал Дикона с кровати, даже если тот пребывал в полусонном состоянии.

Но сейчас их здесь не было.

Конечно, Дикон наверняка проводил время со своим братом. А Люк и Алекс, насколько я поняла, были очень близки. Возможно, они даже придут сюда. Вся банда может появиться в любой момент. Так что все было объяснимо, но в то же время печально, потому что мы скучали по этим парням.

А Сет?

Сет не приходил завтракать со дня, как прекратил меня тренировать. Я до сих пор к этому не привыкла.

— Думаешь, все скрываются? — спросил Колин, ковыряя яичные белки. Фу. Кто же ест яйца без желтка? Желток — сама вкусная часть. — Или вчера была грандиозная вечеринка, а нас не пригласили?

— И теперь все страдают похмельем? — улыбнулась я, взяв полоску бекона. — Может быть.

Положив локоть на стол, он фыркнул и произнес:

— Тогда мы просто лузеры.

Я действительно чувствовала себя лузером и отчаянно нуждалась в сочувствии. Но я не настолько хорошо знала Колина, чтобы превратиться перед ним в хныкающего ребенка размером с кита.

— Наверное, дело во вчерашней драке. Многие не чувствуют себя в безопасности.

— Согласен. Но мне нравится вариант с большой вечеринкой, — пережевывая яйца, сказал Колин. — А возможно, причина в том, что теперь по нашему кампусу бродят еще два полубога.

Вкусный бекон вдруг показался немного кислым.

— Вы, ребята, похожи на полуночных монстров, — продолжал он.

Я выдавила улыбку. Хотя никто из нас не был такой милашкой, как полуночные монстры.

Колин доел яйца и принялся за тосты. Даже если намазать на этот хлеб из непросеянной муки все масло в мире, он по-прежнему будет напоминать на вкус картон.

— Так ты знаешь этих двоих? Эйдена и Алекс? — спросил Колин.

Покачав головой, я положила бекон на тарелку. Я больше не хотела есть, что было преступлением по отношению к этой вкуснятине.

— Нет. Вчера я увидела их впервые.

— Блин, они как легенды. — Он покачал головой, в голосе отчетливо зазвучало восхищение. — Они настоящие легенды среди нас.

— Неужели? — пробормотала я, уставившись на бекон.

Колин захрустел тостом.

— Я никогда с ними не встречался лично, но я был в кампусе, когда они впервые заехали сюда, прежде чем отправиться на бой с Аресом. Тот факт, что они делали это добровольно, поразителен. Я имею в виду, кому захочется сражаться с богом войны?

Не мне, но в этом нет ничего удивительного.

— Они очень крутые, — продолжал он, и я подавила вздох. — Кажется, я запал на Алекс.

Я медленно подняла на него взгляд. Серьезно? Он покраснел.

— Ну, не в том смысле. Я достаточно умен, чтобы понимать, что Эйден меня убьет. Я уважаю ее. Она отправилась сражаться с Аресом, зная, что не вернется живой.

Как же мне по-быстрому свалить из этой столовой?

— Для этого нужны большие яйца. — Он сделал паузу и хмуро поглядел на свой надкушенный тост. — Ну, то есть большие яичники. Она понятия не имела, что Аполлон, твой отец, дал ей амброзию. Или, по крайней мере, такова легенда, а она…

Хвалебная болтовня Колина растворилась в тупой боли, пронзившей мои глаза. Я знала, что мое раздражение необоснованно, но также прекрасно понимала его источник.

Ревность.

К этому времени я уже вполне могла позеленеть. Вчерашнее появление Алекс полностью подтвердило то, что я о ней знала. Она была буквально всем, чем не была я. Как Сет вообще мог заинтересоваться мной после такой девушки, как она?

Это не ее вина. Черт возьми, Алекс даже не знала, что я существую. Она входила в высшую лигу, а я все еще пыталась попасть в низшую. Я была сплошным разочарованием. И мне хватало мозгов, чтобы признать это.

После завтрака я рассталась с Колином, хотя он предлагал отправиться на пробежку или еще куда-нибудь. Но кем он, черт возьми, меня считал, если думал, что я добровольно это сделаю? Ха. Я пошла в библиотеку и, бесполезно прошатавшись там несколько часов, понуро вернулась в общежитие.

Я остановилась возле входа в свою комнату и повернулась к двери Сета. Закусив нижнюю губу, я ждала, чтобы дверь открылась и он вышел. Даже не знаю, почему я этого хотела. Он прояснил все несколько недель назад. Да и вчера выразился предельно ясно.

Развернувшись, я вошла к себе и, пройдя в спальню, взяла старую фотографию, где была запечатлена с бабушкой, дедушкой и мамой. Я жалела, что не могу вернуться во времени и оживить момент в памяти, вспомнить весь тот день.

Ни у кого из нас не было второго шанса. Ну, кроме Алекс и Эйдена. И Сета. И в какой-то степени меня. Ладно, может, у многих из нас второй шанс и был, но мы не могли понять, в чем он заключался.

Судя по моей внешности, снимок сделали в средней школе. Я была чертовски пухлой, как настоящий поросенок, и не помогала даже рубашка с пейслийским узором. Но я улыбалась. Как и бабушка. И дедушка. И мама. Это был хороший день.

Поставив фотографию на тумбочку, я вытерла глаза тыльной стороной руки. Щеки были влажными, но я не знала, из-за чего или из-за кого плачу. Я знала только, что в последнее время много плакала, и эти ненавистные слезы заставляли меня чувствовать себя слабой. Хотя, черт возьми, что в этом слабого? Как будто это худшее, чем я могла сейчас заниматься. Ведь я могла бы причинить себе вред или влезть в какую-нибудь авантюру. Могла бы напиться или обкуриться. Но нет. Я была плаксой и знала, что люди, которые любят погулять, помахать кулаками и надраться до рвоты, считают это лучшим времяпровождением, чем проливание слез.