Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер

– Это Черная ночь! – вопила женщина.

Мы с Дереком и Анной изумленно переглянулись. По всему кафе при этих словах прокатился гул жалобных, встревоженных голосов. Коди прилагал все силы, чтобы вновь завладеть аудиторией, и, когда наконец воцарилась тишина, предложил перейти к голосованию.

– Кто за то, чтобы объявить общую забастовку до тех пор, пока убийца Стефани не будет арестован?

Поднялся лес рук. Почти все волонтеры отказались работать дальше.

– Общая забастовка объявлена, – провозгласил Коди. – Она продлится до тех пор, пока убийца Стефани Мейлер не будет арестован и нам не будет обеспечена безопасность.

Собрание закончилось, толпа шумно повалила из ресторана под теплые лучи вечернего солнца. Дерек поспешил за женщиной, которая говорила про “Черную ночь”.

– Простите, что такое “Черная ночь”? – спросил он.

Она со страхом уставилась на него:

– Вы не здешний?

– Нет. Я из полиции штата.

Он показал ей жетон, и женщина еле слышно сказала:

– Черная ночь – это самое ужасное, что может произойти. Воплощение величайшей беды. Однажды она уже случилась и скоро повторится.

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Значит, вы ничего не знаете? Про лето 1994 года, лето Черной ночи?

– Вы имеете в виду четыре убийства?

Она испуганно кивнула:

– Эти убийства и были Черной ночью! И этим летом она повторится! Уезжайте отсюда подальше, уезжайте, пока беда не настигла вас и не обрушилась на город. Этот фестиваль проклят!

Она поспешно направилась к выходу и смешалась с последними выходившими волонтерами. Кафе “Афина” опустело, и Дерек вернулся к нам за столик. Кроме нас, в ресторане остался только Браун.

– Похоже, женщина изрядно напугана всей этой историей с “Черной ночью”, – сказал я ему.

Он пожал плечами:

– Не обращайте внимания, капитан. “Черная ночь” – всего лишь смехотворная легенда. Эта женщина мелет вздор.

Браун тоже удалился. Массачусетс немедленно подошел к нашему столику, долить нам кофе, хотя мы едва пригубили свои чашки. Я понял, что он искал предлог с нами поговорить.

– Мэр сказал вам неправду, – шепнул он. – “Черная ночь” – не просто городская легенда. У нас многие в нее верят и видят в ней предсказание. В 1994 году оно уже сбылось.

– Предсказание чего? – спросил Дерек.

– Того, что однажды из-за некой пьесы весь город на целую ночь погрузится в хаос – в ту самую Черную ночь.

– И в девяносто четвертом так и случилось? – поинтересовался я.

– Помню, сразу после того, как мэр Гордон объявил, что организует театральный фестиваль, в городе стали твориться странные вещи.

– Какие вещи? – спросил Дерек.

Ответить Массачусетс не успел: в этот момент дверь открылась, и вошла владелица кафе “Афина”. Я сразу ее узнал. Это была Сильвия Тенненбаум, сестра Теда Тенненбаума. Тогда ей было лет сорок, значит, сейчас под шестьдесят, но с виду она нисколько не изменилась: все та же дама себе на уме, с которой я сталкивался в ходе расследования. Увидев нас, она не сумела скрыть замешательства, но тут же напустила на себя непроницаемый вид.

– Мне сказали, что вы снова в нашем городе, – произнесла она ледяным тоном.

– Добрый день, Сильвия, – ответил я. – Не знал, что теперь ресторан принадлежит вам.

– Кому-то же надо было им заниматься после того, как вы убили брата.

– Мы вашего брата не убивали, – возразил Дерек.

– Вам здесь не рады, – отчеканила она в ответ. – Платите и уходите.

– Хорошо, – сказал я. – Мы приехали не для того, чтобы вам докучать.

Я попросил счет. Через минуту Массачусетс положил перед нами кассовый чек, на котором приписал внизу шариковой ручкой:

* * *

– Я как-то не соотнесла Сильвию с Тедом Тенненбаумом, – сказала Анна, когда мы вышли из кафе “Афина”. – Что случилось с ее братом?

Об этом нам с Дереком говорить не хотелось. Повисла пауза, и Дерек решил сменить тему:

– Давайте для начала разберемся с этой “Черной ночью” и припиской Массачусетса.

Кто наверняка мог нам в этом помочь, так это Майкл Берд; мы отправились в редакцию “Орфеа кроникл”. Когда мы появились в кабинете Майкла, он спросил:

– Вы из-за передовицы пришли?

– Нет, – ответил я, – но раз уж вы сами про нее заговорили, так скажите на милость, зачем вы это сделали? Я рассказал вам о записке в машине Стефани просто по-дружески! А вовсе не для того, чтобы вы это выносили на первую полосу газеты.

– Стефани была очень храбрая женщина, таких журналистов, как она, еще поискать! – ответил Майкл. – Я не позволю, чтобы ее смерть оказалась напрасной: о ее работе должны знать все!

– Совершенно верно, Майкл. И лучший способ отдать дань ее памяти – завершить расследование. А не сеять в городе панику, вываливая на всеобщее обозрение все обстоятельства дела.

– Простите, Джесси, – произнес Майкл. – У меня такое чувство, словно я не сумел защитить Стефани. Я бы многое отдал, чтобы открутить все назад. Да еще повелся на эту чертову эсэмэску. Ведь я же сам неделю назад вам говорил, что беспокоиться не о чем.

– Вы не могли знать, Майкл. Не терзайте себя понапрасну, тем более что в тот момент ее все равно уже не было в живых. Вы уже ничего не могли сделать, и никто не мог.

Майкл в отчаянии рухнул на стул.

– Но вы можете помочь нам найти того, кто это сделал, – добавил я.

– Что угодно сделаю, Джесси, я в полном вашем распоряжении.

– Стефани интересовалась одним выражением, “Черная ночь”. Мы не понимаем, что оно значит.

Он усмехнулся:

– Я видел эти два слова в записке, которую вы мне показывали, и мне тоже стало любопытно. Так что я покопался в архиве газеты.

Он вынул из ящика стола папку и протянул нам. Там были собраны статьи за период с осени 1993-го до лета 1994 года, в них шла речь о тревожных и загадочных надписях. Сперва они появились на стене почты: “Скоро настанет Черная ночь”. Потом распространились по всему городу.

Однажды ночью, в ноябре 1993 года, листки с надписью “Близится Черная ночь” были обнаружены под дворниками сотен машин.

А в декабре 1993 года, как-то утром, все обитатели города, проснувшись, нашли у себя под дверью листок: “Готовьтесь, наступает Черная ночь”.

В январе 1994 года на дверях мэрии появилась надпись краской. Был запущен обратный отсчет: “Через полгода настанет Черная ночь”.