Рижский бальзам на русскую душу - Дария Юрьева

– Скучаю по дому,– отметила она,– особенно по внукам, а в остальном, чувствую себя прекрасно. Пребывание на плавбазе воспринимаю в качестве длительного внеочередного отпуска. В нерабочие часы гуляю на палубе, дышу свежим воздухом, принимаю морские ванны. Судно, чем не курорт, где тебя вовремя накормят, напоют и вовремя уложат в чистую постель. Никогда в жизни я не имела столько свободного времени и не прочитала столько интересных книг! Я люблю кино и могу смотреть захватывающие фильмы хоть каждый день. Я поднялась на плавбазу с одним рублём в кармане и с одним рублём сойду на берег. Буфет вычтет из моей зарплаты незначительную сумму, которую я трачу, покупая сладости и подарки для родных, но это существенно не отразится на полугодовом расчете. Где ещё можно иметь такую возможность заработка?

Её речь вдруг прервал зычный голос, прозвучавший по мегафону с соседнего траулера.

– Разгрузка рыбы на СРТ – семнадцать, закончилась. Капитану Георгию Петрукевичу предлагается прибыть на судно для отправления в место дислокации.

Капитаны, сидящие за столом, и ухом не повели, услышав сообщение. Они восприняли услышанное, лишь как необходимость сменить тему разговора. Наполнив рюмки, они приподнялись со стульев и, чокнувшись, выпили. В воцарившемся молчании послышалось вторично:

– Напоминаем,– ревел мегафон,– Капитану Петрукевичу срочно прибыть на СРТ для отправления к месту дислокации.

– Кто это «напоминает»?– удивленно спросил капитан-директор.– Кто даёт на судне указания? Капитан или лицо, взявшее в руки мегафон? Это непорядок. Одно из двух:или подчиненные забылись или не знают устава.

По лицу капитана Георгия Петрукевича, сидящего напротив, он понял, к кому обращаются подчиненные.

– Вас тоже вызывают на СРТ, когда в этом нет нужды?– спросил капитан-директор у Алексея Бондаря.

– Пусть попробуют,– ответил Алекс.

– А вас?

Вопрос был обращен к Озерскому.

– Дома мне иногда даёт указания жена. Я прислушиваюсь к ее советам, но на корабле я царь и Бог.

– А вам,-обратился капитан – директор к Петруковскому,– необходимо на СРТ провести воспитательную работу.

Он встал из-за стола и вышел из каюты. За ним вышли все остальные. Остановившись на палубе, капитан-директор взял в руки мегафон и объявил:

– СРТ номеров семнадцать, двадцать пять и двадцать семь следовать за плавбазой,– прозвучала команда.

По его команде плавбаза начала медленно двигаться, постепенно ускоряя ход.

Улыбающиеся капитаны СРТ проследили, как на их судах наметилось оживление. Зоя Фёдоровна, ничего не понимающая в судовождении, наблюдала, как средние рыболовецкие траулеры, окружавшие гигантскую плавбазу, пропустили ее вперед и послушно начали двигаться за ней, будто привязанные за веревочки.

У четырех капитанов остались нерешенные проблемы, которые следовало срочно обсудить, и они, с серьезным видом, вновь вошли в капитанскую каюту.

Алекс Бондарь заблаговременно,задолго до отправления судна, подходил к проходной порта. Там, за проходной, была другая жизнь, верные друзья и настоящие дела, к которым он спешил, чтобы поскорее оказаться в привычной для него обстановке. Вышедшие из-за угла железобетонного ограждения его окликнули два подвыпивших матроса из его команды. Они едва держались на ногах. Вместо того, чтобы приблизиться к капитану, они несвязно попросили его подойти к ним, чтобы поговорить. Их просьба была прямым нарушением корабельного устава. Недовольный капитан остановился, но, сообразив, что причиной шатающейся походки моряков, являются буйные проводы отходящего в море судна, нехотя двинулся им навстречу. Нахмурившись и опустив голову, как бык на арене, готовый поднять на рога матадора, он перешёл в атаку.

– Что вы себе позволяете? – резко спросил он.

Непотребный вид моряков вызывал отвращение и позволял обращаться к ним в повышенном тоне.

– Провинившуюся и покаявшуюся голову меч не сечёт,– услышал капитан невнятный голос одного из матросов.

– Я вам покажу меч,– грозно проскрипел сквозь зубы капитан.

Для острастки Алекс поднял руку над головой и погрозил кулаком, будто сжимая рукоятку холодного оружия, а потом бессильно опустил её . Памятка о правах и обязанностях не позволяла переходить к рукоприкладству, вопреки философской перефразировке: бытие определяет сознание, а побитие-поведение.

– Мы могли бы давно проскользнуть через проходную,– оправдывались моряки,– но нас беспокоит наш друг Серёгин, который набрался до такой степени, что не в состоянии двигаться. Не бросать же его на произвол судьбы в трудную минуту.

– Где он?– последовал короткий вопрос капитана.

Бондарь лихорадочно прокручивал в мозгу возможные картины. Казалось, на его голову кто-то натянул колпак с ободом, стянувшим верхнюю часть черепа. Его беспокоили, стоявшие перед ними бедолаги. Особенно беспокоил Серёгин, по вине которого мог сорваться намеченный выход судна.

– Мы ждали вас не с пустыми руками, а с готовым решением,– старался логически изъясняться член команды, пальцем указывая на валявшийся неподалеку в пыли мешок из-под сахара вместимостью 75 килограммов.– У нас всё продумано. Мы приготовили мешок, в который хотим засунуть нашего друга. Его следует переправить через проходную на плече, как груз,– заплетающимся языком выражал свою мысль матрос с гримасой на лице. Видно было, каких усилий ему стоило правильно произносить нужные слова.– Капитана ведь никто не имеет права досматривать на проходной. Вы спокойно доставите Серёгина в мешке до судна.

– Вы что?… Смеётесь надо мной?

– А иначе судно не выйдет в открытое море в срок и вам придётся искать нового матроса. Неизвестно, сработается ли он с вами. Мы же знаем Серёгина и ручаемся, что в трудную минут он не подведёт. Мы знакомы с ним более двух лет и не желаем бросать друга в беде. Ручаемся, что на море с ним не будет проблем,– уговаривал матрос капитана.

Второй матрос, размерено раскачиваясь из стороны в сторону и не произнеся ни слова, всем видом своим показывал, что полностью присоединяется к мнению товарища.

Бондарь был зол на матросов и готов был послать их на все четыре стороны. Представив, что через полчаса в радиорубке ему придётся докладывать о задержке рейса и не укомплектованности личного состава, он понял, что ничего другого не остаётся, как согласиться на предложение матросов и попытаться пронести через проходную мешок с живым грузом за спиной. Секунду поколебавшись, он согласился на рискованное предложение.

– Показывайте мне Серёгина,– метая гром и молнии, сказал он.

Матросы, согласные на всё, лишь бы не оставлять товарища в беде, засуетились и, не разбирая дороги, повели капитана к пивной. Широко расставляя ноги, они старались ступать прямо. Чтобы соблюсти приличия, матросы попросили капитана подождать у двери и вошли в заведение. Вскоре Серёгина под руки вывели на улицу. Он слабо сопротивлялся, с трудом переставляя ноги. Ему было безразлично, куда и зачем его ведут. Задолго до проходной порта друзья достаточно проворно засунули его в мешок.