Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса - Юрий Никитин

Вместо привычного препирания Люсиль немного отстала и смиренно пошла позади.

Когда солнце поднялось над верхушками деревьев, все сильнее прогревая утренний воздух, они вышли к широкой поляне, обнесенной добротным кованым забором. Внутри двухэтажный дом из крупного камня, окна узкие, на крыше широкая труба, из которой валит дым, а позади дома накрытое немыслимым куском ткани высится что-то покатое и огромное.

–Пастор Олег,– впервые за долгое время подала голос Люсиль.– Куда мы пришли?

–К одному давнему знакомому.

–Вы уверены?

–Надеюсь.

Пройдя вдоль забора, они остановились у высокой калитки, Олег толкнул, та отворилась. Войдя на поросший травой двор, Олег двинулся прямиком ко входу в дом, но тут же остановился от перепуганного визга Люсиль. Резко оглянулся, та с круглыми от ужаса глазами указывает в сторону. Когда Олег проследил взглядом направление – замер.

С дальнего края участка на него несутся две гигантские собаки. Морды волчьи, шерсть черная, длинная и при каждом прыжке исходит волнами, а в пастях клыки длиной в палец, такими и бревно легко перекусить.

–Пастор Олег!– закричала Люсиль.– Скорее!

Олег не двинулся с места, она снова завизжала страшно и громко, когда обе псины налетели на волхва и повалили на спину, стали катать по земле. Олег отстранял их слюнявые морды, отворачивался, но собаки навалились всей массой.

Люсиль снова закричала в ужасе:

–Савмак! Помоги ему! Что же вы стоите!

Олег вывернул голову подальше от громадной собачьей морды и скривился.

–Тьфу ты, обслюнявили всего.

Псины облизывали его с таким рвением, что Олег не успевал отплевываться, а те счастливо виляют хвостами, приседают на задних лапах и радостно сопят.

–Вы мне еще лужу пустите здесь,– поругал псин Олег и кое-как выполз из их счастливых объятий.

Он выпрямился, отряхнул колени и стал гладить громадин по мохнатым головам. Те скачут вокруг него, пританцовывают, встают на задние лапы и пытаются влезть на руки, будто говорят – мы маленькие и такие хорошие.

Олег отмахнулся от очередной попытки псины запрыгнуть ему на плечи.

–Да ну куда ты лезешь,– пожурил он.– Ты себя видел? Ты же конь, я тебя не подниму.

Люсиль вытаращилась на происходящее глазами, заполненными непониманием и растерянностью.

–Как это…– выдохнула она, переводя взгляд с Олега на псов и обратно.– Пастор Олег, вы что, знаете этих… собак?

Волхв кивнул и потрепал одну из псин за мохнатую морду.

–Еще щенками их помню,– ответил он.– Ползали, есть просили. Подобрал их на дороге.

–На дороге?– не поняла Люсиль, она все еще хлопает ресницами и поглядывает косо на Савмака и болотницу. Те стоят у самой калитки, болотница не решается входить, а ратник отважно закрывает ее своим телом.

Одна из псин упала на спину, подставляя лохматый живот, Олег почесал его и проговорил:

–Да кто-то выбросил в мешке. Пищали так, что за версту слышно. Подобрал, выходил, а как подросли, отдал вот этому.

Он указал взглядом на крыльцо дома. Там сейчас босой мужчина лет сорока, с бородой в проседи, в белых военных штанах и исподней рубахе, он пристально всматривается в происходящее, а ладонь прижата козырьком ко лбу.

Он крикнул низким и твердым голосом бывалого вояки:

–Гром, Гроза! Что там такое? Кусай чужаков, чтоб не шастали!

Олег вытер со щеки собачьи слюни и крикнул в ответ:

–Так ты старых знакомых встречаешь?

Мужчина сильнее прищурился, потом его глаза расширились, он воскликнул с изумлением:

–Вещий богатырь! Ты ли это?

–Да какой я богатырь. Но точно я,– согласился Олег.

Мужчина, как и был босой, сбежал по ступенькам и быстрой походкой с военной выправкой зашагал по траве навстречу. Его широкие руки распахнулись в приветственных объятиях. Перед оторопелыми взглядами Савмака, Люсиль и болотницы он обхватил волхва и глухо похлопал его по широкой спине.

–Да неужели я тебя вижу!– выдохнул мужчина со счастливой улыбкой и отстранился.– Не думал, что когда-нибудь свидимся.

Олег погладил псину, та подставила громадную голову и ластится.

–Земля круглая,– ответил он.– Хотя когда-то так не думали. Одного даже сожгли за эту круглость. Точнее не одного, но все знают только его.

–Ты о старике Бруно?– почему-то радостно уточнил мужчина.

–Да ну какой же он старик. Молодым помер.

–Тебя послушать, так и я молодой,– усмехнулся мужчина.

Олег кивнул.

–Молодой. Даже зеленый. Еще жить и жить.

Тот крякнул и подтянул спадающие штаны, его опытный взгляд переместился на спутников Олега, оценивающе скользнул по широким плечам Савмака, задержался на миниатюрной фигурке Люсиль и с нескрываемым удовольствием уцепился за пышные формы болотницы.

–Знали, что ваш друг меня с того света вытащил? А?– спросил мужчина.

Все трое переглянулись, Люсиль поинтересовалась в ответ, дерзко вздернув носик:

–А вы откуда знакомы?

–От верблюда,– усмехнулся мужчина.– Знаешь, кто это?

Люсиль покачала головой, а тот ответил:

–Лошади такие, с горбами. По песку ходят, как по земле, жары не боятся, воды не просят. Друг ваш спас меня из осады. Битва была жаркая, а ранило меня сильно. Думал, отойду к богу. Но он мне послал вещего богатыря. Тот меня вытащил из пекла, залечил раны. И наказал не бросать мои занятия.

Олег все еще возится с собаками, те счастливые, что им уделили внимание – виляют хвостами, приседают на зады и растягивают морды в радостных оскалах.

–Не наказал,– уточнил он не глядя,– а посоветовал.

Мужчина усмехнулся.

–Да после всего, что ты сделал, каждое твое слово мне – как приказ.

Олег сказал с миролюбивым выдохом:

–Тогда приказываю доставить нас на большую землю.

Тот вскинулся, глаза засияли радостью, а широкие длани раскинулись, он воскликнул бодро:

–Как знал! Как чувствовал, что понадобится! Я ж не забросил свое занятие, продолжал. Все, как ты завещал! Доставлю. Точно так доставлю. Только сперва накормлю.

–Нам бы поскорей,– попытался увильнуть Олег.

–Даже слышать не желаю,– отрезал мужчина.– Я и подумать не мог, что снова встречу своего спасителя. А если встретил, то самое меньшее, чем могу отплатить – это оказать любую услугу, что в моих силах, да накормить. Обсохнете хоть, а то будто из болота вынырнули.

Он обернулся к остальным и сделал пригласительный жест.