Волны любви. Маленькие семейные истории - Диана Вран

нет, теперь уже не несколько, а много лет назад дом почти задышал полной грудью. Лина… Да, когда появилась Лина.

Сегодня случайно подслушал разговор в приемной перед началом совещания. Кто-то рассказывал, что встретил в Берлинской опере Вальтера с Линой. Оба выглядят хорошо, а Лина даже прекрасно. Как же он выразился? Ах, да, свежа, как альпийская фиалка. Пошлость какая! С чего бы ей сиять свежестью?

В рассказе что-то ещё промелькнуло, не помню что. Не терплю праздные разговоры служащих в рабочее время. Я вышел в приемную с намерением прекратить болтовню не по делу, но тишина наступила сама собой.

Во время совещания я вглядывался в лица присутствующих и пытался угадать, кто же здесь любитель оперы настолько, что ради нее ездит из Вюрцбурга на такую даль. И кто из них был на короткой ноге с Вальтером, что так хорошо помнит Лину?

Странно, что меня зацепила банальная история. Что же там было ещё?.. Хорошо, оставим это до утра. Может быть, утром вспомню.

— Людвига, вставай, поможешь мне раздеться. У меня сегодня что-то спина разболелась.

Ночью мне приснился сон. Я уже давно сплю без сновидений. Было удивительно видеть яркие краски, присущие детским снам.

Посреди комнаты, залитой ярким солнечным светом, на ковре сидел маленький Вальтер и пытался оторвать голову старому плюшевому гному. Было не понятно, что это за комната и где она находится. Я видел только яркий свет, Вальтера в голубой курточке, разноцветный ковер и гнома в красно-желтом колпачке с бубенчиком. Голова никак не хотела отрываться. Мальчик тряс игрушку с усилием, и бубенчик противно звенел. От этого звона я и проснулся.

Только с чего я взял, что это был Вальтер? Я же не видел его лица. Только потому, что у сына в детстве была такая игрушка? Мне привиделся просто маленький мальчик. Да, просто мальчик…

И тут я вспомнил. С ними был мальчик. С Линой и Вальтером в театре был мальчик. Что же это за мальчик? Откуда он появился? Может, взяли на воспитание через социальные службы? Сейчас это модно. И говорят, что есть шанс подобрать ребенка, похожего на приемных родителей. Или вот еще приходилось слышать про суррогатное материнство. Теперь в Германии полно мигрантов, готовых заработать на чем угодно. Ну, что же. Мальчик, так мальчик. Мне до этого нет никакого дела.

Да, с моими мальчиками мне не повезло. Хотя, везение тут ни причем. Может быть, я сам виноват? Что-то не понял или не так сделал? Что же, и такое бывает. Только ты не молчи, скажи в чем я не прав! Как же я исправлюсь, если не знаю где моя ошибка? Я же человек, а не монстр! Если сразу не пойму, потом разберусь. Или вместе разберемся…

Старший Андреас всегда был ближе с дедом, чем со мной. Отец постоянно возился с внуком с самого его рождения. Первое произнесенное сыном слово было не «мама» или «папа», а «дидя». Мне было не до ревности. Я или работал как вол без сна и отдыха или загибался от боли в позвоночнике. Когда боль накрывала, я ненавидел весь белый свет и запросто мог убить кого угодно, подвернувшегося под руку. Только Марлиз понимала причину моих приступов ярости и могла их затормозить.

Когда Марлиз умерла, Андреасу было без малого шестнадцать лет. Он перестал со мной общаться. Устроил себе жилье на чердаке, и дряхлевшая с каждым днём Берта носила ему туда завтраки и обеды. Пока однажды не скатилась кувырком на узкой лестнице и не сломала себе обе руки. Слава богу, ему хватило ума ухаживать за старушкой по мере возможности, пока не нашлась сиделка. Через полгода он запросился отправить его куда-нибудь учиться. Я предложил Берн. Там жил мой кузен, который мог приютить Андреаса на первое время. Сын согласился. Если бы можно было предвидеть, что не следует этого делать, что дальнейшая жизнь пойдет не по моему сценарию, что я потеряю обоих своих сыновей!

В редкие наезды сына я его почти не видел. Вальтер, книжный червь, был ему не интересен, и он сутками пропадал в городе. Когда учеба в колледже закончилась, Андреас совсем выпал из моей жизни. Правда, сейчас мы работаем вместе, но это чужой мне человек. Он стал настоящим американцем, хватким, бесцеремонным… Таким же вырос и его сын. Если я уйду, они вдвоем растащат компанию на куски и продадут по частям. Мартин уже пытался завести разговор о бразильском филиале.

Вальтер… Я никогда не рассматривал его как преемника. Характером он удался в Марлиз. Мечтательный, тихий, добрый. Постоянно крутился вокруг Берты или часами перебирал старинные книги в библиотеке, написанные большей частью готическим шрифтом. Что он там понимал, не знаю. Для меня было удивительно, когда он объявил, что собирается поступать в Штутгартский технический университет. Честно говоря, я не поверил, что из этой затеи что-то получится, но виду не подавал и на словах всячески его поддерживал. Впрочем, не только на словах, но и финансово. Даже после того, когда он и Лина выкинули тот фортель. Кстати, надо Людвигу послать узнать, живет ли кто сейчас в доме у виноградников.

Да, очень неожиданно, но из Вальтера получился прекрасный инженер, ловкий, цепкий. Я нисколько не пожалел, что пригласил его на работу после окончания университета. И откуда что взялось? Как умело он сколотил вокруг себя команду молодых специалистов! Я даже не понял, как они появились! Некоторые до сих пор работают в компании. Наглецы! Смотрят прямо в глаза, спорить пытаются! Мнят себя хозяевами компании. Школа Вальтера! Это он научил их меня не бояться! Ну и хорошо. Что же меня бояться? Я теперь уже сам себя перестал бояться. Старый я, на покой мне надо, с внуками в лото играть. Только где их взять, внуков-то?

А ты, Вальтер, дурак и паршивец! Чтоб не видеть тебе зимой снега на альпийских вершинах! Подумаешь, прикрикнул чуть громче. Я на всех кричу. И не вижу что-то, чтобы была очередь за расчетом. А он спокойно встал, сказал «Хорошо» и ушел. В лице даже не переменился. Совсем ушел…

Вот возьму и женюсь, и не получите вы никакого наследства! Думаешь, не найдется молодых охотниц до моего старого тела? Да вот хоть Людвигу взять. На двадцать лет меня моложе.