Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

Это было безумием. Одна из тех вещей, о которых ему рассказал дед, когда кто-то слишком долго оставался в одиночестве. Скоро он начнет разговаривать сам с собой, быть может, даже с воображаемыми людьми.

– Я не стану, – сказал он вслух. – Я не позволю этому случиться.

Морган наклонился и поставил маленькое существо на землю, перед входом в расселину. Зверек посмотрел на него широко раскрытыми глазами, но не сделал даже попытки убежать или хотя бы отползти подальше.

– Ну, давай, – сказал он. – Беги к своему дереву!

Морган махнул рукой в сторону дерева, но зверек с тревогой смотрел на него широко раскрытыми глазами. Полный гнева, который питал глупый и отвратительный голод, Морган грубо подхватил маленькое существо – оно запищало от боли, – понес его по склону, поставил на сухое место и решительно пошел обратно к расселине, упрямо не оборачиваясь назад.

Когда Морган вернулся к своему убежищу в скале, он продолжал слышать плач зверька. Он не походил на вой брошенного щенка или мяуканье котенка, скорее, это были стоны на высоких тонах, и между каждым следующим «рииии!» Морган слышал всхлипывания, совсем как у человеческого ребенка, и волосы у него на затылке встали дыбом.

«Я должен отыскать еду», – сказал себе Морган. – И мне нужно убраться подальше от проклятого бесконечного леса. Я не могу позволить себе заботиться о каком-то животном».

Но в сознании Моргана возникла таинственная связь между существом, упавшим с дерева, и его сестрой; ему вдруг почти показалось, что он оставил плачущую Лиллию одну в лесу.

Когда Морган вернулся к поваленному дереву, он обнаружил, что маленький зверек тихонько свернулся на земле, пытаясь спрятать личико на животе, без особого, впрочем, успеха. На мгновение Моргану показалось, что зверек умер, и его сердце сбилось с ритма, хотя холодная часть его разума продолжала удивляться, почему ему не все равно. Но когда он поднял зверька, тот открыл глаза и мрачно на него посмотрел.

– Чик, – укоризненно сказал он, а потом добавил уже мягче: – Рииииии. Рии.

– Может быть, ты ночное существо, – сказал Морган. – Может быть, тебя следует отпустить в темноте. Но кто ты такой? – Он перевернул зверька на спину; тот несколько раз проворчал сердитое «чик» и принялся отбиваться ногами и извиваться. На животе у него Морган обнаружил два ряда сосков и ничего похожего на пенис. – Значит, ты она-Рии, а не он-Рии. – Он рассмеялся, а потом задумался – может быть, он сходит с ума? – Так что же ты за зверь? – Моргану никогда не доводилось видеть никого похожего на эту зверушку, в некоторых аспектах напоминавшую обезьяну – например, руки с пальчиками, но с конечностями и мордочкой, как у кролика или белки, и обрубком хвостика. – Что ты ешь? И что, о, милосердный бог, есть мне? – Морган нигде не видел кустов с ягодами, не узнавал никаких съедобных растений, а голод требовал, чтобы он сдался, лег под деревом и заснул. Но он понимал, какая ему грозит опасность.

«Вот так все и начинается, – сказал он себе. – Мне кто-то рассказывал – сначала испытываешь голод, а потом уже нет, и тебе просто хочется спать. Потом ты умираешь».

Наверное, это говорил дед. И тут он вспомнил – жуки! Кажется, дед как-то сказал, что питался в лесу жуками. Его сжавшийся желудок затрепетал – то ли от отвращения, то ли от голода, он и сам не знал.

Новый компаньон Моргана тянулся через его плечо, словно пытаясь что-то схватить широко разведенными руками. Морган повернулся и увидел нечто вроде ореха, растущего на соседнем кусте, раньше он его не замечал. Плод был размером с каштан и покрыт колючими, плотно прилегающими чешуйками. Зверушка снова помахала лапой, Морган сорвал плод с ветки и протянул зверушке, но она могла пользоваться только одной лапкой – другую ей приходилось прижимать к груди – и орешек или зернышко упало на землю. Морган недовольно наклонился и поднял его, а затем приложил к раненой конечности, а она придерживала его с другой стороны. Затем зверушка принялась грызть чешуйки длинными зубами, и вскоре ей удалось содрать существенную часть кожуры. Внутри оказался плод кремового цвета, похожий на орех, но запах от него шел скорее фруктовый.

Зверушка съела половину плода и выпустила его из лап, словно он перестал существовать. Морган поднял его, стер грязь и снял часть кожуры ногтем большого пальца. Запах оказался не таким сладким, как у ягоды, но Моргану он понравился. Тогда он откусил кусочек, вкус был нейтральным – во всяком случае, горечи Морган не почувствовал. Он подождал, чтобы проверить, не отравился ли, но когда прошло некоторое время и у него не возникло неприятных ощущений, если не считать прежней пустоты в желудке, Морган быстро очистил остаток диковинного плода и быстро его проглотил. Затем сорвал еще несколько штук, которые не утащили птицы и насекомые, съел еще один и предложил другой своей спутнице, но она, очевидно, насытилась, во всяком случае, от угощения зверушка отказалась.

– Наверное, мне следует дать тебе имя. Кто ты? Чик-Ри? РиРи?

Он решил, что будет называть ее РиРи, что звучало, как имя, но она была из чикри, ведь он видел и других таких же существ, быть может, даже ее семью. «Интересно, ищут ли они ее», – подумал Морган, и это заставило его вспомнить про Лиллию и своих родных, а ему совсем не хотелось о них сейчас думать. Он оставил зверушку на сгибе руки и отправился на поиски новой пищи.

Так у них возникло партнерство. Морган позволял зверушке выбирать плоды или растения, которые ей нравились, и в большинстве случаев оказывалось, что он и сам может их есть. С некоторыми ничего не получилось, как, например, с кистью красных ягод, которые РиРи радостно слопала, а Моргана после них вырвало через сотню шагов. Однако большая часть того, что она ела, оказалась съедобной, хотя далеко не все показалось ему вкусным.

Они вместе оборвали листья цветущего растения – у них оказался острый вкус, и рот Моргана наполнился слюной – а позднее отыскали дерево, плоды которого напоминали маленькие коричневые яблоки, но у них был вкус книжного клея, и они потрескивали на зубах, как соты. Желуди оказались слишком горькими, и Морган смог съесть лишь несколько, но рядом, в тени, он обнаружил небольшие травянистые стебли, которые РиРи принялась радостно поглощать, а Морган даже получил от них удовольствие, потому что они были влажными.

К тому моменту, когда они добрались до вершины горы над расселиной, солнце клонилось к деревьям на западе и поднялся ветер. Морган уже понял, что отсюда ему вновь откроется только лес, он видел широкую долину, дальше начиналась новая возвышенность, закрывавшая обзор, и он решил, что проведет следующую ночь в расселине, несмотря на то, что гроза прошла.

Когда они вернулись в прежнее убежище, Морган устроил нечто вроде постели для зверушки из своего плаща, а потом, после долгих поисков сухого хвороста, сумел развести костер на склоне возле входа в расселину. На ужин у него осталось лишь несколько чешуйчатых плодов, без мяса, которое он мог бы пожарить, или вина, чтобы избавиться от тревог, но впервые за последние несколько дней у него не болел живот. Сидя у костра и грея у огня руки, он вдруг почувствовал неожиданное умиротворение.