Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

Девушка, чьи огромная темные глаза напоминали оленьи, сделала глубокий реверанс и выпрямилась только после того, как Мири ее попросила. Турия взяла протянутую руку королевы и быстро ее поцеловала, и Мири ощутила прикосновение сухих губ девушки. Турия с нескрываемым интересом смотрела на Мириамель, и той показалось, что она не испытывала благоговения перед Верховной королевой.

Эта мысль вызвала следующую, но королева не хотела отвлекаться и отбросила ее в сторону.

– Очень рада познакомиться с вами, леди Турия, – сказала она. – Я желаю счастья вам и Друсису, и пусть ваша семья будет большой и здоровой.

– Благодарю вас, ваше величество. – Девушка была прелестной, в особенности рядом со своим похожим на жабу дядей, но Мири знала, что ей всего двенадцать, и она еще слишком хрупка для замужества, ей бы еще несколько лет играть в куклы в саду.

И все же, несмотря на хрупкое сложение и невысокий рост, будущая невеста вела себя со спокойным самообладанием взрослой женщины. «Возможно, – подумала Мири, – ее вырастили в соответствии с честолюбием, царящем в жестокой семье Далло».

– Теперь ты можешь идти, Турия, – сказал Далло, – если королева не против, я хотел сказать. Конечно.

– Я была рада с вами познакомиться, – сказала Мириамель Турии. – Надеюсь, мы еще поговорим, когда у меня будет больше свободного времени.

– Я бы очень этого хотела, – ответила девушка, но, несмотря на очаровательную улыбку, Мири ощутила какое-то скрытое равнодушие.

«Ну, лишь Господь и наш Спаситель знают, какими глупостями Далло и Друсис наполнили ее голову, – сказала себе Мири. – Я постараюсь оценить ее мысли, если у меня появится шанс, быть может, я сумею ей объяснить, что существуют и другие способы достижения цели, кроме тех, что известны Далло. Несмотря на молодость, она будет обладать определенной властью в Наббане во время правления Моргана и даже после его окончания. Было бы неплохо иметь союзника в Доме Ингадарис».

Когда Далло и Турия отошли, Мириамель, наконец, поняла, что ее так встревожило в поведении графа. Далло был могущественным человеком, но всего лишь дворянином. Он заключил сильный союз с Друсисом, братом и соперником герцога. И как лидер Дома Ингадарис, Далло наверняка знал, что Мири прибыла сюда, главным образом, из-за волнений в Наббане.

Но именно Мири, вместе с Саймоном, возложила корону на голову герцога Салюсера. И, хотя она так никогда бы не поступила, став королевой, Мириамель могла в любой момент найти повод и упрятать Далло в темницу. Он очень давно стал врагом Верховного престола, и все об этом знали.

Тогда почему он не выказал ни малейшего страха перед ней? Более того, вел себя с полнейшей уверенностью, словно сила на его стороне, а не на стороне королевы. И его племянница держалась так же – всего лишь ребенок, она смотрела на Верховную королеву, словно оценивала соперницу.

Эта мысль тревожила Мири до конца дня, но ее окружало множество придворных, ей пришлось исполнять официальные обязанности, и у нее не нашлось времени для серьезных размышлений. Когда она, наконец, сумела скрыться в просторных покоях, которые ей приготовили, Мири ощутила огромное облегчение и сильную жажду.

Тиамак запер дверь в покои, которые делил с женой, и сел за письменный стол. Телия находилась внизу, в саду, и, скорее всего, будет еще некоторое время с удовольствием заниматься своими растениями, но он не хотел, чтобы его застали врасплох она или слуги замка.

Он осторожно вытащил коробку из потайного ящика и поставил ее на стол, но не стал открывать сразу, а внимательно осмотрел со всех сторон. Ящичек из грушевого дерева был не длиннее стопы мужчины и почти такой же ширины, и его украшали сценки из старых историй – музыканты, танцоры и любовники на фоне природы. В такой шкатулке богатая женщина хранит украшения, однако принц Джон Джошуа прятал ее за секретной стенной панелью в своей библиотеке, из чего следовало, что в ней едва ли лежали ожерелья и броши. Зачем принцу прятать драгоценности в собственных покоях родового замка?

Шкатулка выглядела так, словно к ней не прикасались в течение семи лет, прошедших со смерти Джона Джошуа. Тиамак глубоко вздохнул, взял молоток и долото, нанес несколько сильных ударов, и ему удалось сломать замок. Затем он надел кожаные перчатки, которые использовал, чтобы брать раскаленный тигель, когда готовил лекарства, и только после этого открыл крышку. Он затаил дыхание, представив вдруг, что из шкатулки вырывается облако зла, как в легенде его народа про кувшин Дики, но ничего такого не произошло, если не считать просыпавшейся пыли.

Слуга нашел шкатулку через несколько дней после смерти Иделы, когда приводили в порядок покои, принадлежавшие ей и Джону Джошуа, и Тиамак был благодарен за то, что ее принесли ему, а не королю. Обнаруженная среди вещей принца аптекарем братом Этаном ужасная запрещенная книга Фортиса беспокоила Тиамака с самой весны. Он уже чувствовал себя предателем из-за того, что не рассказал Саймону и Мириамель о том, что у их сына имелась копия «Трактата об эфирных шепотах», но инстинкты подсказывали, что ему следует вскрыть шкатулку без свидетелей, чтобы об этом никто не узнал.

Более двух десятков лет назад обитатели замка запечатали башню Прайрата и сожгли все найденные там вещи, и среди них несколько печально знаменитых дорогих красных одеяний. В замке не нашлось бы ни одного человека, свободного от суеверного страха перед любыми вещами, принадлежавшими Прайрату – к их числу принадлежал и сам Тиамак, – но Тиамак не понимал, как принц Джон Джошуа нашел и почему сохранил эту книгу, и мог лишь молиться о том, что принц не обнаружил других вещей Красного священника.

Он изучал содержимое шкатулки, осторожно прикасаясь пальцем в перчатке к тому, что там лежало, и поначалу испытал облегчение. Хотя в коробке было полно разных предметов, среди них не оказалось книг, и ни один из них, в явном виде, не мог принадлежать Прайрату – только разные мелочи, более всего походившие на детские сокровища – кусочки драгоценностей, разноцветные камушки и другие не до конца понятные предметы, но в целом совершенно безобидные. А потом, на самом дне, он обнаружил деревянное резное кольцо. Тиамак достал его и некоторое время в недоумении разглядывал, но через пару мгновений его узнал, или так ему показалось, и по спине у него пробежал холодок, а еще через мгновение он понял, что ему стало трудно дышать.

День еще только начался, а Саймон уже устал от управления государством, в особенности от решения ничтожных вопросов. У мэра и члена городского управления Эрчестера накопилось много чего сказать, и они стремились сделать это одновременно. В голове у короля звенело.

– Вы можете сформулировать свои возражения несколькими словами, – наконец сказал он, – и выбрать, кто из вас будет говорить?