Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета - Евгения Волункова

и посадил. Пару раз дал подзатыльник — тронулась не так, нажала не туда. Но довезла их Пелагея целыми.

Недавно Пелагея Александровна с «Лидера» перешла в Uber. Освоила новые технологии. Январь — первый месяц в этом такси. Многое непонятно, но уже нравится, потому что можно заработать.

— Алло, Евгения, я возле вашего дома, выходите!

Пелагея ездит на синей «Ладе», купленной сыном в кредит. 16 тысяч в месяц надо отдать за машину. Все остальное — другим банкам в счет погашения кредитов. И немножко надо оставить себе на еду. Пенсия у нее семь тысяч рублей. Три из них высчитывают в счет нескольких банков: в 2017 году Пелагею оштрафовали за невыплаченный вовремя кредит.

Бабушка возит пассажиров с утра до вечера, а иногда и всю ночь, если есть силы. Пока ее рекорд — сто поездок за неделю. Ей кажется, это мало. Можно делать больше.

Пелагея родилась на Сахалине — там ее мать вышла замуж, а потом сбежала от мужа в Самару, когда Пелагее было семь. Кстати, о том, что она — Пелагея, девочка узнала через много лет, когда пошла получать паспорт. До тех пор ее дома и в школе все звали Полиной.

«Беру паспорт, а там Пелагея! Представляешь? — Разговаривая со мной, Пелагея внимательно смотрит на дорогу и успевает грозить пальцем подрезающим ее водителям. — Я говорю, не знаю, кто такая Пелагея! Не мой паспорт. А потом мамка рассказала, что Пелагеей меня назвал отец, а ей не нравилось, вот она и звала Полиной. Бабушка моя тоже была полжизни Оля, а потом узнала, что Фекла. У нас это семейное».

Пелагея и Пелагея, подумаешь. Но в школе узнали и стали дразнить. Коверкали нестандартное имя на матерный лад, а Пелагея приходила домой и ревела. Однажды в слезах ее застала бабушка. И сказала: «Дурочка ты. Этих Маш, Кать, Тань — полно. А ты одна такая. Гордись своим именем!»

«После этих ее слов я встала перед классом и сказала: “Запомните: да, я Пелагея. Сколько Маш у нас в классе? Пять? А я одна!” Они мне тогда темную устроили, но я отбилась. И после этого мне дали кличку — Атаманша».

Пелагея с детства не давала себя в обиду. Пасовала только перед матерью. Та пыталась наладить личную жизнь, встречалась с разными мужчинами, но ничего серьезного не выходило. Жили в бараке, в бедности. Мать уставала, срывалась на дочери. Пелагея на всю жизнь запомнила, как мать однажды разбила ей голову.

«Я вышла пилить дрова во двор в домашних тапочках. Она это увидела, схватила с веранды железное ведро с водой и бросила в меня. Попала в голову, я упала. Кровищи было! Но я на мать обиду не держу. Я понимаю — ей жизни хорошей хотелось, женского счастья. А я связывала руки. Я тогда, в восемь лет, сказала себе, что никогда не буду пить и бить своих детей. Один раз только не сдержалась и дала пощечину сыну. Тут же извинилась и сказала, что больше никогда не ударю. Что бы ни случилось — пусть приходит и рассказывает. И вместе решим, чего делать».

У Пелагеи три сына и две дочери. Все уже взрослые, живут отдельно, кроме двух младших сыновей, Вани и Лени. Замуж Пелагея выходила трижды. Первый муж пил. Допился до отравления — похоронила. Второй был работящий, но тоже умер — провалился на работе в колодец. А от третьего она ушла: всю беременность обижал, она терпела. А когда не пришел забирать ее из роддома, плюнула и послала. Решила, лучше самой выкручиваться, чем терпеть. На этом мужики у Пелагеи закончились. Один только раз попался хороший, водил на свидания. А когда начал признаваться в чувствах, Пелагея сказала: «Я тебе сейчас кое-что расскажу, и ты сразу уйдешь. У меня пятеро детей». Сразу не ушел, проводил до дома. И больше не появился. Но, в общем, не до мужиков Пелагее было, с пятью-то ртами.

«Мама мне все говорила: “На хрен ты их рожаешь!” А я хотела, чтобы после меня остался кто-то... Чтобы их прокормить, я чего только не делала. На одном заводе работала и уборщицей, и на вахте. Квас на пивзаводе разливала. Маляром работала. На “Запорожце” калымила. Грузы разные развозила. Больше всего денег приносила машина. День поездишь — вот и на хлеб заработала».

ВОДИЛА

Учиться на водителя Пелагея пошла, когда ей не было и двадцати. Шли с подружкой, увидели объявление: набор на обучение водителей на категории B и C. Отучились, отлично сдали экзамены. И села Пелагея за баранку «ГАЗ-51».

«Чего только не возила! Но больше всего запомнилось, как я один раз мешки с мукой разгружала. С мукомольного завода их везла. Приехала по адресу, а грузчика нет. А что делать, машину-то выгрузить надо. Я открыла борта машины... Ну, куда ж ты летишь, госпад-я-я-я! Под прикрытием трамвая я же должна проехать! — Пелагея отвлекается от рассказа на выскочившую перед носом иномарку. — И вот представь себе — 50 мешков муки. Мне тогда было двадцать лет. Когда последний мешок разгрузила — не могла машину вести, руки тряслись. А ты не смотри так. Я просто по жизни такая. Если мне надо, я просто иду к цели, добиваюсь. Пятеро ртов накормить — очень тяжело! И не важно — устала я, не устала. Нужно, и все. И я иду, и зарабатываю. Однажды на трамвае скалымила, представляешь?»

Устав от грузовика, Пелагея выучилась на водителя трамвая. И несколько лет возила пассажиров. И вот, когда однажды последним рейсом ехала в депо, в вагон завалилась свадьба, человек двадцать. Свадьбе надо было не в депо, надо было мимо. Попросили Пелагею довезти, и она рискнула. Ей за ту поездку дали двадцать пять рублей — большие по тем временам деньги. Но самый большой калым случился у нее как-то под Новый год. Какой был год, Пелагея не помнит. Зато помнит, как ее «жигуленок» в метель остановил на улице Фрунзе иностранец и попросил довезти до гостиницы. Гостиница была в двух остановках, мог бы и пешком дойти. Но Пелагея подвезла — жалко стало, синий уже мужик был весь от мороза.

«Он мне протягивает доллары. Я говорю — не знаю таких денег, давай рубли! А у него нет рублей. Поменяй, говорит. А тогда, поди, поменяй доллары! Не все банки меняли, и надо было объяснить, откуда они взялись. Но как-то я поменяла. На Новый год на столе у нас чего только