Донные Кишотки - Геннадий Владимирович Руднев

вновь может стать твоей или моей матерью. А он – отцом… Папашкой! Каким-нибудь Генсексом или Главлеем, как в Антарктиде… Помнишь?.. А лучше Адамом, если уж совсем упростить для верующих…

Йошка, закончив с трапезой, облизнула губы. Взглянув в ясные глаза Целки, она не нашла в них ни грамма безумия или отражения другой реальности, тут же исключила из воздействия на её мозг спорынью и холодно спросила:

– Неужели верующие ещё остались?

Целка улыбнулась:

– Конечно! Их стало даже многократно больше! И все ждут твоего воскресения!

– Чего? – переспросила Йошка.

– Ты же им обещала в проповедях, что умрёшь за их грехи и воскреснешь. И дашь праведникам жизнь вечную. Вот они молятся на тебя и ждут, когда…

– Стой!.. Я никому ничего не обещала! Какие проповеди?

Циля слегка нахмурилась и подозрительно взглянула на Йошку. Потом покопалась в каких-то цветных тряпках на полу и выпростала оттуда пергаментный свиток с длинным названием. Протянула кожаный рулон Йошке через стол.

– Вот твой «ВВП». Последний список. Подарочный. Кот и Целка собственные шкуры пожертвовали.

Йошка с опаской взяла остатки ослюдов в руки, но развернуть их для чтения не решилась.

– И… И как они сами теперь?

– В искусственных ходят. Ничего, не жалуются. Ещё нахваливают – паразитов меньше… Ладно, почитаешь потом, что забыла… Ты лучше подумай, как и с чем к людям выйдешь, а главное – в чём!? Ты хоть представляешь, сколько тебе прихожан за собой вести придётся? Нет?.. Целка посчитала: больше двадцати миллионов!.. Тут и одежда, и обувь специальная нужны, и макияж соответственный…

– Куда вести? – перебила Йошка Цилю.

– К свету в конце тоннеля, как у тебя и написано!.. Ну, напрягись… «Вялотекущий…» Кто?..

– «…песец»? Как вы его прочли?! – изумилась Йошка. – Там же после названия во всей рукописи стояли просто каракули, которые ничего не обозначали и обозначать не могли! Я же это специально сделала, чтобы якобы один и тот же текст читать перед разными людьми по-разному?!

– Ха! Просто ты плохо знаешь своих ослюдов! Кот и Целка и не такое могут перевести на русский! У них с месяц дебаты шли по всему зоопарку, что самая незначительная загогулина у тебя значит. Мне особо понравилось, как они воробьёв по свежему дерьму гоняли то у медведей, то у буйволов, пока один отпечаток птичьих ног с твоим знаком не совпал. Оказалось – двоеточие. А вот если галка наследила на собачьем дерьме – у тебя это точка с запятой. Как оно, впечатляет?..

– Ты их чем кормила перед этим? Овсом?

– Да что я, дура, что ли! – не скрывая, обиделась Циля. – Я им «Kadmos» скормила, три подшивки. «Linguistic Inquiry» – с 1971 года. Всё, что Целка по импакт-фактору из США от Томсона запрашивала, я им отдала… И вообще, Сан Саныч сказал: не важно, как человек пишет – важно, как он в этот момент думает. Когда его мысли знаешь, тогда дешифровке любой текст доступен. Вот! Он у тебя умный…

Йошка откинулась на оттоманке и закрыла ладонями глаза.

– Тебе плохо? – забеспокоилась Циля.

– Очень плохо.

– Поспи ещё…

– Ещё лет шесть поспать?! Увольте… – она приняла прежнюю позу. – Что там с Маликом и Иштой?

– Ах, да… Ты же не знаешь… Малик улыбнулся как-то случайно, сдал своих девятнадцать охранников и ключи от преисподней Хваму, а сам официально завербовался, говорят, в МИ-6 ведущим специалистом по христианскому миру. Он в Ватикане сейчас. Стигматы у него на руках открылись. Знак страстей Христовых. Сам Папа с ним теперь советуется… А Ишта… Ишта типа влюбилась.

– Да ну?!

– В Сан-Саныча моего, как в Гильгамеша! Представляешь? Только что быка на него не насылала!.. С Котельнической-то её попросили, так она себя Трыну предложила. Полы как бы мыть будет в подъездах в администрации… Только я-то знаю, зачем!

– Зачем?

– А затем! – Циля подняла красивый указательный палец кверху. – Жилплощадь ей нужна дармовая. Регистрации-то и патента на работу нет до сих пор! Депортировать могут. А куда?! Где её историческая родина? В Согдиане? Или в Антарктиде? Нет таких стран на карте! А с Римом её Малик прокатил…

Циля захохотала ярким девчоночьим смехом. Йошка ещё раз всмотрелась в чистые глаза подруги, и в очередной раз не смогла определить, что же она может такое принимать из своей аптеки, чтобы рассуждать как смертный подмоскальный чиновник, а выглядеть как богиня. «Что-то пьёт… Или сосёт кислоту какую-то… Неужели ЛСД?»

Подружка ещё долго перебирала все козни, что им с Сан Санычем за эти шесть лет устраивала Ишта в отместку за их равнодушие.

Ишта (после второго воплощения халифа Абдул-Малика ибн Марвана, построившего в 691г. от Р.Х. Куббат ас-Сахра, Купол Скалы, в Иерусалиме, заключающий в себе каменный выступ, с которого по преданию (77 аят суры Аз-Зухрув) пророк Мухаммад совершил вознесение на небо, мирадж, и встретился там с пророками и руководил их общей молитвой, где ангелы рассекли ему грудь и омыли его сердце, и увидел он рай и ад, джаханнам), Ишта объявила сбежавшего Малика третьим воплощением Ангела Ада с его девятнадцатью адскими стражами аз-Забания, следящими теперь за девятнадцатью башнями Московского Кремля. И когда в очередной Курбан-Байрам паломники двинулись по Олимпийскому проспекту к Соборной мечети, у Ишты была уже готова дорога к хаджу.

Правоверные таксисты перекрыли Проспект Мира, развернули толпу к Сретенке, проводили её по Большой Лубянке и, чтобы не создавать пробки, разделили паломников на три потока: по Охотному ряду, по Никольской и по Ильинке (этот поток должен был сделать крюк на Моросейку и, провозглашая шахаду, обойти ещё Хоральную синагогу в Большом Спасоглинищевском переулке). Подойдя к Красной площади, паломники должны были встретиться у новой Каабы, Мавзолея Ленина. Натянуть на него кисву, покрывало из черного шёлка с аятами из Корана, и совершить таваф, ритуальный семикратный обход святыни против часовой стрелки. Три первые круга – с ускорением, остальные – как получится. После этого каждый паломник должен прижаться всем телом ко входу, поднять правую руку и произнести молитву прощения за прегрешения. В заключение прочитать молитву с чтением суры 109-й («Неверные») и 112-й («Очищение»). Отсюда они должны будут подойти к Лобному месту, (как подходят в мечети аль-Харам в Мекке к месту стояния Ибрахима, Макаму, и ищут след Авраама на камне), там правоверные найдут следы Пушкина и Плещеева, провозгласивших обращение к народу Лжедмитрия Первого в 1605 году, и след самого Владимира Ленина, который остался там после произнесения им речи в память о Степане Разине 1 мая 1919 года на открытии деревянной скульптуры Конёнкова «Разин с ватагой».

– А ещё