Иоганн Кабал, детектив - Джонатан Л. Говард

– Но тогда никакого комфорта, – заметил Кабал. Штен недовольно кивнул, но он уже думал о другом: – А сейчас на борту есть энтомоптеры?

– Нет. Во время сдачи корабля тестировали палубу. Стопоры работают на ура, палуба прочная и выдержит жесткую посадку. Я лично наблюдал, как шесть аппаратов садились и крепились тросами на случай плохой погоды – то еще зрелище. Тогда, собственно, и решили, что испытание прошло успешно. Однако случай типичный. Кораблю всячески стараются добавить функций, но, как только его сдают и пассажиры оплачивают перелет, никто даже не интересуется, как все работает. Ни разу! Бесполезная трата времени, денег и усилий.

– Возможно, все изменится. Насколько широко рекламировали судно?

– Не слишком. Все делалось в спешке из-за миссии с поставкой провианта. Да уж, если не учитывать это и гражданские беспорядки перед отлетом, не самый славный первый полет, верно? – капитан тяжело вздохнул, и Кабал догадался, что тот думает о ДеГарре и проблеме с Зоруком. – Совсем бесславный.

Весь день Кабал чувствовал себя уставшим и подавленным. Он съел сосиску с какими-то маринованными овощами, залил все белым вином, которое подали в до нелепости вместительном бокале – все это в гордом одиночестве, радуясь, что не приходится разыгрывать детектива перед мисс Бэрроу. Его слегка удивило, что первоначальное расследование капитана, которое привело к аресту Габриэля Зорука, оказалось не столь тщательно спланировано, как он полагал вначале. По сути, капитан просто сообщил старшим офицерам, что они ищут человека с пораненной рукой, и один доложил, что видел свежую повязку на кисти Зорука тем утром. Вот и вся дотошная полицейская работа.

Учитывая, что дело против Зорука едва не разваливалось, капитан все-таки последовал предложению Кабала и сделал то, что должен был изначально. Его офицеры обошли все каюты и рабочие места, заглянули на каждую койку и с тысячей извинений проверили каждую руку на борту. Курс был правильным и логичным, тем более удручало, что он вел в никуда.

Пусть даже расследование капитана показало, что Зорук единственный пассажир на борту «Принцессы Гортензии», у кого была травма, дело все равно рухнет в суде, поскольку звездный свидетель обвинения – устрашающий герр Майсснер – испарится. Как только они прибудут в Сенцу, Кабал со скоростью игривого и напичканного стероидами кролика сбросит личину незадачливого Майсснера в ближайшее мусорное ведро и устремится навстречу свободе. При условии, что ему удастся избежать столкновения с полицией, которое незамедлительно устроит в аэропорту мисс Бэрроу.

Он нащупал ручку выкидного ножа в кармане и прикинул самый быстрый и надежный способ это предотвратить. Но то была лишь мысль. Кабал просто взвешивал возможности, прекрасно отдавая себе отчет, что ситуация должна стать совсем отчаянной, чтобы он решился убить мисс Бэрроу. Несомненно, имелись более элегантные, пусть и не столь скорые и верные, способы противостоять ее бескомпромиссной морали. Вот только он никак не мог придумать метод, который оказался бы еще и практичным, и потому пребывал в подавленном настроении.

Внезапно перед ним предстал еще один источник несчастий. Герр Кэкон появился в столовой, огляделся, проигнорировал все пустые столики и без спроса уселся напротив Кабала. Несколько минут он высокомерно щелкал пальцами, после чего, завладев вниманием официанта, заказал ланч и приступил к серьезным делам – начал совать нос в чужую жизнь.

– Итак, – начал он с мерзкой ухмылкой. – Что там за история с попыткой вашего убийства, Майсснер, старина?

Кабал попытался придумать причину незамедлительно покинуть помещение – но увы, в голову приходила только убедительная, но неблагородная отговорка, что у него назначена срочная встреча с ватерклозетом. С тяжелым сердцем он поведал Кэкону о покушении.

Только завершив рассказ, Кабал вдруг с удивлением понял, что за все время Кэкон прервал его лишь дважды, и оба раза вопросы были вполне разумными. Но теперь напряженное выражение на лице Кэкона разгладилось, и он вновь превратился в придурковатого позера, каким казался до сих пор.

«Слезы Астарота, ну почему в этой жизни все не может быть легко и просто?» – подумал Кабал.

Черствый наблюдатель вполне мог бы заметить, что, вступив на путь некроманта, который предполагал общение с демонами, выкапывание и возвращение к жизни (точнее ее подобию) мертвых, едва ли стоит жаловаться, когда ситуация усложняется. Однако даже по этим меркам казалось несправедливым, что совершенно незамысловатая кража книги превратилась в обрушившийся на него хаос из политики, убийств, обмана и тайн.

Если бы Кабал представлял, что происходит, он бы так не возражал. Хотя нет, враки. Он возражал бы точно так же, будь у него в руках краткая сводка под названием «Что происходит». Он, наверное, даже возражал бы еще больше, ибо мотивы происходящего были бы четко изложены в формате списка, а их ничтожная, несостоятельная природа оказалась бы разоблачена. Кабал, славившийся тем, что не играет в азартные игры, не задумываясь поставил бы на то, что здесь замешана политика. Всякие ничтожные, несостоятельные делишки часто были завязаны на политику, а Миркарвия, похоже, источала всю эту грязь.

Ну а где политика, там ложь и обман. Кабала вдруг охватило чувство, будто его облапошили – Кэкон мог оказаться совсем не Кэконом: запредельно раздражающий человек мог появиться на свет не в результате жизненных тягот и давления сверстников, а выйти из-под пера клерка в офисе секретной службы. Кабал предположил бы, что «Кэкон» на самом деле сотрудник миркарвианской разведки. Но за безопасность отвечал Марша́л – и Кабал ни за что бы не поверил, что хороший исполнитель стал бы работать на кого-то вроде графа, который действует по методу «выбей дверь и пристрели всех в кровати».

Кабал с трудом заставил себя прекратить строить догадки. Секундной перемены в лице Кэкона ему оказалось достаточно, чтобы мелкий надоедливый человечек превратился из зануды в супершпиона. Вероятность того, что Кэкон был тем, кем казался, никуда не исчезла, пусть он и проявил неожиданный интерес к подлинному преступлению. Последняя мысль позабавила Кабала; если мисс Бэрроу будет доставлять ему неприятности, достаточно сообщить Кэкону, что она учится на криминалиста, и тогда уж он не оставит ее в покое до конца путешествия.

Нет, не совсем верно. Вояж должен был завершиться в Катамении. А Кабал планировал пересесть на другой корабль в Сенце, где сойдет и Леони Бэрроу. Из того, что он знал, в Катамению вообще редко отправлялись в отпуск. В связи с чем вставал вопрос, зачем остальные пассажиры туда летят.

Миркарвия, Сенца, Катамения. В длинной истории этих стран всегда хватало необычайных характеров и кошмарных персоналий. Вроде бы маленьким странам положено взращивать маленьких людей, однако эти крохотные нации, не моргнув глазом, выпустили на мировую сцену гениев, которые, правда, частенько могли все разрушить. Эти люди… эти великие люди строили на крови империи, которые обращались в пепел, стоило судьбе отвернуться от них. Кабал ненавидел каждую частичку этих личностей. Если бы он мог все изменить, то миром правила бы научная меритократия. Политика и экономика были слишком сложными для одурманенных голов политиков.