Штрафной удар - Фридрих Незнанский

— Но ведь попробовать-то мы всегда можем, — заметил Филя, отставив тарелку и тоже перемещаясь в комнату. Он был слегка удивлен, что не услышал привычную фразу, с которой Гальцев всегда начинает свою работу.

— Можем и должны, — подчеркнул Иван Трофимович. — Кроме того, хочу тебе заметить, что язык татуировок — это колоссальный набор символов и передаваемые в устной традиции правила их сочетания и чтения. Язык этот подобен воровскому жаргону и играет похожую роль — скрывает тайную воровскую информацию от непосвященных фраеров.

Гальцев отложил одну книгу, полистал другую.

— Вот, например, старая воровская татуировка «Сохрани раба твоего Алексея». Существует еще известный воровской оберег-тату «Да принесет мне воровскую удачу царица небесная».

— Что такое оберег?

— Защита. В данном случае, татуировка-талисман. К оберегам же относится и распространенная надпись «Спаси от легавых и суда». Встречал, наверно?

Филя вздохнул, он знал, что это неизбежно — озвучивание постулатов.

— Животных много, — бормотал тем временем Гальцев. — А вот насекомых не очень жалуют… Вот если бы ты пришел ко мне со змеей там, летучей мышью, а то жук! Прямо какой-то Эдгар По получается. Может, не воровская татуировка-то, а, Филипп?

— Может, — вздохнул Агеев. После длинного рабочего дня и сытного ужина его стало понемногу клонить в сон.

— А ты приляг, — тут же сказал старик, кстати повернувшийся в это время к сыщику спиной, — отдохни, кто знает, сколько времени понадобится. — Ко мне недавно из Мичиганского университета один наш бывший хлопец приезжал, он там диссертацию пишет по наколкам американских зэков. Так, знаешь, много общего, оказывается.

Филя решил, что спать он, конечно, не станет, как-то неловко все же, но вот прилечь на диване поудобней, расслабить мышцы, помочь пищеварению — он вполне заслужил. Вполуха он продолжал слушать неторопливую речь старика-криминалиста, который все перебирал свой архив в поисках чего-то одного ему ведомого.

— Татуировка использует обычные, на первый взгляд всем знакомые знаки (обнаженная женщина, горящая свеча, тюремная камера и так далее) для передачи тайного знания, то есть на самом деле является символическим знаком… Понимаешь, Филипп? Язык этот предельно социален, предельно политизирован… Нет, это не то… — Он что-то отложил в сторону. — Так что неудивительно, что подчас у тех, кто сидел много лет, человеческая кожа функционально превращается прямо-таки в мундир, покрытый регалиями, орденами, знаками чинов и отличий… Кстати, на воровском жаргоне комплект воровских татуировок называется — «фрак с орденами»… Я говорил тебе уже о так называемых оберегах? Так вот, изображение жука-скарабея относится к ним впрямую. Это очень древний оберег.

Сон, дремоту как ветром сдуло. Филя резко сел на диване. Не послышалось ли, не приснилось?

— Как вы сказали?!

Старик ехидно улыбался. Нашел, понял Филя, он нашел уже!

— Жук-скарабей. Вот. — Филе было продемонстрировано изображение. — Это классика. Носитель такой татуировки — человек несомненно серьезный, обычаев придерживающийся, и что особенно ценно, если уже сидевший, то…

— Это должно быть зафиксировано как важная его примета, — закончил Филя. — Значит, искать теперь можно и с другой стороны! — И Филя снова стал звонить в МУР.

Итак, один из дорогих сердцу водителя Рябова друзей, которого он водил на футбол, звался Деготь Алексей Леонидович. 1972 года рождения. На правой руке татуировка — жук-скарабей. С 1990 по 1994 год «отдыхал» в мордовской колонии общего режима за непредумышленное убийство. Вышел по амнистии. С 1996 по 1999 год работал охранником в ЗАО «Комфорт». В 2000 году находился под следствием, но был отпущен, поскольку дело развалилось: все основные свидетели отказались от своих показаний. Но именно ко времени его нахождения в следственном изоляторе в Бутырках относится упоминание о татуировке в виде жука-скарабея.

После 1999 года следы гражданина Дегтя теряются, единственное, что о нем достоверно известно, — это московская прописка: Каширское шоссе, дом 69, квартира 30. Телефон имеется.

Филя размял челюсти, повращал языком, потом позвонил и сказал сварливым женским голосом:

— Это из РЭУ беспокоят. Заливаете, граждане! Будем меры принимать, а то…

— Чего?! — зарычал мужской голос. — Да в этой квартире два месяца никто не живет уже год! Я только заглянул на полчаса!

— Ой, — пробормотал Филя якобы сконфуженно, — это дом 69, квартира 39?!

— Да ты вообще охренела, мать?!

Филя аккуратно положил трубку и потер руки. Кажется, дело выгорит.

В густом утреннем тумане, который покрывал город, ничего не было видно даже на расстоянии пяти метров. Все вокруг тонуло в холодной, сероватой субстанции. Город ждал, когда выйдет солнце и разгонит своими лучами эту пелену. Тогда жизнь войдет в привычное русло. Но пока…

Филя напряженно вглядывался в бледную, кисельную густоту, пытаясь определить, что это за темные пятна в глубине двора — мусорные ящики, двери подъездов, фигуры людей или… эти пятна ему просто мерещатся. Так ничего и не разглядев, он по-кошачьи неслышно сделал несколько шагов назад и забрался за стоящий неподалеку гараж-«ракушку», откуда, по идее, можно было наблюдать за всем происходящим во дворе. Позиция показалась ему выгодной со всех сторон — сзади никто не подойдет, гараж упирался в стену, а в случае чего можно моментально сигануть по рифленому железу на крышу, а оттуда… Нет уж, извините, только не зимой.

Все вышло по-дурацки, это нужно было признать честно. Начать с того, что Филя преступил закон, проник на территорию чужой частной собственности без малейших на то оснований. Нарушил неприкосновенность жилища.

Он приехал на Каширское шоссе около семи часов утра. Несколько раз снова звонил по телефону: никто не отвечал. Вычислил окна: они не горели. Поднялся на восьмой этаж первого подъезда (доехал до шестого, еще два прошел по лестнице). Потыкал в дверной звонок. Еще немного выждал, наконец вытащил набор отмычек, сперва открыл дверь тамбура, затем, без особых хлопот, 30-ю квартиру. Постоял минуту, вслушиваясь в темноту. Тут было пусто. В квартире витал нежилой дух, что сперва было малоосязаемым, но быстро подтвердилось первичным осмотром.

Как он и предполагал, это была классическая двушка со смежными комнатами. Филя включил фонарик, снял ботинки. Побродил по комнатам, в которых лежал порядочный слой пыли. Но никаких фотографий, документов или чего-либо, указывающего но то, кто тут живет или жил. В холодильнике плесень. Правда, в пепельнице свежие окурки. Ну конечно, ведь тут же кто-то был, когда Филя звонил вечером. Сам ли хозяин, Деготь? А вдруг он сдает кому-то квартиру и вовсе тут не появляется?

Ничего, найду что-нибудь, утешал себя Филя, никуда не денется. Внутри каждого яблока находится огрызок. Вот вычислю этого Дегтя, потом Раптора, а там живенько и футболиста найду. Заработаю кучу денег, тут уж «Буревестник» не поскупится, отвалит на всю катушку.