Почему маму всё достало - Джилл Симс

Я все время тешу себя иллюзией, что, когда дети немного подрастут, мне будет с ними легче. Вот научатся ходить и говорить – не надо будет подтирать им попы, будут спать всю ночь, не просыпаясь каждые полчаса, вот тогда полегчает. Вот пойдут в школу – будут там проводить большую часть дня, станет легче. Вот еще подрастут немного – станут самостоятельнее, научатся контролировать свое время, не будут опаздывать на школьный автобус, смогут приготовить себе еду, к ним начнут относиться не как к детям, а как ко взрослым, вот тогда я #вздохнуполнойгрудью. Но что-то легче не становится. Они научились ходить, говорить, бегать, падать, биться головой и обдирать коленки, орать «ОТВАЛИ, МАМА!» посреди супермаркета – а ты прикладываешь лед на их ушибы, лепишь пластырь на их порезы и делаешь вид, что сама удивлена, где они научились таким плохим словам; а потом они идут в школу – и ты переживаешь, есть ли у них там друзья, как бы их там не обижали, и все ли в порядке с успеваемостью, и откуда у них опять взялись вши; а потом у них начинается переходный возраст – и они ненавидят тебя, но по-прежнему нуждаются в тебе, а ты все переживаешь, чтобы их никто не обидел и чтобы они не перебрали спиртного на вечеринках, и, может, надо было разрешить им взять с собой сидр и пить это слабоалкогольное пойло, чем они будут надираться чужим крепленым вином, а еще переживаешь, вдруг Джейн залетит, убеждаешь Питера не смотреть порнуху, хотя все равно он уже знает, что это и где это найти, и несмотря на это проводишь беседы об уважении к женщине, что «нет» значит «нет», и пытаешься в который раз оттащить его от компа, чтобы он пообщался с реальными людьми, а не с потенциальными психопатами-убийцами, которые только и думают, как растлить малолетнего в онлайне, с другой стороны, ты понимаешь, что его старшая сестра Джейн даст фору любому психопату своими ежедневными припадками ярости, и боишься уже за Джейн, как бы она куда не попала, и переживаешь за них двоих, вдруг они провалят экзамены, никуда не поступят после школы и пустятся бродяжничать по миру, а ты сиди и переживай за них, живы они или нет, и это только один из миллиона возможных сценариев, которые я прокручиваю у себя в голове бессонными ночами.

Интересно, перестану ли я когда-нибудь беспокоиться за них, ворчать на них, или, даже когда у них появятся свои дети, я все равно буду беспокоиться?

Бля, и тут я вспомнила, что в ресторане не сделала ни одной фотки для инстаграма, чтобы подразнить Саймона, с кем это я ходила в ресторан.

Господи, кто-нибудь, придумайте уже наконец способ управлять временем! Большую часть времени у меня не хватает времени ни на что. Я и так верчусь как белка в колесе, и вроде бы дети уезжают на выходные раз в две недели к Саймону, и мне не нужно их забирать, развозить или готовить им ужин, и в моем распоряжении целых сорок восемь часов (большая часть которых уходит на стирку), а ведь это уйма времени – и все равно я не успеваю закончить стирку или заняться саморазвитием; было бы лучше, если бы можно было распределить эти сорок восемь часов равномерно по всей неделе, чтобы каждый день я могла бы сделать что-нибудь еще из бесконечного списка моих дел.

Но, по крайней мере, в эту субботу я смогла сделать важную вещь – увидеться с папой сегодня за обедом, только с ним одним, потому что Наталья уехала в Россию навестить маму. Очень необычно встречаться с папой одной, без детей и без Натальи, и мы душевно пообщались, не отвлекаясь на детей и их перепалки, без ежеминутных напоминаний отложить в сторону телефоны и не меняя тему, если начинаешь говорить или шутить о том, что происходило в жизни папы до Натальи, потому что это было невежливо по отношению к ней.

– Ну как ты поживаешь, дорогая? – спросил папа.

– Хорошо, – бодро ответила я.

– Правда хорошо? Знаешь, я думаю, что ты очень смелая.

– Смелая? Я? Почему?

– Нелегко жить так, как ты сейчас пытаешься жить. Начать все сначала, строить свою собственную жизнь. Для этого нужна смелость, и я горжусь тобой.

– Тогда ты единственный, кто мною гордится. Маме за меня стыдно, они вместе с Джессикой считают, что я перегнула палку, когда начала бракоразводный процесс, по их мнению, мне надо было просто дать Саймону «перебеситься», а дети и вовсе считают, что я разрушила их жизни. По крайней мере, Джейн так считает. Она повторяет мне это раз пять на дню. Питер просто бурчит что-то и ест без конца, но иногда на него что-то находит и он лезет обниматься, так что, думаю, не так уж сильно я его бешу. Саймон? Понятия не имею, что там думает Саймон. Мы с ним говорим только о детях и больше ни о чем. Ну, «говорим» – это сильно сказано. Скорее, я его предупреждаю не разрешать Джейн делать пирсинг и татуировки и чтобы он проверял, прикрывает ли юбка ее пятую точку, когда она куда-нибудь собирается.

– И все же я уверен, что ты смелая. Я не был таким смелым. Мне надо было уйти от твоей матери давным-давно. Да и вообще не надо было мне на ней жениться. Просто так случилось. Все вокруг женились, и мы с ней как-то так сошлись, но мне не надо было доводить до этого, просто я слишком обращал внимание на то, что скажут люди. Даже когда она поймала меня на измене, я бы все равно сам от нее не ушел, она меня бросила. Твоя мать не самый приятный человек на свете, но, черт возьми, у нее очень сильный характер. Ты в нее пошла характером.

– Ничего подобного, – запротестовала я.

– Да, знаю, но у тебя такая же сила воли. И упрямая ты, как она. Поэтому, наверное, вы все время с ней бодались. У вас намного больше общего, чем вы обе готовы признать.

– Не такая я сильная, не такая уж и смелая, – печально сказала я.

– Да нет, ты сильная, вы обе очень сильные, просто тебе надо больше в себя верить. А я всегда в тебя верил, но еще у тебя есть верные друзья – просто не забывай про них и позволяй им помогать тебе, когда нужно. Расскажи, как там Ханна? Слышал, она ждет ребенка? Вот смелая женщина.

После обеда папа сказал: «Здесь недалеко, в одной галерее, идет выставка. Не хочешь посмотреть?»

– Не могу, – ответила я. – Надо бежать, обещала Джейн отвезти ее к парикмахеру, а Питера надо подбросить в гости к другу. Может, в следующий раз?

– Конечно, милая. Знаю, как ты зашиваешься с детьми. Еще раз повторю. Я горжусь тобой. Ну, хватит сентиментальничать. Давай, беги! Эх, молодежь, все время бежите куда-то. Давай, пока.

Приятно, когда тебя все еще причисляют к молодежи.

Питер и Джейн у Саймона на этих выходных, Джейн все еще дуется на Саймона за то, что он не разрешает ей приводить кучу подружек на ночевку, а Саймон все еще не возьмет в толк, почему Джейн не может спать одна, без подружек. Я пыталась объяснить ему, что у подростков так принято, что они стадные животные и им неуютно поодиночке.

– Поэтому девушки ходят в туалет все вместе? – спросил он.

– Отчасти, – ответила я, – но скорее для того, чтобы обсудить мальчиков или в чрезвычайной ситуации позаимствовать тампон или косметику.