(не) Его Малыш(ка) - Нана Фокс

— Кроха, ты как? Что-то случилось? Где-то болит? Может, к врачу?

Она смотрит на меня, почти не моргая, и натягивая плед почти до носа. Качает головой, нисколечко не успокаивая меня.

— Все нормально, — смущенно шепчет Кроха — Я просто… мне надо в… в туалет, — выдыхает она.

А я чувствую, что это не так. Нет, не отвергаю того, что малышка и впрямь хочет посетить санузел, но это не первопричина. Глупыш мой маленький! Аккуратно наклоняюсь, отбираю ненавистную тряпку, за которой она старательно прячется и, глядя ей в глаза нежно, но в то же время строго даю понять, что все, что произошло это не разовая акция для спуска взбесившихся гормонов, это нечто другое.

— Не пугай меня Агния, — прошу Кроху, покрывая её лицо невесомыми поцелуями. — Сейчас мы сходим в душ, потом поужинаем, а потом… — продолжаю, сопровождая каждое слово нежными ласками, — потом мы все это повторим, и потом… и потом… и потом…

Зацеловываю каждый миллиметр желанного тела, с упоением слушая тихие вздохи и наблюдая за тем, как маленькие ладошки комкают смятые простыни. Она такая чувственная, что нескольких касаний моего языка к запретному местечку хватает, чтобы вновь погрузить Кроху в бездну удовольствия. А меня спасет только душ.

Когда взгляд Агнии вновь становится осознанным, а щечки розовеют от новой волны смущения, я подхватываю ее на руки и несу в ванную комнату. Большая душевая кабина с комфортом вмешает нас двоих. Я бы с большим удовольствием понежился в джакузи, но боюсь, в Крохином положении небезопасны такие водные развлечения.

— А я ничего на ужин не успела приготовить! — спохватывается моя заботливая девочка.

— Ну и ладно, закажем доставку. — Настраиваю воду, и нас окатывает теплый тропический ливень.

Агния от неожиданности фыркает, словно кошка. Такая забавная и такая желанная.

Разворачиваю ее спиной к себе, прижимаю к вздымающемуся в неровном дыхании торсу и неспешно вожу ладонями по влажному телу. Шепчу на ушко разные нежности и в очередной раз дурею от ее неподдельной живой реакции. Кроха смелеет и, взяв в руки флакон геля, выдавливает на ладонь немного ароматной субстанции. Взбив мыло в пену, скользящими движениями изучает мое тело.

— Агния, милая, еще чуть-чуть, и я взорвусь, — цежу сквозь зубы, путаясь пальцами в ее полосах, сжимая их в кулак и оттягивая голову, чтобы заглянуть в эти зеленые омуты.

— Хорошо. — Она проходится язычком по губам и, крепче сжав ладони, вырывает из моей груди рык наслаждения.

Быстро ополаскиваюсь сам и обмываю Кроху. Выхожу из душевой, обмотав вокруг бедер полотенце. Достаю с полки еще одно и свой банный халат. Спешно, но очень нежно кутаю Агнию в него и, промокнув влажные волосы, сооружаю на голове тюрбан. На улице лето, но сквозняки способны и в жаркий июльский день подкосить здоровье, а нам это ни к чему.

— Я привыкну, — разомлев, шутит она.

— Я тоже, — с улыбкой, но на полном серьезе заявляю я и, сунув ее ножки в тапочки, отправляю девушку на кухню.

По-армейски молниеносно привожу себя в порядок, натягиваю домашние штаны и присоединяюсь к Крохе, растерянно стоящей около открытого холодильника. Вместе инспектируем его содержимое. Единогласно решаем, что заказывать ничего не будем, а в четыре руки приготовим пасту и салат.

Недовольное кошачье урчание аккомпанирует нам все время готовки, и наглая морда каждый раз норовит оккупировать коленки Агнии, стоит той только присесть.

С непомерным рвением Кощей выказывает мне свою ревность, за что получает удаление с игрового поля. Хватаю обнаглевшую зверюгу за шкварник, открываю входную дверь и с кайфом выпроваживаю его на улицу — правда, по настоянию Крохи, всего на несколько часов, хотя я бы оставил его там до сильных заморозков.

— Может, все же запустим?

Перемешивая овощи в салатнике, Агния смотрит на меня таким умоляющим взглядом, что я уже готов сдаться и выполнить любую ее просьбу.

— Нет!

Все же настаиваю на своем, качая головой, притягивая малышку к себе и целуя в висок. Прохожусь кончиком носа по нежной коже.

— Сегодня ты только моя… — Вдыхаю запах ее, еще немного влажных после душа, волос. — Вот уеду завтра на работу — будете миловаться.

Стараюсь держать серьезную мину, но ее сокрушенное «угу» и ладошки под моей футболкой пагубно влияют на самоконтроль.

— Все готово, — стряхиваю накатившийся морок желания, — давай уже поедим.

*Степан*

В четыре руки мы сервируем журнальный столик в гостиной. С комфортом размещаемся на большом диване и, включив «плазму», под песни и кривляние звезд шоу-бизнеса в очередном телешоу приступаем к еде. Посмеиваясь и обсуждая события, происходящие на экране, с аппетитом уплетаем сытный ужин. Потом пьем душистый чай и отправляемся спать, когда Кроха начинает клевать носом, а за окном уже давно серебряный диск луны главенствует на черном бархате ночного неба.

За весь вечер я так и не решился заговорить с ней о загадочном исчезновении данных из ее телефона и уж тем более о том самом Станиславе Степановиче Рейн, которого, как, оказывается, вообще не существует. Для начала я хочу максимально сам во всем этом разобраться, не привлекая Агнию и не тревожа ее. Внутренняя чуйка меня никогда не подводила, положусь на нее и в этом деле.

— Э-э-э-э! — хватаю Кроху за руку, когда в коридоре второго этажа она делает шаг в сторону своей комнаты. — Ну уж нет, — качаю головой и подталкиваю ее к приоткрытой двери в спальню, где кровать все еще хранит пикантные воспоминания.

— А пижамка? — игриво так звучит девичий голосок, и я, сдвинув в сторону огромную дверь гардеробной, беру с полки первую попавшуюся футболку, возвращаюсь к Агнии и сам переодеваю её.

Откидываю прочь махровый халат и тут же натягиваю на желанное тело совершенно не привлекательную хлопчатобумажную вещь серой неприглядной расцветки. Словно камуфляж надел. Но, черт меня дери, на ней моя растянутая футболка смотрится круче кружевной сорочки от известного бренда женского нижнего белья.

— Быстро в кровать! — командую, стиснув зубы, и сбегаю в ванную.

Вот только там мне спрятаться не удается. Кроха беззастенчиво заходит следом и, отыскав на полке новую зубную щетку, принимается чистить зубы. Ловлю ее взгляд в зеркале, подхожу вплотную и становлюсь за ее спиной. Наш зрительный контакт не разрываем. Наши действия в унисон, так, словно мы это делаем вот уже миллионный раз подряд. И так же синхронно споласкивает щетки, умываемся, сталкиваясь лбами над раковиной и, смеясь, тянемся за одним и тем же полотенцем, перетягивая его каждый на себя. Тщательно вытираем мокрые лица, неустанно касаясь друг друга, и есть в этом, что-то бередящее сердце, западающее в душу.

Вместе идем в спальню и ныряем под большое одеяло, мирно укладываясь спать. Спать, и больше ничего. Оба сытые и умиротворенные. И я почти уже проваливаюсь в объятия безмятежного сна, когда с легкой паникой Кроха подскакивает на кровати.