(не) Его Малыш(ка) - Нана Фокс

Я вновь любуюсь его шикарным телом, налитыми мышцами спины и крепких рук, модно подстриженным затылком и красивой сильной шеей. Кутаюсь в эмоциях, что навевают воспоминания о произошедшем всего пару минут назад. Его забота чертовски приятна! Жмурюсь сытой кошкой и пропускаю момент, когда Степан открывает водительскую дверь.

— Что? — взволнованно разносится по салону.

— Все хорошо, — отвечаю с улыбкой и открываю глаза.

— Кроха, ты меня до инфаркта доведешь! — журит он меня, как нерадивого ребенка. — Поехали к Марату, поедим. Потом домой, а на завтра, на раннее утро, у тебя назначен визит к гинекологу с полным осмотром.

Я напоминаю себе китайского болванчика, постоянно качающего головой.

Спокойная дорога, вкусный обед и опять пакет еды на вынос, а дома — релакс в гамаках на террасе и неспешная беседа о пустяках. На ужин я поглощаю овощной салат и уплетаю за обе щеки миску клубники под тихий бубнеж телевизора. Там же, в гостиной, на широком диване, видимо, и проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от нежных поцелуев и ласкового шепота. Выспавшаяся и довольная, не открывая глаз, потягиваюсь в кровати, позволяя уверенным рукам Степана делать все, что им заблагорассудится. Но дальше аккуратных поглаживаний он не заходит.

— Кроха, вставай, — тормошит меня, — через полчаса выезжаем.

— Куда? — приоткрываю один глаз и наблюдаю за тем, как Степан встает с кровати и идет в ванную.

Опять залипаю на его широченной спине и млею от красоты литых мышц, перекатывающихся под гладкой, немного смуглой кожей. Сглатываю скопившуюся слюну, боясь запачкать наволочку.

— Ты забыла? У тебя запись к врачу, — напоминает он, прикрывая за собой дверь.

Потягиваюсь, морща нос, а затем все-таки следую его примеру и тоже покидаю уютную кровать. На прикроватной тумбочке нахожу пластиковую баночку с красной крышкой, и щеки отчего-то загораются румянцем смущения. Хватаю ее, сжимая в кулаке, и стремглав мчусь в свою прежнюю комнату.

Легкий душ освежает меня. Вынимаю из гардероба простую белую футболку и свободный сарафан из голубого денима. Спускаюсь на первый этаж и в прихожей сталкиваюсь со Степаном, уже полностью готовым к выходу: черные джинсы, белая футболка и кроссовки. В его руках подставка с двумя термокружками и бумажный пакет.

— Наш завтрак, — поясняет он, пока я выуживаю из обувницы свои слипоны.

К медицинскому центру мы подъезжаем, когда его автомобильная стоянка только начинает заполняться транспортными средствами сотрудников и таких же, как мы, ранних пациентов.

В регистратуре нас будто ждут. Все быстро и без проволочек оформляют, выдают бланки для анализов и полный список всех кабинетов с пометкой времени их посещения. Ведомая Степаном, прохожу все обследования, как в тумане. Меня о чем-то спрашивают, я отвечаю, врач выносит вердикт, кропотливо занося его в электронную медицинскую карту. А еще обязательно выдает заключение, глядя при этом не на меня, а на Степана, неизменно присутствующего на каждом осмотре.

— Я тебя отвлекаю от работы, — сетую я, когда остается лишь один не охваченный нами врач и мы сидим на диванчике около его кабинета, ожидая приема.

— Пара часов — не критичный прогул, — улыбается он. — Сейчас Давид вернется с операции, осмотрит тебя, и мы поедем.

— Угу, — соглашаюсь я, откусывая вкуснейший бутерброд со ржаным хлебом, сыром и ломтиками ветчины и запивая его ароматным фруктовым чаем, и смиренно жду осмотра.

Седовласый мужчина лет пятидесяти уверенной походкой направляется в нашу сторону. Я дожевываю свой завтрак и перевожу взгляд с подходящего к нам врача, на Степана.

— Ну, вот и Давид, — подтверждая мою догадку, кивает и поднимается с кресла.

— Здравствуй дорогой, — с легким акцентом, раскинув руки в стороны, с добродушной улыбкой на устах и с сияющими искренней радостью глазами приветствует врач Степана, словно давнего хорошего друга.

— Здравствуй, Дав. — Степан вот так вот запросто протягивает ему руку, и крепкое братское рукопожатие с похлопыванием по плечу окончательно убеждает меня, что эти двое очень хорошо знакомы.

— Ну, наконец-то! — восклицает Давид (интересно как по отчеству?) и лукаво поглядывает на меня. — Когда Марик мне сказал, я даже не поверил. Ан нет, все так и есть. Только какого ты так долго от нас ее прятал, а? Срок-то, вон, не маленький.

— Так получилось. — Степан не вдается в подробности. — Так ты нас примешь или будешь дуться?

— Конечно-конечно, проходите. — Давид прикладывает пластиковую карту к специальному табло на двери и, распахнув ее, широким жестом приглашает нас в кабинет.

Степан протягивает мне руку, помогая подняться. Стоит мне встать, как его ладонь сразу же ложится на поясницу, словно обозначая свои владения.

— Хотя ты знаешь, я бы такую красоту тоже от всех прятал, — бросает Давид, закрывая за собою дверь.

Стандартная для данного срока беременности процедура осмотра, положенные замеры, и вот мы уже почти свободны. Я почти не смущаюсь, когда Степан задает врачу вопросы по поводу моего состояния, внимательно выслушивает все рекомендации по прогулкам, питанию и отдыху, мысленно молясь, чтобы не спросил о…

— А как насчет интимной близости?

Черт! А заливаюсь краской стыда с головы до кончиков пальцев на ногах.

— Ну, ты у нас мальчик не маленький, — ухмыляется Давид, и он явно имеет в виду не рост и возраст. — Я бы посоветовал повременить со стандартным получением удовольствия.

— Угу. — Степан понимающе качает головой, чуть крепче сжав в кулаке выписанный рецепт на витамины.

— Но нестандартные вполне допустимы и даже в чем-то полезны, — добавляет Давид, переводя на меня лукавый взгляд, и добродушно улыбается. — Ну что, пойдемте, посмотрим на вашего богатыря, — поднимаясь из-за стола, предлагаетон, проходя в соседнюю комнату.

— Зачем? — В голосе Степана слышится легкий испуг. — Что-то не так?

— С чего ты взял? — Давид оборачивается и окидывает друга удивленным взглядом. — Ты чего это, папаша, побледнел? Я же сказал, что согласно срокам, у твоей девочки все параметры в пределах нормы, беременность протекает без патологий. А УЗИ по графику ведения беременности как раз необходимо провести. Что же вы с ним сделали, Агния? — смеется Давид. — Я не узнаю его. Видимо, это и есть настоящая любовь. — Последняя фраза теряется в стуке колотящегося сердца.

*Степан*

Ошарашенно смотрю на Кроху и пытаюсь осмыслить хотя бы часть из того, что с улыбкой на устах вещает Давид. Агния лежит на кушетке, оголив свой кругленький животик, и смущённо прикрывает простынкой все, что ниже ажурной резинки её симпатичных трусиков.

— Надо было брюки надевать, — сетует она, заливаясь румянцем.