Его и ее - Элис Фини

— Сэр, я, возможно, должна…

— Вы можете просто выполнять то, о чем вас просят?

Она кивает и уходит. На минуту я снова выхожу на улицу — мне нужно глотнуть еще воздуха перед тем, как вернуться в ту комнату. Все считают — я знаю, что делать, но даже для меня эта ситуация внове. Мир может немного померкнуть, когда слепой ведет слепого.

Я пристально смотрю на школьную спортивную площадку, которая спускается к расположенному внизу лесу. Отсюда по прямой меньше мили до того места, где была убита Рейчел. Заслышав шаги, приближающиеся по тропинке за моей спиной, думаю, что это Прийя.

— Вы все выполнили? — спрашиваю я.

— Что ты хочешь сказать?

Я поворачиваюсь и вижу Анну.

— Что ты здесь делаешь?

— Твоя соратница отправила меня сюда этой дорогой, чтобы я тебя нашла.

— Прийя? Зачем ей было это делать? И каким образом ты так быстро здесь оказалась? Насколько мне известно, заявлений для прессы не было, а мне было бы известно — ведь я их готовлю.

Анна не отвечает. Я бросаю взгляд через плечо — хочу убедиться, что мы одни и нас не могут подслушать.

— Почему вчера на тебе был нитяной браслет?

Она смотрит так, словно вот-вот рассмеется.

— Почему ты все время об этом спрашиваешь?

— Откуда он?

— Не твое…

— Я спрашиваю, потому что все еще… — Люблю тебя — собирался сказать я. Но хотя это правда, знаю, что не смогу произнести эти слова. Иногда любовь заставляет человека держать свои чувства при себе. — Все еще беспокоюсь о тебе, — произношу я. Она улыбается, но степень моего раздражения уже превысила рекомендованный дневной лимит. — Я серьезно, Анна.

— Ты всегда серьезно. Это один из многих, многих недостатков.

— Это очень важно. Если ты передашь кому-то то, о чем я собираюсь тебе сказать, или осмелишься сделать об этом репортаж…

— Все в порядке, успокойся, я слушаю.

— Хорошо, надеюсь, что это так. Обеих мертвых женщин нашли с браслетами дружбы, такими же, какой носишь ты, но у них браслеты были во рту. Они были обвязаны у них вокруг языка.

Она заметно побледнела, и я рад, что информация вызвала какой-то эмоциональный отклик. Я бы сильно разволновался, если бы отклика не было. Мне не нравится ощущение, будто на самом деле я не знаю женщину, на которой был женат все эти годы.

— Так почему ты носишь этот браслет? — спрашиваю я, надеясь на этот раз получить ответ.

— Уже не ношу, я его потеряла. — Звучит как ложь, но у нее такой вид, будто она говорит правду. — Ты послал мне сообщение глубокой ночью, где написал, что хочешь поговорить, так вот почему…

Я забыл, что спьяну послал ей эсэмэс.

— Это было рано утром — вряд ли глубокой ночью — и действительно в неподходящее время и в неподходящем месте. Но ты не ответила на мои вопросы. Ни на один из них…

— Почему ты написал мне, Джек?

Она бросает взгляд в сторону дверей, ведущих внутрь школы, — вижу, что она по-прежнему в первую очередь думает об истории, — и отвлекаю ее.

— На самом деле у меня сейчас нет на это времени, если ты не можешь ответить. Но я просто хотел сказать, что на твоем месте не сближался бы с этим твоим коллегой.

Она смотрит на меня, а ее рот принимает идеальную форму маленькой буквы О.

— Насколько я понимаю, ты имеешь дело с двойным убийством, но по-настоящему тебя беспокоит лишь то, сплю ли я с моим оператором.

— Меня не волнует, с кем ты спишь, но у него есть судимость, и я подумал, что ты должна знать…

— Ты не имел права пробивать Ричарда по базам. Это полностью противоречит этике. И если бы я даже спала с ним, что не так, меня бы не волновало, что он не заплатил штраф за превышение скорости или совершил еще какой-нибудь пустяковый промах, который ты сумел выкопать…

— Это не промах. Он был арестован и обвинен в нанесении тяжких телесных повреждений.

— Тяжкие телесные повреждения? Ричард на кого-то напал?

— Да. А сейчас мне надо работать, а тебе идти назад тем же путем, которым ты пришла сюда, и убираться вместе со своей группой с территории школы.

Прийя выходит из дверей и идет к нам, отрезая мне путь к бегству.

— Школа официально закрыта, — говорит она.

— Превосходно, и вы решили, что поэтому было бы хорошо направить сюда представителя прессы?

Прийя переводит глаза то на меня, то на Анну, ее лицо выражает смущение — его расчертили морщины, которых раньше не было.

— Я решила, что вы захотите ее увидеть.

— Почему вы так решили?

— Потому что именно мисс Эндрюс нашла тело.

Это касается большинства вещей в жизни: чем чаще вы что-то делаете, тем легче вам это дается. Те же самые правила действуют и в отношении убийства людей, и второе убийство было гораздо менее сложным, чем первое. Надо было только проявить терпение, а уж это у меня хорошо получается.

Хелен Вэнг любила власть больше, чем людей, и это стало ее падением. Она была умницей, но одинокой и часто работала в школе допоздна, когда остальные учителя уже давно уходили домой. Я проскользнула в ее кабинет, когда она вышла, спряталась за шторами и стала ждать. Мои ноги торчали снизу, но она этого не заметила. Некоторые люди смотрят на жизнь через фильтры, так же как при съемке, что позволяет им видеть только то, что они хотят. Хелен пришла обратно, села за свой стол и посмотрела на экран, словно на любовника.

Я считала, что она занимается школьными делами, и изумилась, увидев через ее плечо, что она пытается писать роман. Перерезав ей горло, я прочла вступительную главу, гладя ее по волосам — к сожалению, чтение не принесло мне такого же удовлетворения. К моему разочарованию, сочинение Хелен было посредственным — я все стерла и написала несколько собственных строк:

Хелен не должна лгать.

Хелен не должна лгать.

Хелен не должна лгать.

Закончив, взяла со стола антибактериальную салфетку и протерла клавиатуру. Затем насыпала наркотик ей на нос и в ее ящик, чтобы порошок точно заметили. Я хотела, чтобы все узнали — хорошая директриса на самом деле была для молодых девочек плохим образцом для подражания. Она злоупотребляла властью, нелегальными веществами и секретами.

Ее сшитый на заказ костюм выглядел дорого, и я несколько разочаровалась, когда расстегнула его и обнаружила под блузкой дешевый заношенный лифчик из супермаркета. Степлер не входил в мой план, но, увидев его на столе, я поддалась искушению и решила его использовать. Буквы на ее коже, составленные из скобок, получились не настолько симметричными, как мне бы хотелось, но слово ЛГУНЬЯ читалось довольно легко.