Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы - Павел Селуков

Я вздохнул. Еще месяц назад Дима был добрым цельным маляром, а тут превратился... Не знаю даже в кого.

— Жене показывал?

— Она ничего не понимает в живописи.

— Маме?

— Она тоже не понимает.

— Отцу?

— Паша, ну какой отец! Я тебе показываю. Что скажешь?

Я вытер губы и решил быть с ним пожестче.

— Дима, ебать-колотить! В чем сутенька квадрата Малевича, ты как считаешь?

Дима завис.

— Он квадратный. И черный.

— Нет. В природе не существует абсолютно черного цвета. В основном встречается черно-синий. Бывают и другие примеси. А Малевич, путем смешения красок и алхимических опытов, сумел получить абсолютно черный цвет. Ты видел квадрат Малевича? Был в Эрмитаже?

— Нет. Я фотки смотрел.

— Фотки не способны передать подлинную суть картины. Когда смотришь в «Черный квадрат», ты смотришь в черную дыру, в бездну, заглядываешь в другой уголок Вселенной. Мурашки по коже. Непередаваемые ощущения. Мельчайшими штрихами Малевичу удалось создать чуть ли не портал в другое измерение. А у тебя просто красный круг. Он хороший, в нем чувствуется рука опытного маляра, но...

— Но я всего лишь маляр. Так, да?

— Да. Извини.

— Нормалек. Зато по чесноку. Как думаешь, мне дальше писать?

— Не знаю. Попробуй изо всех сил не писать. Если получится, значит писать не надо.

— Лады.

Дима ушел грустным, как его зебра. А я дверь закрыл и подумал — Малевич, сука, сколько людей сгинуло из-за твоей кажущейся простоты! Третий раз вру про абсолютно черный цвет и портал в другое измерение.

Витя отмотал червонец по 105-й, откинулся и увяз посреди проблемы трудоустройства, как муха в киселе. Он отбывал блатным и не хотел работать грузчиком, разнорабочим или охранником, потому что считал эти профессии ниже своего достоинства. С откинувшимися вообще заморочка. Я знал мужика, который присел в 1989-м, а освободился в 2005-м. Коля его звали. Весной дело было. То есть факт освобождения совпал в его судьбе с повсеместным пробуждением жизни. Все гормончики, которые в Коле оставались, забегали, как вспугнутые тараканы. Он как бы зашел на кухню своего организма, включил свет и вознамерился метать из холодильника.

С «волчьим билетом» и кое-какими деньгами Коля прибыл из Губахи на пермский автовокзал. А там людно, переход подземный выкопали, пестрит реклама. В 1989-м было поскромнее. Короче, Коля обалдел, а про переход и вовсе не знал. Так пошел дорогу пересекать, по верхам. Чтоб вы знали, движение на той дороге крайне оживленное. В каком-то смысле Коля дорогу не переходил, а перебирался через нее. На середине, когда щелкать челюстью никак нельзя, Коля замер как вкопанный. Прямо перед ним, на высоте второго этажа, висел огромный плакат красок «Хеми», где эти самые краски волнительно стекали по голой женской попе. Зона Колю к такому не готовила. С пересидком произошел эротический катарсис. Довлатов бы назвал это «сеансом». Естественно, сеансёра сбила машина. Не насмерть, ничего такого. Стукнула маленько. А Коля оклемался и вскоре снова сел. Там и умер. Не смог к воле приспособиться. Бывает.

Витя, напротив, смог. Все-таки он присел в 2008-м, а откинулся в 2018-м. Общество не сумело сгенерировать решительных перемен за это время, что плохо для общества, но неплохо для Вити. Конечно, вначале Витя пропился, а потом уже стал думать о вещах насущных. Ему запросто думалось о вещах насущных, потому что он жил в двухкомнатной квартире вместе со старшим братом. То есть квартира комфортному думанью способствовала, а брат отвлекал. Брата звали Борисом, и он крепко жрал «соль» — внутривенно употреблял китайскую химию. «Соль», или легалка, пришла к нам сравнительно недавно. В 2009-м году ее продавали в открытую на Центральном рынке под видом соли для ванн. Штука в том, что действующее вещество — мефедрон — тогда еще не было включено в официальный список запрещенных веществ. Короче, «соль» хочется употреблять каждые сорок минут, несет прямо. Кто-то спрыгивает благодаря водке или героину (я благодаря водке), а кто-то не спрыгивает и едет до самого конца. Борис был из тех, кто едет до конечной.

В общем-то, и он, и Витя с рождения были приехавшими, потому что отец — рецидивист, мать — бухает, а вокруг — Закамск. Борис давно смирился и плыл как сами знаете что по Каме, вырвавшись из проруби. Под прорубью можно понимать малолетку, а можно ничего не понимать, а просто уяснить про говно. Витя от смирения был далек. Ему еще хотелось взять жизнь за теплый бочок железными зубами. Однако в смысле трудоустройства жизнь железным зубам поддавалась плохо. Помыкавшись там-сям и изрядно намучившись со своим достоинством, Витя очутился в компании по продаже газовых счетчиков. Компания была сомнительной, потому что счетчики надо было продавать, обходя квартиры и как бы строя из себя серьезного газовика. Если попросту — дали тебе счетчики, иди и втюхивай кому хочешь и как хочешь, лишь бы втюхал. За установку одного счетчика Витя брал шесть тысяч двести рублей. В магазине такой счетчик стоил тыщу четыреста. Как правило, Витиными клиентами были доверчивые одинокие старухи, до сих пор верившие во власть формы (Витя ходил в газпромовской робе), договоры, печати и удостоверения. Старухи не понимали, что все это можно распечатать и купить и что это не имеет совершенно никакого отношения к сути самих предметов.

Целых два месяца Витя удачно шлынгал по Перми и втюхивал старухам газовые счетчики. Ему было немножко стремно, но недостаточно стремно, чтобы бросить работу и честно голодать. В начале мая Витя попал по распределению на родной район. Втюхивать счетчики на Пролетарке ему не хотелось, поэтому он тихонько махнулся районами с коллегой и уехал на Нагорный. Вите очень были нужны деньги, потому что Борис распродавал ради «соли» общее имущество и даже умудрился похитить Витин бумажник и заначку из книги.

В пятиэтажке напротив СПИД-центра Вите попалась милейшая старуха.

— Кто там?

— Газовая служба. Плиты проверяем. Открывайте.

— Щас-щас. У меня тут щеколда...

Старуха открыла. Не разуваясь, Витя прошел на кухню.

— Так-так-так...

— Чего?

— Почему без счетчика живете? Постановление федерального правительства еще в 2012 году вышло. У всех должны стоять счетчики! У всех без исключения. Или отключаем газ.

Старуха взволнованно уставилась на плиту.

— Где ж я его возьму? Я и ставить его не умею.

— Я вам поставлю.

— Правда?

— Правда. И счетчик у меня как раз один остался.

— Ой, поставьте, пожалуйста! А сколько это будет стоить?

— Пенсионерам у нас скидки. Шесть тысяч двести рублей всего.

— У меня есть. Я на похороны коплю!

Старуха гордо подбоченилась и продолжила: