Антиклассика. Легкий путеводитель по напряженному миру классической музыки - Арианна Уорсо-Фан Раух

потому что в зрительном зале ощущала тот же контроль и тревогу, что во время вступления. (А еще потому, что в роли зрителя мне приходилось справляться с клаустрофобией в концертных залах и с тем, что финальные аплодисменты были посвящены кому-то другому.)

Но через мгновение я с облегчением и удивлением обнаружила, что была в восторге.

Восторг сохранялся весь вечер, усиливаясь, когда оркестр замирал в тишине и когда поднимался занавес, открывая зрителю натюрморт с огромными крендельками и сосисками, свисающими с потолка[122]. Затем с величественных вступительных аккордов началась увертюра, у меня захватило дух и стали наворачиваться слезы, как бывает, когда я захожу в старую церковь или собор.

Отчасти это было из-за самой музыки и ее роли в моей жизни, но и из-за Штефана тоже. Его заразительная искренность обезоруживала сама по себе, как и тот факт, что он не был музыкантом, – у него не было такого опыта и пристального внимания, как у меня. Его слух не был натренирован, а любовь к музыке ничем не была омрачена. Когда я представила, как он слышит эту музыку, в моем восприятии что-то открылось.

Я знала, что никогда не смогу услышать ее точно так же, как он, но я вдруг стала замечать прекрасные вещи – вещи, которые годами проходили мимо меня. Как будто за время моего обучения и профессиональной карьеры накопилась груда камней и какая-то часть меня давным-давно отошла ко сну и атрофировалась, а теперь появились фантомные ощущения, как будто к этой части снова начала поступать кровь.

Тогда, если не раньше, мне стало понятно, что эта музыка, вне зависимости от моей истории с ней, неразрывно со мной связана.

Такая реакция была бы невозможна, если бы я слушала скрипку. Мои проблемы с посещением концертов были напрямую связаны с трудностями, которые я испытывала как исполнитель, и все, что напоминало мне о моей карьере, немедленно провоцировало закрытый, критический образ мышления.

В операх есть и скрипки, но в другой, поддерживающей роли. Звучание инструмента заглушается отчасти и сильными голосами певцов. Другими словами, общий тембр произведения совсем другой. Некоторые люди очень сильно реагируют на тембр и находят звучание фортепиано успокаивающим, а, например, звучание медных фанфар для них похоже на скрежет, и т. д., и т. п.

Есть и другие факторы, отличающие оперы от произведений для скрипки – и симфонии от сонат для фортепиано, – например: объем, форма и место проведения.

Мне всегда казалось, что традиционная визуальная монотонность больших концертных залов портит настроение. Вид на оркестр, одетый в черное, не передает яркость, страсть и игривость моих любимых произведений. Он также не отражает разнообразные любовные треугольники, соперничество и отношения, в любое время существующие в таких больших признанных коллективах. У меня нет такой проблемы в маленьких залах, где я лучше вижу выражения лиц музыкантов и их движения (и могу играть в угадайку, кто с кем переспал). Но для меня скучное – да, я это сказала: визуальное сопровождение инструментального концерта на большой площадке портит впечатление от музыки, она становится менее интересной и волнующей, чем есть на самом деле. Как в той серии Brain Games, где вам показывают рот актера, который говорит «лалала», поверх аудио, на котором он говорит «бабаба», и пока вы не закроете глаза, ваш мозг будет не в состоянии определить согласный звук в этом сочетании.

Другими словами, если я пришла слушать симфонию и не хочу заскучать, я закрываю глаза или фокусируюсь на впереди стоящем кресле.

С другой стороны, оперы, как и балеты, предоставляют декорации, костюмы и сюжетные линии, что очень помогает мне погрузиться в музыку.

Но, конечно, не все так думают. Некоторые люди (которые не смотрели «Черный лебедь») придерживаются мнения, что балет слишком нежный или что оперное пение слишком грандиозное и драматичное. Многие предпочитают симфонию за ее динамичность и фокус на звучании. А еще есть множество произведений среднего размера для тех, кто терпеть не может три жанра, которые я отметила.

Как и с музыкальными периодами, лучший способ выяснить, что вам нравится, – попробовать все.

Ночь на опере

Или на симфонии

С технической точки зрения, симфонии – это произведения, написанные для полного симфонического оркестра и по структуре состоящие из трех-четырех частей[123]. (Помните, части – серии мини-сериала, который вы смотрите взахлеб: короткие истории, вместе рассказывающие одну большую и следующие друг за другом с небольшой паузой, в идеале без аплодисментов, если это не конец произведения.)

В современном мире полный симфонический оркестр – это коллектив из примерно ста музыкантов-инструменталистов в струнной, медно-духовой, духовой и перкуссионной группах под руководством дирижера. Большинство людей на сцене – представители струнной группы в составе двух скрипичных групп (в основном по 14–16 человек в каждой) и чуть меньших по количеству музыкантов групп альтов, виолончелей и контрабасов.

Как исполнителю – а тем более скрипачу – мне это всегда казалось проблематичным. Во-первых, это очень сложно, когда вас вырастили с осознанием, что вы – подарок Господа миру музыки, занять место рядом с тринадцатью другими скрипачами и не только играть, но и носить все ровно то же самое, что и они. Если бы вы знали, что вас попросят слиться с группой и надеть скромное черное платье, закрывающее руки и декольте, вместо того чтобы стоять посреди сцены в свете софитов в платье[124], ради которого сама Шанель восстала из мертвых, умоляя вас быть моделью, вам никогда не пришлось бы жертвовать ради репетиций вечеринками по поводу дней рождения, играми с друзьями и другими занятиями, из которых состоит здоровое детство. (Плюс ко всему, хоть музыканты лучших оркестров и хорошо зарабатывают, но в зарплате, о которой вы мечтали, будучи ребенком, скорее всего, было больше нулей. Потому что, опять же: днерожденные вечеринки.)

Но несмотря на скучный внешний вид, у такого коллектива есть большая сила, которую очень любят зрители и лишенные эгоцентризма музыканты. Оркестр создает возвышенно-решительный и всесторонний звук, с блестящей палитрой цветов, которую передают духовые, медно-духовые и ударные группы, – многие композиторы сохраняли для него свои лучшие наработки.

Помимо симфоний, существуют симфонические произведения, которые может исполнять симфонический оркестр:

• симфонические поэмы, в которых используется примерно такая же оркестровка, но структура произведений более текучая и связная;

• программные работы (иногда они пересекаются с симфоническими поэмами), черпающие структуру и вдохновение из истории;

• увертюры, взятые из опер и представленные отдельно (обычно в начале программы);

• концерты в исполнении солистов, которые могут надевать платья Chanel (обычно концерты