Самодержец - Денис Старый

обеспечить войсками и прикрыть. Севернее и северо-восточнее сплошные реки, болота, озера. Там большая армия не пройдет, если и двинется, то увязнет, тем более в осеннюю распутицу, которая же должна начаться в Швеции, — выпалил маршал, своим спичем все больше округляя глаза Людовика.

— Не думал, что Вы так хорошо знаете географию Швеции. И почему я Вас туда не отправил? И вот еще что…- король отвлекся на проходящую мимо красивую «бабочку», одетую в легкое белое платье, явно не по погоде, но в стиле, что нравится королю. — Мне говорят, что первая линия обороны русских прорвана и крепость Вильманстранд пала. Впереди Выборг и дальше Петербург. Ну а что до взятия Гельсингфорса, то мне сообщают, что русский десант составляет не более корпуса в пятнадцать тысяч человек и сформированный усиленный корпус в Або принца Карла может вернуть этот город.

— Посмею не согласится с теми победными реляциями, что шлют из Швеции. Русский корпус Чернышова, который уже прибыл в Гельсингфорс и сменил Суворова, превращается в армию, русский флот все больше перебрасывает войск на финно-шведские земли. Русские, наверняка, собираются ударить по войскам де Апшона с двух сторон и либо его разбить, либо вынудить уйти в болотистые места к крепости Нейшлот и уже там шведско-французское войско может сгинуть от санитарных потерь, — разуверял короля его верный маршал, действительный в этом поколении деятельный французский военачальник [по замечаниям Суворова и ряда иных военачальников, в том числе и Наполеона, Арман де Ришелье был выдающимся французским военачальником, его наработки использовал и Суворов и иные].

— Пришлите мне свои измышления и я найду им применение, — сказал Людовик, собираясь переменить разговор и обсудить ту проблему, для решения которой и был вызван маршал, однако пришлось сделать паузу, так как де Ришелье был готов прямо сейчас передать свои планы по русско-шведской компании.

— Прошу, Ваше Величество, снизойдите и посмотрите мои мысли о возможности продолжения войны с Россией, — маршал протянул сверток бумаг Людовику.

— Хорошо, маршал, я посмотрю и велю принять Ваши измышления при разработки планов продолжения военной компании в Швеции. Но Вы мне нужны для иного, — король резко стал казаться смурым и… несколько постаревшим. — Вы, наверняка, слышали, что имели место бунты в Лионе и Марселе. Париж так же неспокоен и третье сословие, вместе с бедняками, требуют хлеба. Полиция проводит расследование и уже разгромлена одна организация, которая занималась скупкой всего зерна и хлеба, который должен был кормить Париж. Листовки разбросаны по всему городу и там… Сплошная ложь!

Последние слова король даже выкрикнул. Людовика сильно задело то, как именно пишут в уличных пасквилях о нем, его жене, но, главное — о Жанне. Маркиза де Помпадур, по мнению короля, была крайне полезна Франции, более, чем кто иной. А ее, вот так!..

— Да, Ваше Величество, и я привел свой корпус, которым имею честь командовать, в состояние готовности к любым неприятностям. Более того, знаю, что некоторые армейские склады взрываются, два склада под Парижем были разграблены этой ночью. Злоумышленники действовали очень и очень профессионально, но наталкивает на мысль о некотором вмешательстве в наши внутренние дела сторонних держав, — предельно серьезно говорил маршал, предвкушая должное последовать назначение.

Герцог де Ришелье был обижен, пусть и сохранял достоинство везде, где бы не появлялся. В той войне за Саксонию маршала чуть ли не унизили, не наделяя в должной мере войсками для решения глобальных задач. Хотя маршалу это название «война за Саксонию» казалось слишком… европейским, что ли. На самом же деле война была и колониальной и фактор России был слишком велик, чтобы не упоминать в названии войны Восточную Пруссию, которая, по итогам, отошла к Российской империи.

После маршал много трудился, разработал, с некоторыми заимствованиями, у русских Уставы: пехотный, кавалерийский, артиллерийский. Также занимался внедрением новых видов вооружения, к примеру, все офицеры в его корпусе, по крайней мере, все офицеры-лейтенанты и выше по званию имели револьверы. Это стоило Ришелье огромных денег, но покровительница маркиза де Помпадур всего двумя благотворительными балами собрала сумму в половину от потребного для вооружения офицеров передовым оружием, которое внедрялось во всех европейских армиях.

И теперь, когда Францию лихорадит, он, Луи Франсуа Арман де Виньеро дю Плесси, герцог де Ришелье, герцог де Фронсак имеет шанс стать Спасителем французской монархии.

То, что во французских городах начался необоснованный спрос на продукты питания, прежде всего на хлеб, действительно усматривалась опытная рука врагов Франции. Эта же рука нагнетает экономический кризис во Франции, запуская в оборот фальшивые бумажные ливры. Хотя «фальшивыми» купюры назвать не поворачивается язык, так как подделка сделана более искусно, чем ливры, выпущенные французским казначейством [подобная история была перед войной 1812 года, когда Наполеон закидывал фальшивые рубли в Россию, и главный герой применил ее, но уже относительно Франции]. Попытки изъятия фальшивых бумаг не приводили к решению проблемы, лишь незначительно смягчали удар, тогда правительство пошло на иные радикальные меры: полный запрет на использование бумажных денег при расчетах с государственными предприятиями. При этом полного отказа от бумаги не произошло.

Начался новый ажиотаж, когда все более-менее имущие французы стали скупать серебро и золото, боясь, что их бумажные деньги попросту сгорят. Моментально расцвел теневой рынок, обменные операции которого обрушивали, в целом, французские деньги, уже независимо от того, в бумаге они, или же в монетах.

Как только казначейство стало принимать адекватные меры, к примеру, феноменально быстро наладило выпуск бумажных денег из цветной бумаги и даже с рисунком и водяными знаками в виде лилий, последовал еще один удар — банковские хранилища во многих крупных городах подверглись атакам. Большая часть нападений была отбита, но тут же последовали новые листовки, в которых была напечатана лживая информация, что новые деньги сгорели, а серебро украдено революционерами и только вступление в ряды борцов за свободу позволит получить тот минимум средств, который даст возможность прокормить семью. Люди стали искать, где «записывают» в революционеры, такие же поиски продолжала и полиция. Ни тем, ни другим найти главарей революции тогда не удалось.

Мало еще этого, так листовки начали попадать и в армию. Буквально недавно королем были приняты некоторые, не особо популярные в армии, указы, направленные на еще большее привилегированное положение знатного дворянства в процессе выслуги чинов. При этом, рядовому дослужиться до офицера, что было раньше действительным социальным лифтом, стало невозможно.

— Вы наверняка поняли, Вы умный человек, что именно я хотел бы Вам предложить? — говорил король.

— Да, Ваше Величество, я догадываюсь, — решительно ответил маршал.

— Не дайте химере лживого вольнодумства распространиться! Вольтер, будь он проклят, даже после своего убийства, в котором безосновательно даже швейцарцы обвинили меня, пакостит Франции и из могилы. С его именем уже были погромы в Марселе, Лионе, Тулоне. Лишь в Париже пока относительно спокойно, — король чуть ли не взмолился.

В подобном состоянии Ришелье не видел своего монарха никогда прежде и это несколько настораживало. По сведениям, которые были у маршала, нигде толпе не удалось ничего существенного. В Лионе были подожжены некоторые административные здания, да и только. Вместе с тем, тенденции таковы, что Франция может полыхнуть. Первые народные волнения и откровенно разбойничье поведение осталось почти безнаказанным, а вседозволенность всегда порождает еще большую жестокость.

— Могу ли я спросить, Ваше Величество, кто причастен к убийству господина Вольтера. Это может быть важным для понимания ситуации, — спросил де Ришелье.

— В том-то и дело, герцог, что никто не давал приказ на устранение Франсуа. Да, и вовсе его убийство — это политика. И сейчас, когда единства европейских держав итак не хватает, создавать прецедент для раздора было бы глупо, — сказал король.

— Ваше Величество, а не задумывался ли кто-нибудь из вашего окружения, что все творящееся во Франции — дело лап русского медведя, — спросил маршал.

— Скорее, тогда уже не медведя, а лиса. И, да, мне докладывали, что в беспорядках могут быть замешаны или англичане, или русские. При всей беспринципности лаймов, я все же склоняюсь к тому, что они не могут действовать совместно с московитами. Но, черт возьми, как же так выходит, что мы позволяем у себя в стране совершать такие ужасные вещи?..