По ту сторону грез - Анна Калина

Потом задумчиво провел рукой по подоконнику, глянул на свою ладонь, потом перевел взгляд на пол под окном. На светлом паркете лежало два смятых клиновых листочка и клок шерсти.

Я прикусила губу и уставилась на инквизитора. Похоже, пороть сегодня кого- то все же будут. Мне стало жаль Каэла.

— Это не то, что вы подумали, — выдала я избитую фразу.

— Да? — Стоун даже изобразил удивление, — И что же это на самом деле? У вас было рандеву с линяющим оборотнем, или линька началась у вас на нервной почве?

В его голосе не было злобы или гнева. Только усталость. А еще, мне показалось, что в глазах инквизитора промелькнула тень боли.

— Возможно, я бы могла помочь? — шепнула я, делая шаг к мужчине.

— Со своим сыном я разберусь сам, — резко оборвали меня.

И направился к двери. Миг спустя я осталась в комнате одна. Растерянная и ничего не понимающая. Хотя одно мне все же понятно. Мистер Стоун трус. Такой же как и я. Нам обоим нужен друг, но мы оба боимся себе в этом признаться. И нам обоим легче самим помочь другому, чем самим принимать помощь… Странное открытие.

Вот такая потрясенная я поплелась в постель. Выходит, мистер Стоун не так прост, как кажется. И не такой бесчувственный, каким хочет показаться… А еще он от чего- то потерял голову и рад этому. Так много загадок мне еще не доставалось.

— Спасибо тебе, — Аурелис мечтательно взглянул на бушевавший вдали океан.

Мы стояли над обрывом и любовались туманным горизонтом. Ветер трепал мои волосы и темный плащ инкуба. Внизу выплескивались на песчаный берег волны, разбрызгивая по нему соленую пену. Опять орали чайки и тускло светило солнце, скрытое облаками.

— За что? — не поняла я.

— За время, — усмехнулся мой собеседник. — Ты нам подарила время… а его так часто не хватает, особенно вам, людям.

И он взглянул в сторону, туда, где по берегу прогуливались Сюзанна и Стоун. Инквизитор что-то спрашивал, а девушка старательно отвечала, испуганно глядя на него. Да, инквизицию все боятся. Одна я, как смертница, плюю на них с высокой башни и получаю от этого удовольствие. Просто мне терять нечего.

Девушка посмотрела наверх и взмахнула рукой, давая знак своему возлюбленному. Аурелис тоже ей помахал, откинув с лица темные пряди волос. Он был «в образе», тщательно изображая сказочного принца из девичьих грез.

— Вы еще долго будете вместе? — тоже глянув на девушку, решилась я на вопрос.

Аурелис поднял голову к небу, любуясь орущими птицами, потом обернулся ко мне и снова улыбнулся. Не зло, скорее, печально:

— Как уклончиво, спроси прямо, сколько мне осталось…

Я пожала плечами, но отвечать не стала. Сама не знаю, зачем спросила его об этом. Сюзанна вряд ли могла еще чем-то помочь следствию, и ее жизнь не несла особой ценности. Но мне было их жаль. Ее и это порождение тьмы, что стояло рядом. Жаль того чувства, у которого нет шанса ни в одном из миров. Жаль этих двоих, которых разлучала реальность и вскоре разлучит смерть.

— Время… — пожал плечами инкуб. — Я существую тысячи лет. А жить начал только сейчас. Столько красок, столько эмоций за такое краткое время! Но вся человеческая жизнь рядом с моей не длиннее комариной…

Против воли я испытала укол зависти. Это ведь настоящая жертва. Не одна из тех мелочей, которые мы считаем жертвами. Отказ от курения, смена места жительства, переезд в другой город. Нет, это компромиссы. Не каждый человек готов идти даже на них. Многие ломаются при малейших трудностях и сбегают, не найдя сил на ПОСТУПОК. Но я их не виню. Мы все слабы и эгоистичны. И я тоже. Жить для себя у нас в крови, оттого восхищает, когда чье-то благо ставят выше своего. Было бы это нормой, то геройством бы не считалось.

Но существо, рожденное нести боль и смерть, выросшее в мире, где о благородстве даже не упоминалось… Как в нем смог зародиться этот проблеск света? Неужели любовь способна настолько менять нас, что даже изначальная тьма отступает? Но как ее узнать? Эту самую любовь? Это ведь не страсть, не телесная тяга, а нечто большее… Сейчас, глядя на эту странную пару, я ощущала себя еще более ущербной. Я таких чувств не испытывала и не пробуждала… Хотя еще не так давно была уверена, что и в моей жизни случилось чудо…

— И ты готов отдать жизнь ради любви?

— Что такое вечность в темноте? — Аурелис пожал плечами. — Знаешь, что чувствует пламя?

Я отрицательно мотнула головой, борясь с той волной эмоций, что жгли душу. Хотелось плакать. Только вот не знаю, из жалости к Аурелису и Сюзанне или от боли, что снова поднялась в душе. А я ведь верила, что эти раны зажили.

— А мне кажется, я знаю, — Аурелис вздохнул. — Оно так же несчастно и одиноко. Ведь любое его касание, даже легкое, несет боль. Смерть, разрушение. В чем тогда смысл жить вечно? Не лучше ли сгореть быстро, на пике счастья?

— Ты философ.

— Вечность этому способствует.

Мы замолчали, любуясь океаном. Я жевала губу, решаясь на тот вопрос, который мучил меня уже давно. Пускай я не слышала очередного «зова», но то, что я еще не раз его услышу, было очевидно.

— И тьма тебя не зовет? — решилась я на вопрос.

— Зовет. Ее голос сложно игнорировать, — спокойно ответили мне.

— Но ты смог устоять, — я слегка наклонилась, заглядывая в глаза собеседнику. — Как?

— Сложно сдерживаться, когда для этого нет смысла, — охотно ответили мне. — А сейчас… Сейчас в моей жизни есть смысл. Цель. Она помогла не потеряться, не сойти с ума от голода. Только цель дает смысл жизни, без нее это лишь существование.

Что же, хоть одним своим поступком я могла гордиться. У этих двоих будет время проститься. Не в моих силах продлить их жизни, но я хотя бы попытаюсь их защитить.

— Ты собирался рассказать про ту тварь, — напомнила я, выныривая из своих печальных размышлений.

— Ну, оно явно не из низшего мира, — сообщил демон. — Это не демон и не призрак… Их в мире снов полно. А это было злым и голодным, но слабее меня или любой потусторонней сущности, известной мне.

— Есть мысль, что это человек с артефактом, — кивнула я.

Аурелис удивленно глянул на меня. Да уж, осознать, что это выходки простого человека, — для меня тоже было диким. Да и верилось в это с трудом.

— Если это и человек, — выдохнул инкуб, — то у него в помощниках что-то большее, чем просто артефакт.

— И что же?

— Люди слабые существа, я это хорошо знаю, — усмехнулся мой собеседник. — Они легко отдаются во власть тьмы, с удовольствием выменивая свои души на ничтожные подачки.

— Одержимый?

Инкуб только развел руками, не подтверждая, не отрицая мои предположения.

— Одно скажу точно, я не встречал такого ранее. Мои собратья не охотятся на чужой территории. Да и питания всем хватает, и мало кто доводит жертв до смерти, — Аурелис поморщился после этих слов и глянул на Сюзанну. — Мы воры. Мы тащим то, что люди беспечно оставляют без присмотра, впуская нас в свои сны. Мы лжем, юлим, давим на болезненные точки, заставляя показать дорогу к своим душам. Играть на человеческих эмоциях и страхах — самое простое, что может быть. Но это можно сделать с любым, кто слаб духом. Не пойму, зачем он выбирает именно их?