Пугачёвщина. Что это было? К 250‑летию пугачевского бунта - Андрей Валентинович Болдырев

class="p1">Оба участника сражения показаны атакующими. Хотя слева от диорамы висит рапорт Михельсона генерал-поручику Щербатову, где недвусмысленно говорится, что именно Михельсон непрерывно атаковал, а Пугачёв с Юлаевым бежали. Правильнее было бы изобразить разгром (просто по итогам боя), но авторы диорамы изобразили встречный бой. Бегство с поля боя плохо вяжется с тщательно культивируемым образом народного героя.

Фото 19. Рапорт подполковника И. И. Михельсона Михельсона генерал-поручику Ф. Ф. Щербатову

Откровенно говоря, возник вопрос: почему этот рапорт вообще появился здесь на видном месте? Ответ просматривается на второй странице, где Михельсон пишет, что после разгрома, который потерпел Пугачёв 22 мая (то есть при деревне Лягушино), он ушел «малым числом» на север и к нему присоединилась «толпа башкир». Историческое событие минимум континентального масштаба обрело однозначную национальную окраску и привязку. Из неопределенной «крестьянской войны» оно превратилось в часть истории башкирской с однозначной претензией на ключевую роль.

Фото 20. Юлай Азналин и Салават Юлаев

Фото 21. Мемориал Салавата Юлаева в селе Малояз (Салаватский район, Республика Башкортостан)

Здесь же в музее мы впервые увидели портрет Юлая Азналина – отца Салавата. Который, по всей видимости, и являлся реальным руководителем действий во Внутреннем Урале, просто в силу своего положения тархана и волостного старшины.

Упустим остальные детали. Их много. Но главный вопрос: кого славит, культивирует мемориал? – тех, кто пошел с оружием в руках на правительство, на центральную власть, кто даже не свою землю защищал, а участвовал в разгромных действиях (убийства и грабежи) за сотни километров от родины, на русских территориях?

И в этом контексте мы совершенно не удивились, узнав, когда открылся мемориал. Июнь 1991 года! Года, когда активизировались антиимперские силы по всему Союзу (включая, кстати, открытие дома-музея Пугачёва в Уральске, о котором мы писали) и когда в декабре распалась «империя» СССР. То есть этот мемориал уже, по сути, участвовал в крушении страны!

§ 5.6. Почему сдался Азналин?

Почему Юлай Азналин сдается почти сразу после пленения его сына Салавата Юлаева? Причём сам. По доброй воле.

Есть ещё момент. При всех различиях юрисдикций никакие суды не склонны судить самозванных повинных – на каком основании? Причём и само-наговоры тоже мало кого интересовали – все суды всё-таки блюли свою честь, особенно на высоком, политическом уровне. Более того, никто не стал бы связываться с невинным – из опять-таки политических соображений.

То есть возникает второй вопрос: а почему Юлая Азналина не только взяли, приняли, но и осудили на пожизненное в Эстляндию? Как же так? Он не воевал формально, нигде себя не показал, – так в чём же дело? Неужели кровожадные имперцы гребли всех подряд?

Но самое странное другое – Азналин вообще не на слуху в историографии. Но вот в башкирской историографии всё иначе, но вопросы только множатся! Азналин прошел все судебные кошмары вместе с сыном! Как же так? За что?

Итак. После последнего поражения под Ельдякской крепостью от Рылеева, Салават Юлаев был пленен 25 ноября в горах около Сима. Отец тут же сдается.

И теперь цитируем сайт «Салават Юлаев», которому есть смысл доверять, потому что официальная историография вырезает огромными частями из этой цепи событий факты. К примеру, этот факт – их объединяют, а значит, объединяют в одно дело?

16 декабря Салавата и Юлая Азналина, который находился под арестом в Челябинске, в железных кандалах направили в Казань, а 13 февраля 1775 года обоих этапировали в Москву в Тайную экспедицию Сената.

В апреле 1775 года Салават и Юлай Азналин были этапированы в Уфу, а в начале мая началось следствие. От бунтовщиков требовали признать злодеяния и убийства, но те стояли на прежнем, поэтому следователи искали новых свидетелей. И нашли. 17 человек!

Салавату и его отцу пришлось выдержать по 175 ударов плетьми каждому, двукратное разрывание ноздрей и нанесение на лоб букв: «3» (злодей), «Б» (бунтовщик) и «И» (изменник).

Потом их двоих повезли через селения для экзекуций:

Наказание кнутом Юлая и Салавата:

на Симском заводе – Юлаю 45 ударов, Салавату – 25;

Катав-Ивановском заводе – Юлаю 45 ударов;

в деревне Юлаево – Салавату 25 ударов;

на Усть-Катавском заводе – Юлаю 45 ударов плетью;

в Красноуфимске – 25 ударов Салавату;

в Кунгуре – 25 ударов Салавату;

в Осе – 25 ударов Салавату;

в деревне Орловка – 40 ударов Юлаю и 25 – Салавату;

близ Елдякской крепости – 25 ударов Салавату.

Вышло по 175 ударов каждому.

В июле Салават Юлаев и Юлай Азналин были признаны виновными в преступлениях, приговорены губернатором И. А. Рейнсдорпом к жестоким физическим наказаниям и вечной каторге в крепости Рогервик в Прибалтике.

Шок. Как же так? Отца-то за что? Неужели следствие было настолько слепо и жестоко, что не стали вести следствие и из-за каких-то мстительностей?

Это первый момент.

Второй. Хорошо, за что-то Юлая Азналина взяли – за сочувствие или моральную поддержку сына – но почему истязания одинаковые? Ведь Азналин не участвовал в боях, на нём крови нет!

Фото 22. Крепость Рогервик

Есть два варианта: (1) имперское следствие грубо ошиблось и несправедливо преследовало Азналина: (2) имперское следствие было убеждено, что вина тархана, командующего конной бригадой (3000 всадников) Азналина, бывшего подчиненного Суворова в Польше, пропорциональна вине его сына, погубившего тысячи мирных жителей в разгромленных заводах, крепостях, деревнях. Эта вина проста: он был организатором движения сына – Салавата Юлаева – собирателем ему войск и одним из тайных руководителей пугачёвщины.

Но почему это скрывается?

§ 5.7. Исторический сепаратизм

Работа над историей Пугачёвского проекта привела нас к столкновению историографий.

Мы давно понимаем природу историографии: историю пишут властители, режимы. Это понятно.

Далее, каждая страна пишет свою историю, а значит, имеет свою историографию. И это понятно.

Но когда государство крепкое, когда государства разные – это можно не заметить или с этим смириться по простой причине – эта историография тебя не касается. И вникать особенно не надо. Действительно, какая разница, как пишет о себе Венесуэла, говорящая на католическом, латинском, языке?

Но когда историческая проблема упирается в профессиональную частную проблему, она начинает касаться тебя. И неответ на вопрос делает тебя неполноценным, более того – вторичным. Если мы принимаем ложь – значит, мы принимает статус вторичности. Более того, если мы варимся во лжи – значит, мы