Зачет по выживаемости - Василий Гриневич

Икар и Дедал.

Озеро было сильно вытянуто в длину, так что с высоты птичьего полета напоминало голубоватый ятаган, брошенный в самую гущу корабельных сосен. Поперечник ятагана был чуть меньше ста метров. Много лет назад Мастер, которого он пригласил на уик-энд, сказал, усмехнувшись: «Уверен, что вы, при вашей педантичности, можете назвать ширину озера с точностью до миллиметров, впрочем, не утруждайтесь, мне это ни к чему, я все равно забуду».

Длинными скользящими гребками, не слишком резкими, так, чтоб не сбивалось дыхание, он доплыл до противоположного берега и только там, где на песке стояло несколько спортивных снарядов, занялся основательной разминкой. Сегодня упражнения на координацию и силу, несколько рутинных упражнений для плечевого пояса и пресса. Все, хватит, достаточно. Чтобы в этом убедиться, не стоит даже считать пульс. Оставим это докторам. Ни к чему отбирать у них хлеб.

Назад он старался бежать в том же темпе, что и к озеру. За спиной всходило солнце. Сквозь нависающие кроны корабельных сосен впереди ему были видны восточный склон Ливаз-Кая и терраса недалеко от дома, на которую он вчера поднимался поздно вечером, дабы немного развеяться на сон грядущий. Нет ничего лучше для напряженных нервов, чем вид ясного ночного неба. Он просто стоял и смотрел. Наискось пересекающий эклиптику Млечный Путь — здесь, в Украине, его называют Чумацькый Шлях: ехали чумаки из Крыма с солью, а один мешок оказался рваный… (впрочем, названий хватает: испаноязычные народы называют его Следами Святого Яго), бесконечно прекрасный Орион, Геркулес, сражающийся с Драконом, и над самым краем западного горизонта — созвездие Стрельца, рядом с которым горит едва заметная желтоватая искорка — Хиллиан. Было довольно много падающих звезд, и, если бы он верил в древние суеверия, мог бы загадать по крайней мере дюжину разных желаний, которые должны были бы непременно сбыться. Но он в подобный вздор не верил и поэтому желание загадал всего одно.

Нет, темп все-таки придется сбавить.

Он никогда не сожалел о принятых решениях. Любопытно, жалел ли Дедал остаток своих дней о собственном выборе? Ведь Икар не оправдал его надежд и разбился. Хотя цели, которую Дедал поставил перед собой, он все же достиг: сбежал от царя Миноса, но заплатил за это слишком дорогой ценой — гибелью собственного сына. Да, страшненькая история.

Когда он вышел после душа в приемную, утренний референт уже ожидал его. На маленьком передвижном столике горячий завтрак, чашка кофе со сливками. Все окна открыты — никакое кондиционирование не заменит свежего утреннего ветра с запахом хвои.

— Доброе утро, Зиновий Филиппович.

— Утро доброе, Матвей. Что-нибудь экстренное?

— К сожалению, да.

К сожалению. Ну, что ж, не первый и не последний раз. Отличный кофе. Не стоит пока что из-за этого портить себе аппетит. Так, еще глоток.

— Снова Гончие Псы?

Секундная пауза. Что же ты молчишь, Матвей? Нет, пожалуй, это не Гончие Псы. Вижу по твоему лицу. Вот он, этот лишний час. Ну же, Матвей, не тяни! Боишься огорчить старика?

— Нет, Зиновий Филиппович. Сообщение получено несколько часов тому по каналу гиперсвязи и, поскольку вы…

— Дальше, Матвей, дальше.

— Спутник «Альберт», оставленный «Марко Поло» по вашему настоянию в системе Хиллиан, около суток назад потерял объект.

Спокойнее, — он в два глотка допил кофе, но не почувствовал ни вкуса, ни аромата.

— Сообщение пришло в час ночи по среднеевропейскому времени.

— Погоди, Матвей. Это совершенно точно? Потерял? Может быть, вышли из строя системы навигации и ориентировки спутника? В конце концов могли одновременно отказать основная и дублирующая системы поиска.

— Спутник зафиксировал неяркую вспышку над атмосферой второй планеты Хиллиан, после чего пеленг объекта исчез со всех…

— Так. Когда это произошло?

— Восемнадцатого числа, в три часа утра по среднеевропейскому времени.

— Так. А высота? На какой высоте зафиксирована вспышка?

— Около пятисот километров.

— Выше пятисот или ниже?

— Немного ниже. Четыреста девяносто два километра.

Он прикрыл глаза. Это значит, что катастрофа произошла на восемь километров ниже сети. Невероятно! Ай да ребята! В том, что они успели катапультироваться, не может быть никаких сомнений.

— Повтори еще раз, Матвей. Четыреста девяносто два?

— Да.

Успели. Спокойнее. Десятки раз ты уже представлял, как бы действовал, окажись на их месте.

— Вот что, Матвей. В течение ближайшего часа, а может, и двух, я буду занят. Подготовь, пожалуйста, все материалы вот по этому коду, начиная с 2179 года. Понял?

— Да, но мне потребуется для этого ваш личный ключ.

— Согласен. И вот еще что — и с этого, пожалуй, начни, — свяжись с мистером Суориньями, пусть он отыщет для меня некого Станислава Линковского. Это пилот Косморазведки. Он должен быть сейчас на Земле, у него отпуск.

— Еще что-нибудь?

— Линковскому понадобится корабль, и лучше, чтобы это был не обычный косморазведчик, но этим я, пожалуй, займусь сам. И еще, Матвей…

— Да?

— Одну минуту. Я хочу, чтобы ты знал, что дело, которым ты сейчас займешься, для меня очень важно. Очень.

С наступлением утра дождь кончился. Порывы ветра еще стряхивали с необъятной кроны целые каскады брызг, но туман уже рассеялся, и под пробившимися лучами солнца заросли слепили глаза яркой зеленью. Немного похолодало. По крайней мере, вчерашняя изнуряющая духота спала. Перед рассветом джунгли снова наполнились свистом, скрежетом, чириканьем, разбудившими нас. Рядом с деревом с трескучим звуком пролетело что-то вроде гигантской пятнистой стрекозы, держа в передних лапах остатки лягушки. Раскрашенный камуфляжными полосами питон, метров шести длиной, блеснул радужным отливом в траве, попав под солнечный луч, и бесшумно скрылся в подлеске.

— Я надеюсь, крупные хищники тут ведут исключительно ночной образ жизни, — сказал Алексей, выбравшись из расщелины, в которой мы ночевали. Берцовую кость он выволок за собой и теперь разглядывал джунгли, купавшиеся в лучах солнца.

Мышцы все еще ломило от непривычной силы тяжести, но голод донимал нас меньше, чем вчера. Вместо завтрака мы вдоволь напились дождевой воды, собравшейся в ложбинах широких листьев.

Первые часа полтора после рассвета идти было даже приятно. Жара еще не началась. Под сводами ливневого леса стоял зеленоватый прохладный полусумрак. Алексей, прихрамывая, шел рядом со мной и даже скоро начал насвистывать сквозь зубы какой-то бравурный мотивчик, — то ли «Железных ребят», то ли «К неизведанным мирам».

— Ты знаешь, — сказал Алексей, когда мы остановились, чтобы немного передохнуть и отдышаться, — как ни парадоксально, ветхая «Сова» сослужила нам хорошую службу.